Жизнь как есть

          Идея введения международных «ковидных паспортов» подняла очередную информационную волну по всему миру. Речь идёт о создании международных паспортов вакцинирования (global vaccine passport), позволяющих его обладателям перемещаться по миру. Идея была озвучена в Лондоне, в неофициальном порядке, и информационный шум вокруг неё – в значительной степени является следствием утечки информации. Впрочем, авторы не особо волновались о соблюдении режима секретности. Поэтому можно предположить, что предпринята попытка тестирования общественных настроений.

          Сторонники и противники проекта паспортов вакцинирования, естественно, интерпретируют его смысл по-разному. Первые обращают внимание на факторы безопасности. Наличие такого паспорта является свидетельством того, что человек здоров, невосприимчив к ковид-19, и, следовательно, не представляет угрозы для других людей. Забота и безопасность в данном случае становятся основными метафорами, которыми манипулируют сторонники global vaccine passport.

          Группа противников и скептиков чаще, в связи с этим, используют термины «контроль», «подавление свободы», «авторитаризм» (выступающий в качестве антитезы идее демократии). С этой точки зрения паспорт вакционирования подобен электронному ошейнику, наличие которого вступает в противоречие с политическими правами личности.

          При очевидном несоответствии позиций в высказываниях сторонников и противников паспортов вакцинирования присутствует, тем не менее, нечто общее. Они апеллируют к идее политической субъектности – силы, способной навязывать свою волю мировому сообществу независимо и часто вопреки всем экономическим обстоятельствам и целесообразностям. В прошлом году такая политическая субъектность ассоциировалась с отдельными государствами. Много было сказано о том, что в условиях пандемии государства вновь обрели автономную политическую волю, государство перестало быть исключительно инструментом в руках разных экономических групп. А вот вопрос о направленности такой воли, стал предметом дискуссии. Кто-то писал, что эта политическая воля – «добрая», а кто-то посчитал её злой. Но сам факт её наличия в рамках дискуссии выглядел несомненным и, по большому счёту, не оспаривался. Global vaccine passport переводит дискуссию в более широкую сферу. Теперь наличие автономной, свободной политической воли приписывается не отдельным государствам, а международным политическим организациям.

          И весной прошлого года, и зимой нынешнего происходит один и тот же процесс – реабилитация политического, связанная с «благой вестью» о том, что государство как субъект возродилось.

          Но если присмотреться к механике репрезентации идеи о введении новых международных паспортов, то ситуация оказывается не столь радужной. Сегодня эта идея наиболее часто и навязчиво озвучивается в Британии. Одним из главных её лоббистов является Тони Блэр. Мы все знаем этого милого человека как бывшего премьер-министра Великобритании, но это было давно. Сегодня Блэр руководит научным центром, имеющим очень яркое название «Институт глобальных изменений для борьбы с популизмом в Европе». Как пишет газета «Guardian», научный центр Блэра – это «новая политическая платформа для восполнения просторов в политике». Цель деятельности института – «обеспечить лучших мировых политиков стратегиями и политическими курсами для борьбы с популизмом, который набирает обороты в Европе из-за культурного и экономического протеста против последствий глобализации». Именно Блэр обратился к сегодняшнему премьер-министру Великобритании Борису Джонсону с почти ультимативным требованием «продавить» введение международных паспортов вакцинирования. Великобритания будет председательствовать на ближайшем саммите «Большой семёрки», и эта роль, по мнению Блэра, даёт британскому правительству дополнительные возможности.

          В связи с этим может возникнуть бестактный вопрос: почему Блэр так активно лоббирует идею международных паспортов? – Сторонники идеализма и конспирологических гипотез в данном случае могут отойти в сторону. Всё проще. Если Борис Джонсон предложение Блэра «продавит», то обеспечивать реализацию проекта будет всё тот же Институт глобальных изменений для борьбы с популизмом в Европе, т.е. сам Блэр. Это означает, что данный институт получит соответствующее финансирование, а это – миллиарды и миллиарды долларов, евро, фунтов стерлингов. А уж как распорядиться этими средствами Блэр и его коллеги придумают. В русском языке для этих случаев существует специальный термин – «распил».

          Понятно, что, если международные паспорта вакцинирования появятся, то официальная интерпретация этого решения будет апеллировать к сфере ценностей, рассказывая о том, как государства и международные политические организации заботятся о здоровье простых людей. Экономическая ценность проекта афишироваться не будет. Идеологический main stream будет вновь с упоением рассказывать о том, что политическая необходимость важнее экономических интересов. А ангажированные аналитики сделают очередные выводы о том, что «после пандемии мир уже не будет прежним».

          Действительность – намного прозаичнее. Вывод о сращивании монополистического капитала и государственного аппарата был сделан ещё в начале ХХ века. И с того времени явление получило  дополнительное развитие. Сегодня капитал проникает не только в государственные структуры, но и во все другие сферы общественной жизни. Он стремится контролировать сферу образования, науки, культуры. И те же университеты и исследовательские центры являются научно-образовательными учреждениями лишь отчасти. Не в меньшей степени они оказываются капиталистическими предприятиями, главной целью существования которых является получение прибыли. И когда множество российских университетских преподавателей жалуются на деформацию современного образования, они обнаруживают, всего лишь, дефицит социальной саморефлексии. Вследствие этого и сохраняется, в частности, иллюзия, что целью университета (или исследовательского центра) является производство знаний. Но такой взгляд на ситуацию аналогичен представлениям фабричного рабочего о том, что целью его деятельности является создание ремесленных шедевров. Абсурдны оба представления. Реальной целью любого капиталистического предприятия является получение прибыли. Всё остальное – лишь инструменты, при помощи которых эта цель осуществляется.

          Кстати, об образовании. Сын всё того же Тони Блэра относительно недавно создал центр, призванный интегрировать новые технологии в сферу образования. Бюджет стартапа уже превысил 200 миллионов долларов. Откуда деньги? – От того же монополистического капитала. Общая логика получения прибыли типична. Вначале образовательный центр разрабатывает программу, требующую использования новых инструментальных средств, информационного обеспечения, создания площадок повышения квалификации и т.д. А потом государство начинает эту программу реализовывать, что сопровождается крупными государственными заказами всё тем же монополиям.

          Инициатива Блэра-старшего вызвала естественную поддержку со стороны крупных фармакологических компаний, что тоже объяснимо. Получение паспорта требует вакцинирования, для этого нужны вакцины. Фармакологические компании обретают огромный рынок сбыта. На фоне открывающихся возможностей прибыль, исчисляемая десятком миллиардов долларов, уже не выглядит космической.  Но и этого обстоятельства официальная идеология предпочтёт не заметить.

          Ситуация с global vaccine passports провоцирует возникновение дополнительного вопроса, а именно: почему доступ к столь огромному источнику прибыли получил именно Тони Блэр? Вопрос, в действительности, прост и для своего прояснения отсылает к реалиям постсоветской приватизации девяностых. Основную выгоду от той приватизации получили представители государственного и партийного аппарата и те, кто с ними был связан.

          Постсоветская приватизация, при всей своей яркости, не являлась абсолютно уникальным явлением. С начала восьмидесятых годов, т.е. с первых шагов эпохи неолиберализма, капитал перешёл к активному захвату государственной и муниципальной собственности. Эта волна прошла по большинству стран, входящих в мировую капиталистическую систему. Естественно, сделать это можно было лишь при поддержке государственной бюрократии и нарушении юридических норм. А итогом этих процессов стал рост капиталов, новый уровень сращивания государства и бизнеса (чиновники закрывали глаза на незаконность приватизации отнюдь не бескорыстно, и происходило это на всех уровнях принятия решений) и стремительная деградация социального сектора.

