Проза

Кособоков спал, когда в его комнате начал действовать соскребающий паровоз.

Паровоз проник в комнату через средоточие ее углов и начал свою разрушительную работу. Он пыхтел, сопел и фыркал – и своим шумом разбудил Кособокова.

<--- Илл. Кати Берестовой к рассказу "Перерождение в дыму соскребающего паровоза"

Машина соскребала пространство неравномерно. Иногда ее движение можно было уподобить работе комбайна, перепахивающего поле, иногда – снегоуборщика. По тяжеловесности же и тщательности работы она напоминала асфальтоукладочный каток.

Преимущественно паровоз соскребал пространство пластами и полосами; периодически, однако, он оживлялся и начинал как-то беспорядочно шмыгать и юркать по комнате, словно мышь. Несколько раз он даже, подобно блохе, совершал гигантские прыжки.

Когда Кособоков проснулся, паровоз скребся под кроватью; поскольку он не был виден, Кособоков подумал сначала, что в комнату проникла крыса. Он схватил лежавшую у изголовья книгу – сборник Гоголя, озаглавленный «Записки сумасшедшего».

Он намеревался прибить грызуна этой книгой и, когда паровоз показался из-под кровати, швырнул в него Гоголем; однако паровоз остался невредимым.

Теперь Кособоков начал соображать, что происходит, и испугался.

«Паровоз помилуй-фасоль! Уходи паровоз-томат! Не будь, батюшка-паровоз!» – воскликнул он.

Машина не слушала его, продолжая работу.

Кособоков думал было проскочить мимо паровоза к выходу из комнаты и убежать. Но разве можно будет скрыться от него? Ведь паровоз – всесоскребающий: где бы Кособоков ни пытался спрятаться, машина рано или поздно доберется до него.

В сущности, оттягивать развязку было незачем – лучше всего было, напротив, ускорить ее, чтобы не испытывать лишнего страха в течение долгого времени.

Рассудив так, Кособоков предоставил паровозу делать свое дело. Он подобрал Гоголя, уселся на кровати и решил, пока у него осталось время, еще немного почитать: он почти управился с книгой и вполне мог завершить оставшиеся несколько страниц.

Действительно, паровоз как будто признал закономерным это желание Кособокова и соскребал пространство вокруг него неторопливо.

Между тем, из трубы паровоза валил насыщенный мягкий дым, такой густой, что даже напоминал плоть. У Кособокова от этого дыма слезились глаза.

«Ему нет места на свете! его гонят! Матушка! пожалей о своем больном дитятке!.. А знаете ли, что у алжирского дея под самым носом шишка?» – с трудом дочитал Кособоков, закашлялся и, глянув в облако дыма, заметил в очертаниях его клубов нечто похожее на самого себя.

Он, однако, не успел понять, что по мере того, как паровоз соскребал комнату, кровать и его самого – в дыму паровоза формировалась новая комната, кровать – и перерожденный Кособоков.

Одновременно с тем, как было завершено соскребание старого – в дыму сформировалось новое.

Прежняя картина была стерта, а новая – создана. Паровоз завершил свою работу и покинул комнату, оставив Кособокова спящим.

Проснувшись наутро, обитатель комнаты даже не подозревал о произошедших событиях – и о том, что ему предстояло следующей ночью.

Вот как естество тайно перерождается в природе.