Проза

Колокольчик на двери мелодично звякнул, и в антикварно-нумизматическую лавку вошла, неуверенно озираясь, посетительница.

Это была девушка студенческих лет, симпатичная, курносая… Она выглядела слегка растерянной, и чувствовалось, что подобные заведения – с их роскошной замшелостью и духом минувших, величественных веков – явно не вписываются в её представление о шоппинге.

– Чем могу служить? – вежливо спросил-поздоровался продавец, он же Нумизмат, владелец лавки.

– Я… Э-э… – Девушка, видимо, не знала, как подступиться к проблеме. – В общем… У меня умер дядя. От старости… Совсем недавно, похоронили на днях…

– Соболезную, – ответил хозяин, терпеливым взглядом оценивая юную особу. – Я могу чем-то помочь?

– Э-э… – Девица, казалось, сейчас готова была провалиться сквозь землю. – Понимаете, я единственная наследница. После него осталась… коллекция… Он всю жизнь собирал…

– О! – в глазах Нумизмата вспыхнул едва заметный огонёк. – И Вы хотите её оценить? Сдать?..

– Да! – выдохнула посетительница, довольная тем, что кто-то другой произнёс за неё эти слова.

– Конечно, конечно, я понимаю Вас… Нужно посмотреть. – Продавец выскользнул из-за прилавка и подошёл к изящному резному столику с парой старинных кожаных кресел по бокам; пригласил присесть в одно из них девушку и в другом устроился сам.

– Вы готовы?.. Что именно коллекционировал Ваш дядя?

– Вот, – девушка вытащила из пакета потрёпанный, явно видавший виды альбом. – Это всякие бумажные деньги, разных-разных стран…

– Гм, – хмыкнул владелец лавки, принимая чужую коллекцию. – Посмотрим… Посмотрим… Посмотрим…

***

– …Ну, Вы понимаете, что особой ценности это всё не представляет… Увы… – Нумизмат, казалось, и сам был расстроен. – Вот: керенки, катеринки, первые советские дензнаки, быстро обесценивавшиеся, немецкие нотгельды – заменители денег времён жесточайшей инфляции в Германии двадцатых, боны Кампучии, Зимбабве, Югославии – периода гражданской войны… Состояние банкнот неважное, они б/ушные, попали в альбом прямо из оборота, а для коллекции ценится именно сохранность: чтобы были абсолютно новенькие, из касс банка, это называется «пресс».

– Вы сами видели по каталогу – я Вам показывал, – стоят эти бумажки сущие копейки. К сожалению. Ваш дядя в коллекционировании был просто любитель, собирал, что попадётся, в основном самое дешёвое. Больше сотни за всё я Вам дать не могу… И то – из уважения к Вам, к Вашему горю. – Нумизмат вздохнул.

Девушка грустно и разочаровано кивнула головой. С другой стороны, продавец ощутил – уловил своим шестым профессиональным чувством, что сдатчица всё-таки в глубине души где-то даже рада избавиться от тяготившего её груза. Пусть и на не очень привлекательных условиях.

– Да… – Нумизмат вернулся к одной из банкнот, которую в процессе просмотра коллекции отложил в сторону. – Да, относительно этой бумажки. Она единственная здесь, в собрании, которую я не могу с ходу идентифицировать. Язык непонятен, достоинство неясное… Страна и год выпуска по каталогу Альберта Пика не опознаются. Что ж… Я не думаю, что эта купюра представляет какой-то суперинтерес – поверьте моему опыту; чтобы установить, кто её выпустил, нужно повозиться. Но, если хотите… я Вам дам ещё пятьдесят сверху – именно за неё, за эту бону, поскольку она, гм, несколько необычна. – Хозяин магазинчика встал, давая понять, что время, отпущенное для общения, вышло.

– Это окончательная цена. – Он ещё раз вздохнул: – Исключительно из уважения к Вам и Вашему горю.

Девушка поднялась вслед за Нумизматом, покорно приняла предложенные ей деньги из кассы.