          Сегодня для того, чтобы «вписаться» в масштабный государственный проект, предпринимателю не надо выигрывать специальные тендеры и предлагать конкурентоспособную экономическую стратегию. Условием успеха сегодня является не экономическая рациональность проекта, а близость к власти. Ненормативная эксплуатация возможностей государства (коррупционная составляющая) сегодня оказывается тем фактором, который непосредственно влияет на конкретную стоимость продукта. Если, например, государство оплатит ряд производственных издержек, то стоимость продукта снизится и по сравнению с масштабами этого снижения любые траты, проходящие по графе «представительские расходы», покажутся крайне скромными.

          Тони Блэр со своим Институтом глобальных изменений никаких тендеров не выиграл, а если и участвовал в конкурентной борьбе, то только с такими же как он, «теневыми» структурами. Доступ к глобальному распилу Блэр получил в качестве представителя высшего эшелона государственного аппарата, а в этой среде «бывших» не бывает.

          В своё время советская методика принятия административных решений, опирающаяся на «телефонное право», жёстко и справедливо критиковалась. Но часто такая критика шла под знаком утопии: казалось, что «у них» всё по-другому. И действительно, в капиталистическом государстве масштабы коррупции иные, не столь скромные как в «проклятом советском времени». Коррупция, или по-другому – экономическая целесообразность пронизывает собою все стороны государственной жизни. И этот феномен не является случайным, он производен от общей логики функционирования капитала, и, вследствие этого, в рамках капиталистической государственной модели – неизбежен. Коррупционный фактор всегда будет оказывать давление на государственную деятельность.

          Обстоятельства лоббирования международных «ковидных паспортов» в очередной раз специфически проясняет и роль СМИ в современном информационном пространстве. Средство получения прибыли будет интерпретировано как ответ на вызов со стороны объективной реальности.  Но под знаком «постправды» никакой объективности, которую можно было бы теоретически концептуализировать и теоретизировать, не существует. Даже в том случае, когда происходить разоблачение какой-либо идеологической конструкции, такая деконструкция идеологемы не предполагает возврата к объективности. Критика идеологии всегда осуществляется с позиций другой идеологии. Это означает, что миру капитала может противостоять не некая абстрактная истина, а лишь жёсткая политическая и социальная воля, апеллирующая не к «объективному порядку вещей», а к ценностям.

          Введение «ковидных паспортов» может, на первый взгляд, усилить позиции «антиглобалистской партии» в информационном пространстве. Требование наличия паспорта будет препятствовать свободному перемещению людей по миру. Выдача паспорта увязана с вакцинированием, а вакцины далеко не везде будут бесплатными. Но обольщаться на этот счёт антиглобалистам не стоит. В интересах фармакологических компаний вакцинация должна стать предельно массовой. Больше вакцин – больше прибыли. Для реализации этого процесса потребуется участие государств. Именно они возьмут на себя основные расходы по вакцинированию. Откуда деньги? – Для этого существуют кредиты. Уже сейчас страны ЕЭС в долгах как в шелках. Долгов станет больше. Как эти долги погашать? С точки зрения транснациональных корпораций и связанной с ними идеологии неолиберализма, чем государству хуже – тем лучше для капитала. И если рост государственных долгов приведёт к банкротству государственных институтов, то многие крупные игроки на рынке только выиграют. Неолиберализм уже давно говорит о том, что идея национального государства себя изжила, а теперь появятся дополнительные шансы подтолкнуть эти государства к пропасти. Тенденция разрушения государства может усилиться.

          В этой прекрасной для неолиберализма картине есть, тем не менее, и тёмные пятна. Главное из них связано с тем, что дополнительные кредиты и инфляция активно разогревают финансовый рынок. Финансовые пузыри начнут стремительно расти. И если раньше главная ответственность за это лежала на негосударственных экономических субъектах, то теперь именно государства со своими обязательствами будут этому процессу активно способствовать. Но этот процесс не может быть бесконечным. Однажды финансовый рынок лопнет…