Сентября настоя отхлебнув...
Сергей Бурлаченко (03/10/2022)
Даниелла Румини. Цифровая живопись. 2019
* * *
Мрамор шлёт вуалевую весть
Из-под скульптора резца и с нею
Спящий полу-там и полу-здесь
Белый-белый мел с молочной тенью.
Соткан воздух зримый из твердынь
Каменно-рождённых и прозрачных.
Глыб тяжёлых белоснежный дым
В пелене черты весталки прячет.
Жрица жизнетворного огня
Домочадцев всех из всех вселенных
Римом сонным ввек обречена
Знаться с тайной и с каррарским мелом.
Тонкого искусства высший рок
Тоненькой вуалевой природы
Высекать из мрамора приходит
Получеловек и полубог.
* * *
Борису Рыжему
Жить двойною жизнью очень просто.
Сложно будет жить после неё.
Сложность, простота – одно говно.
То есть счастье, горе – западло.
В никуда шоссе под ржавым мостом.
Голову закинь, ломая шею.
Вон она – былинкой на мосту.
Юбку бьёт закидом на ветру.
Две ноги сокрестьем за одну
Сходят. Снизу полюбуйся ею.
Если бы курил – взял сигарету,
Молча подымил и осознал:
Там же, на мосту есть и глаза,
Золото в них или бирюза,
Или цвет такой, какого нету.
Так бы мы вдвоём и кайфовали.
С высоты она и снизу я.
Всё не зря. Конечно же, не зря.
Местного Берроуза хиппня.
Герыча и портвешка поддали.
Ну а дальше – роды по аборту.
На луну – лунатика карниз.
И о том, как я разбился вдрызг,
Как она с моста сорвалась вниз –
Алкаша-поэта навороты.
Вот тогда и будет жизнь двойная.
Под названием двойная смерть.
Юбки лоскуты. Окурков след.
Следствия осмотра документ.
Я – простой. Ну и она – простая.
Лучшее моё произведенье
И о текстах, что не написал,
И о той, какую потерял,
И о том, как вовремя прервал
Сон о бесконечном сновиденье.
* * *
В воскресенье тучная луна,
Опершись на мутный угол неба,
Отдуваясь и сама мутна,
Медляком выкатывалась слева.
Медляком просачивался сок
Телевизионного желудка.
Новостей пустыш скисал и мок
Под колёсным лунным жирным сгустком.
Сентября настоя отхлебнув,
Видел сам, хоть был не на колёсах,
Как сто сорокаметровый круг
По Останкину катил запросто.
Москвичей диаметром жуя,
С высоты отплёвывая кучей,
К праздной ночи еле прилунясь,
Выдыхаясь, был луной отключен.
«Ніч яка! Місячна, зоряна:
Ясно, хоч голки збирай…»
Выстреляна, распатронена
Двуствольного языка
Однолунность, с ней однооснóсть,
Одноверность, с нею однобольность.
…………………………………………
Телевизор рифмачу бил в кость,
Как хребет ломая стихотворность.
Но на окончательном суде
Языки все оставались правы.
И луна, остыв и похудев,
Уходила вправо, вправо, вправо.
* * *
Невзрачная, как комариный писк,
Беда – сентябрь, рогожка неба, осень.
В кладовке бесхозяйственности диск
Компактный бытовых чересполосиц.
Нет, не «Титаник». Нет, не Чернобыль.
Не хаос с криком на последнем слоге.
Не вырубленный на АЭС рубиль-
Ник атомный планеты кровотока.
Ещё шуршанье не прекращено
Бумажки жизни сквозняком по полу.
Лишь облетают скорбно рощи, но
Цветёт рутинной мощью сквернословье.
Вновь не болит у дятла голова.
Вновь инцидент очередной исперчен.
Вновь наша жизнь для дятла трын-трава.
Вновь дятел нас лечением калечит.
Да, я – писательский пенсионер.
Свободный беззаботный безработный.
Забавник, графоман и резонер,
Стихом своим долбящий стол бесплодно.
Не в том беда. А в том, что и жена
Моя отныне стала беззаботной.
Беспечна, освобождена, вольна
Заняться чем угодно где угодно.
Лопата. Тридцать соток. Огород.
Плодовый хруст земли и запах пота.
И вместе с солнцем спин надгорбья жжёт
Упорство, наслаждение, работа.
Невзрачный и писклявистый сентябрь
Злословие подносит нам укусом.
Но наш семейный и воздушный шар
Высóко над бездельем и безвкусьем.
Там в нашей синеглазой вышине
Ни осени, ни комаров, ни дятлов.
Там мы чем самовольней, тем вольней,
И саморадостней наш Саморядов.