– Спасибо Вам, – пробормотала, как-то стушевавшись, – видно, ей самой было очень неловко за результаты своего визита. И, спрятав доход в сумочку, бочком, бочком выскользнула из дверей магазина.

Нумизмат, как добрый волшебник, посмотрел ей вслед. А потом повесил на дверях табличку: «Закрыто на обед».

Забрал приобретенный альбом с коллекционным материалом.

Зашвырнул его куда-то под прилавок.

Отдельно захватил неопознанную банкноту – и задумчиво удалился с ней в служебную комнату.

По пути, в рабочей библиотеке, снял с полки целую кучу специальных книг…

***

– Эта банкнота изготовлена не на Земле, – сообщил Нумизмат в трубку Профессору, своему другу и однокашнику. – Можешь смеяться надо мной, но я чую, чую – мы имеем дело с чем-то доселе невиданным и неслыханным.

– Ха-ха! – отвечал его телефонный собеседник. – Зная тебя, во всём другом я мог бы тебе поверить. Но в этом случае, дорогой, посуди сам – как это возможно, чтобы деньги печатали инопланетяне?

– Думай, что хочешь. Я в пришельцев не очень-то верю. Но точно уверен в одном: технологии, которые были использованы при производстве этой, с позволения сказать, деньги, в настоящее время неизвестны. Я, конечно, допускаю, что банкнота попала к нам из будущего, но уж больно много на ней космической тематики, это заставляет меня думать, что предназначалась она для обращения за пределами планеты.

Могу обосновать свою точку зрения. Слушай… – Нумизмат приготовился перечислять.

– Во-первых, материал, из которого она изготовлена. Он мне просто непонятен. Это не бумага и не пластик, он тёплый, точнее, меняет температуру в зависимости от степени нагретости окружающей среды: если холодно – материал ощущается как комфортно согревающий, если тепло – он приятно холодит. Фактура материала не поддаётся пониманию. Она на ощупь… озорная, что ли… короче, удовольствие от того, что держишь эту штуковину в руках… Не рвётся, не намокает, не горит и не плавится. Мерцает… Не весит практически ничего…

– Во-вторых. Все надписи, сделанные на банкноте, не имеют отношения ни к одной письменности в культуре Земли. Я специально проверял, не поленился. Это даже не эльфийское письмо, столь популярное у нас в последнее время. Не руны, не готика, не иероглифы и, видимо, не секретные значки – кто же будет зашифровывать надпись на деньгах, пущенных в обращение.

– А почему ты уверен, что это вообще деньги? – полюбопытствовал Профессор.

– Ну, мне ли не знать, как должны выглядеть деньги! – вспылил Нумизмат. – Я любую купюру, как и монету, за версту почую!..

– Ну, ладно, ладно, не кипятись… Никто не собирается умалять твои профессиональные достоинства… А что на ней нарисовано?

– Это будет в-третьих. На ней изображён космос. С одной стороны – надо полагать, лицевой. Если подержать банкноту некоторое время в руках, звёзды на чёрном фоне начинают двигаться. Они медленно плывут от одного края «рисунка» к другому. Мы видим как бы фрагмент вращательного движения… Причём чем дольше держишь банкноту в руках, тем быстрее изменение положения небесных объектов. Я наблюдал за банкнотой несколько часов, не отпуская её, – и вращение стало в конце концов крайне быстрым, аж голова закружилась… Мало того, звёзды не просто пересекают банкноту из конца в конец, они ещё и движутся относительно друг друга, то есть мы видим движение в движении, движение разного порядка…

Всё это – в формате 3d, даже 4d, я ощущаю глубину пространства, и некий холод и жар одновременно – идущий оттуда... Слышу (каким-то внутренним слухом) некие низкие шумы, как звуковой фон Вселенной, как её голос…

– Становится интересно, – пробормотал на том конце линии Профессор. – Продолжай.

– Так вот… А на обороте этой «банкноты» я вижу изображения планет. Немного смахивает на нашу Землю, но ясно, что не Земля. Очертания суши совсем не такие. Но самое главное вот в чём: каждый раз, когда я переворачиваю «банкноту», изображение на обороте меняется. Там всё время новые планеты. Полный набор, получается. Цвета, фон в целом идентичны. Но всё же планеты другие – я замечаю это при внимательном рассмотрении… И да: они тоже вращаются, и перемещаются из конца в конец «рисунка». Если долго держать и смотреть, то движение будет ускоряться.

– М-да… – только и сказал Профессор. – По-моему, тебе нужно сообщить об этой твоей находке в компетентные органы.

– Куда? В общество коллекционеров? В НАСА? В Академию наук? В газеты? Спецслужбам? В Федеральное бюро расследований?.. Сообщить-то я готов, только пока не соображу, по какому адресу лучше обращаться…

– Вот что, – Профессор заговорил вполне серьёзным голосом. – Приезжай-ка ты, дорогой, ко мне, в обсерваторию. Прямо сейчас. На ночь глядя. Не думай, что уже поздно, – так даже удобней, поменьше окажется свидетелей. Будем с твоей банкнотой разбираться. И… И ликёр захвати – мой любимый, ты знаешь, тот самый, что я у тебя каждый раз пью…

***

– Опаньки! Получен ответный сигнал!!. – Профессор был возбуждён как никогда. – С помощью этой банкноты мы установили контакт!!! Впервые в истории человечества!!!

Он сорвался с места и принялся отплясывать джигу посреди астрономического оборудования, рядом с пультом управления радиотелескопом. Нумизмат растроганно наблюдал за другом, и сердце у самого пело и ликовало.

– Это просто невероятно, что они ответили так скоро! Обычно на перемещение сигнала по Вселенной уходят годы – целые световые годы…

– В общем, нужно составить отчёт… – запыхавшись и шлёпаясь в кресло, сообщил наконец Профессор. – Давай-ка я всё запишу на бумаге; в этом деле я технике не доверяю, да и не лишне сохранить секретность до поры до времени.

Нумизмат заинтересованно расположился с краю стола, рядом с другом.

– Итак… – Профессор быстро начал записывать на блокнотных листках: – Такое-то ноября такого-то года… Обсерватория такая-то. Нами, таким-то и таким-то, был проведен комплекс исследований объекта – предположительно денежного знака неизвестного происхождения, изготовленного из неустановленного материала и содержащего изображение определённой части Вселенной (скан прилагается). Компьютерный анализ представленного участка космоса позволяет предположить, что снимок, точнее, серия последовательных снимков, «оживляющих» движение небесных тел на банкноте, сделана не с Земли. Это реальные астрономические объекты, однако их построение и концентрация в группы, с точки зрения наблюдателя, зафиксированы под таким углом, который не может открываться при наблюдении с нашей планеты. Расчёт показал, что с наибольшей долей вероятности снимали из сегмента Вселенной номер такой-то и такой-то… Который удалён от Земли не менее чем на сто миллионов световых лет… (Расчёты прилагаются).

– Далее. – Профессор перевёл дух и возбуждённо взглянул на Нумизмата. – Далее. Нами были проведены несколько астрофизических экспериментов с банкнотой. В частности, она была подвергнута облучению узконаправленным пучком нейтрино – при этом банкнота была расположена лицевой стороной, под прямым строгим углом, по направлению к тому участку космоса, в котором она была предположительно произведена и который был выявлен в результате предшествовавшего компьютерного анализа (см. пункт первый).

– В результате облучения банкнота испустила сигнал определённой частоты, продолжительности и мощности (данные прилагаются). Сигнал пошёл в заданный сегмент Вселенной в такое-то и такое-то время (см. запись). Спустя несколько часов – что нами также зафиксировано – неожиданно был получен ответ: направленный ответный сигнал точно такой же частоты, продолжительности и мощности, который был неоднократно повторён, и отметки об этом сделаны в соответствующей программе учёта, доступ к которой имеют лишь организаторы эксперимента. Так! Уф-ф… – Профессор чуть не падал от творческого изнеможения и волнения.

– Ну что же, дорогой, – сказал он наконец, обращаясь к Нумизмату и светясь при этом, – давай-ка свой ликёр, это дело надо отметить… Считай, что наша с тобой банкнота тянет на Нобелевскую премию…

***

Выходили из обсерватории под утро. Усталые, довольные, обалдевшие от невероятного успеха, который так нежданно-негаданно свалился на них.

Обсерватория была почти пуста. Только дежурная смена астрономов занималась своими делами – но в другой части здания, да и работали они совсем по другим проектам. Профессор и Нумизмат, захватив с собой волшебную космическую денежку и пачку исписанных листов, со всеми приложениями и компьютерными расшифровками, вышли на свежий воздух, и осенняя предутренняя мгла встретила их, обдувая ожиданием дождя, который вот-вот должен был начаться.

Друзьям нужно было всего лишь пройти к стоянке автомобилей, расположенной ниже, у самого въезда на охраняемую территорию научного комплекса.

Экспериментаторы шли по безлюдной аллее, и природа пела им песни – под аккомпанемент опадающих кленовых листьев, и лица победителей светились в предрассветной полутьме от счастья и гордости за проделанную работу, столь важную для человечества.

А потом…

Потом…

Воздух начал потихоньку сгущаться вокруг людей, и тем казалось, что они очутились в плотной среде, будто в желе, и двигать руками-ногами становилось всё труднее и труднее.

И Профессор, и Нумизмат в конце концов застыли в тех позах, в которых их застала максимальная концентрация воздуха-холодца. Дышать они по-прежнему могли свободно. Но всё остальное… Профессор попробовал что-то сказать, однако мышцы лица – как, впрочем, и всего тела – не слушались совершенно. Из глотки вырвалось лишь озадаченное бессильное мычание…

Возле обоих, попавших в невидимую ловушку, людей выросли чёрные тени; трое-четверо безликих, огромных, с расплывчатыми очертаниями теней.

Механический голос – видимо, синтезированная автоматом человеческая речь, – отчётливо и страшно произнёс:

– Вы задержаны службой космических маршалов на основании статьи 18945.006.12.785-прим Вселенского Кодекса: «Незаконные операции с фальшивыми межгалактическими банкнотами за пределами ВКМ (Высокоразвитого Космического Мира) – в зоне, временно свободной от вселенского денежного обращения». Ваш случай подпадает под так называемый казус Мармедока – именно Мармедок Мохнатый с планеты 010010001111001001 впервые стал обладателем фальшивки, которая невыясненным способом попала к нему при том, что общекосмические деньги на его планете пока не в ходу. Конкретно ваше дело будет рассмотрено всемирным трибуналом; мы давно отслеживали нелегальную банкноту, каковая была преступным образом спрятана в вашем, удалённом и отсталом районе Вселенной. Арест оказался возможным благодаря активизации фальшивой денежной купюры; вероятно, преступники посчитали, что «залегали на дне» достаточно долго, и теперь пришёл срок сбыть купюру с рук.

С этими словами чёрные фигуры с неясными, размытыми очертаниями подхватили под руки парализованных Профессора и Нумизмата и потащили их к бесшумно приземлившейся неподалёку летающей тарелке.

Едва слышно грохнул закрывшийся за ними за всеми люк.

Тарелка без единого звука поднялась над деревьями, над парком, повисела, набирая обороты, и затем рванула стрелой ввысь, через мрачные, предутренние дождевые облака, и от неё не осталось ни следа, ни намёка.

А на земле лежал открытый кейс Профессора… Из него пришельцы забрали межгалактическую банкноту как вещественное доказательство, а остальные бумаги ветер постепенно разметал по земле. Вскоре пошёл дождь – холодный, ноябрьский пронизывающий дождь. Он намочил отчёт Профессора и все приложения к нему, листки корабликами поплыли по лужам, устремились в едином потоке в унылые осенние ручьи, и когда окончательно рассвело, перестали существовать как документ, который кто-то когда-то составил.

Лишь на мокром обрывке одной из бумажек спасался от воды муравей, и его утлое судёнышко уносило куда-то в даль, к океану…