* * *
Холодно ночами,
Холодно с утра.
Завтра будет с нами
То же, что вчера.
Домик наш камином
Противостоит
Зябям холодильным –
И дымком сопит.
Гости не приедут –
Полон рот забот.
(Обещали – в среду
Сильный дождь пройдёт.)
Во дворе машина
Не смыкает фар.
На душе кручина –
Сорри за базар.
Сколько километров
От Москвы до нас?
Столько, сколько ветров,
Холода, несчас-
Тий и с ними счастий,
Дурней и умов,
Частых и не частых
Благородных слов.
Добрых и не добрых
Обликов и рож,
В том числе народных
«Твою мать!» и «Ё…шь!»
Перечень закончу.
Сяду у компа.
Скуку обесточу.
Сдохнет лень сама.
Друганы. Родные.
Всюду и везде.
Гешка, Надя, Дима,
Оля и т.д. –
Приезжайте! Грейтесь!
Крышка холодам!
Домик наш – на месте.
Осень – нам в пандан.
* * *
Н.М.
Солнце! И что там – за ним?
Золота закатный дым.
Спереди – перил ребро.
Тела гибкого нутро.
Вод стеклярус утопил
Мавок, щекотих, ундин.
Вы одна на берегу
С сетями волос и губ.
Тёплый летний воздух спит
Влажен, неподвижен, сыт.
Прячет за- и прячет под-,
Как русалий мир живёт.
Только показал обман
В вашем лике для землян.
Сухопутных простаков
И доверчивых мальков.
Стайки к вашим льнут рукам,
Пальцам, бёдрам и ногам.
Сколько их? Тьма! Глубина!
Обезумлена! Пьяна!
Золотой закат – ваш хмель.
Вечер – добровольный плен.
А полночный час пришёл,
В воду прыгнете – и всё!
* * *
Н.Ш.
Почему красив осенний лес?
Почему красиво слово осень?
Тишины густым многоголосьем,
Неживым на ощупь и на взвес.
Бесподобен твой лесной осенний,
Полный пауз и внезапных код,
Звукоряд, похожий на исход
Из земель глухих оркестра пленных.
Над притихшим, павшим погоди
Чёрно-белых клавиш листопадом.
Инструмент не закрывай, не надо.
С партитурами не уходи.
Колдовской обряд
Никуда не деться от моих трёх ведьм.
Ни имён не помню, ни дурмана лиц.
Догорит в огнище танцевальном ветвь
Древа моего, способного любить.
Пламя козлоногий ворошит сатир.
Тени голоногих дев сжигают лес.
Выпивает небо сок багровых искр.
Звёздное кипенье льёт пожар с небес.
Сумасшедший мир и полоумный я.
Разлюбить одних и полюбить других.
Троекратно ведать, трижды уравнять
С триумвиром женским самого себя.
Выжигает день мой чернотою ночь.
Освещает душу тела темнота.
Никогда не выйдет муку превозмочь.
Замолить трёх ведьм – благая маета.
* * *
Дождаться хочется сюжета,
Как снегопада в Новый год.
И сыпать, сыпать, сыпать с неба,
Кружить, мести, пугать с разбега
Весь зазевавшийся народ.
Не то страницы белой шелест,
Не то свеченье майкрософт.
А это лишь снежинок прелесть,
Вписавших в мою прозу вместе
И снегопад и Новый год.
Под лампой светятся сугробы
Наваленных кристаллов букв.
И в падеже одном два слова
Родительном кого? какого?
В глубоком спрятались снегу.
Два падежа, родные оба,
Два недописанных уродца
Крестом следы от птичьих лапок.
Кошачьих хитростей бедлам.
Какашки холеных собачек.
Людских скор.помощей и санок
Рассказы, повести, роман.
Цензурой – тишь турецких окон.
Свободой – фроста огоньки.
И проза как-то боком, боком,
Каким-то валенком размоклым.
А мне пора взбодриться слогом.
Весна. Распутица. Стихи.
Последние публикации:
Зима на подлёте –
(10/11/2023)
Читальный зал (Часть 2) –
(17/08/2023)
Читальный зал (Часть 1) –
(16/08/2023)
Незнакомка моя, невидимка... –
(30/06/2023)
Обратная сторона любви –
(08/03/2023)
Изранен летом –
(18/09/2022)
Без будущего. На обороте больничного листа (6) –
(15/02/2022)
Без будущего. На обороте больничного листа (5) –
(14/02/2022)
Без будущего. На обороте больничного листа (4) –
(11/02/2022)
Без будущего. На обороте больничного листа (4) –
(10/02/2022)
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы
