Жизнь как есть

          8 ноября Счётная палата подготовила Оперативный доклад об исполнении федерального бюджета за январь – сентябрь 2020 года.[1] В документе дан анализ сегодняшнего состояния российской экономики. Среди прочего присутствуют данные и о демографической ситуации в стране. При том, что последние пять лет численность населения России постоянно снижается, сложно было ожидать, что в крайне неблагополучном 2020 году ситуация изменится. Но реальное положение дел оказалось значительно хуже, чем прогнозировалось. За неполный 2020 год естественная убыль населения возросла по сравнению с аналогичным периодом прошлого года более чем на 30% и составила 316,3 тыс. человек. Общую демографическую ситуацию в стране Счётная палата тактично назвала «неблагоприятной». [2]

          Газета «Коммерсантъ», кратко анализируя Оперативный доклад СП, обращает внимание на следующие статистические данные: «В 78 субъектах РФ отмечалось снижение числа родившихся, одновременно в 62 субъектах возросло число умерших… В целом по стране в январе – июле 2020 года число умерших в 1,4 раза превысило число родившихся (в аналогичном периоде 2019 года – в 1,2 раза), в 41 субъекте РФ это превышение составило 1,5–2,4 раза; число родившихся в январе-июле 2020 года составило 811,7 тыс. человек, что на 48,7 тыс. человек, или на 5,7%, меньше, чем за аналогичный период 2019 года (860,4 тыс. человек). Число умерших возросло до 1128,0 тыс. человек, что на 57,9 тыс. человек, или на 5,1%, больше, чем в январе-июле 2019 года (1070,1 тыс. человек)».[3]  

          Нельзя сказать, что статистические показатели прошлых лет обнадёживали, но ситуация казалась более благополучной. «Минимизировать» потери населения в отчётах удавалось благодаря потоку мигрантов, главным образом – из Средней Азии. Но в условиях пандемии миграция снизилась. «На фоне карантинных ограничений миграционный прирост компенсировал естественную убыль населения только на 20,6%».[4]

          Тональность доклада СП соответствует данным, которые были предоставлены другими ведомствами. Так, в частности, Министерство экономики спрогнозировало снижение численности населения России до 146,5 млн человек в 2021 году. Прогноз был озвучен во время внесения проекта бюджета на 2021 год и плановый период 2022 и 2023 годов в Государственную Думу.[5] Но в октябре правительство серьёзно скорректировало собственные данные. «Общая численность населения России к концу 2020 года сократится на 352,5 тыс. человек, следует из проекта «Единого плана по достижению национальных целей развития Российской Федерации на период до 2024 года и на плановый период до 2030 года». Проект опубликован в Telegram-канале «Майский указ», подлинность этого документа подтвердил источник РБК». [6]

          Счётная палата признаёт, что все предыдущие государственные программы, ориентирующиеся на исправление демографической ситуации в стране, оказались неэффективными. Прежде всего, это относится к национальному проекту «Демография». «Учитывая долгосрочные демографические тенденции, предлагаем разработать новые эффективные меры, переходя к проактивной демографической политике», - говорится в Отчёте СП.[7] К чести Счётной палаты необходимо отметить, что возникшая ситуация не объясняется исключительно последствиями пандемии. СП открыто характеризует процессы убыли населения России как долгосрочные. Отчасти с этим согласно и правительство, которое предполагает, что изменить демографические процессы в лучшую сторону удастся не ранее 2030 года.[8] Учитывая то, что демографический кризис бьёт сильнее всего по территориям, принадлежащим к Русскому миру, к 2030 году, если темпы сокращения населения останутся на уровне прошлого года, численность русских в стране окажется менее 50% от общего населения страны.[9] Последствия этого процесса сложно предугадать в конкретных деталях, но в любом случае они будут крайне негативными. «Уменьшение количества русских в России делает само существование Русской цивилизации всё более эфемерным, т.к. именно русское население является основой этой цивилизации, и на сегодня в России нет другого народа, способного перехватить у русских цивилизационную инициативу. Евразийское пространство может быть только русским пространством. В любой другой ситуации оно перестанет быть целостным, распадётся на множество локальных анклавов, общей судьбой которых будет быстрая деградация и исчезновение».[10]

          То, что демографическая политика нуждается в радикальных изменениях, очевидно, но остаются открытыми вопросы: что это за изменения и какие изменения предлагает правительство?

          12 ноября информационный ресурс «Свободная пресса» опубликовал материал, посвящённый отчёту СП под громким названием «Коронавирус добил демографию».[11] Статья сопровождается комментариями специалистов, среди которых выделяется комментарий профессора Финансового университета при правительстве РФ, члена экспертного совета партии «За Правду» Олега Матвейчева.

          Официальная должность Олега Матвейчева намекает, что он имеет доступ к правительственным кругам и, по сути, озвучивает близкую к официальной точку зрения по интересующему нас вопросу. Но более интересна его вторая сфера деятельности. Партия «За правду». На партийном сайте мы можем прочитать следующее: «Россия становится для всего мира оплотом консервативных, традиционных ценностей. На фоне западного агрессивного постмодернизма, пост-правды и пост-нравственности мы выступаем за те ценности, которые проверены тысячелетиями развития нашего народа и цивилизации».[12] На сайте Википедии об этой партии читаем следующее: ««За правду» – российская политическая партия национал-патриотического толка. Идеологическую основу партии составляет критика либерализма».[13] Партия позиционирует себя в качестве консервативной и традиционалистской. Лидером этой партии является Захар Прилепин.

          Связь между современной российской государственной идеологией и консерватизмом вполне объяснима. Помимо апелляции к традиционным духовным ценностям, консерватизм пропагандирует политику постепенных реформ, не приемлет каких-либо революций и часто уверен, что главным источником позитивных изменений в стране должно быть не общество, а государство. Кажется, порой, что отдельные представители этого течения до сих пор искренне верят, что нынешнее российское государство в полной мере служит интересам всего общества, а для того, чтобы его социальная политика была эффективной, ему всего лишь надо дать время. 

          Подобное отношение к государству присуще и партии «За Правду». При том, что в оценках  нашего относительно недавнего, советского прошлого эта партия придерживается левой фразеологии, и некоторые высказывания её лидеров на эту тему могут кому-то показаться экстравагантными, в реальной политике «За правду» ориентируется на безусловную поддержку государства, воспринимая его в качестве силы, последовательно защищающей национальные интересы. Наверное, внутренняя политика нашего государства «правдистов» устраивает далеко не в полной мере, но жёсткой критики её от сторонников данной партии мы не услышим. Судя по всему, представители этой партии искренне верят, что несовершенство этой политики можно исправить путём постепенных реформ, в результате которых государство, отстаивающее интересы олигархии, чудесным образом трансформируется в государство, служащее общенародным интересам. Такие надежды не являются чем-то новым. И десять, и пятнадцать лет назад они были очень распространены среди представителей левого социал-реформизма. Но почему-то за прошедшее время социальная природа российского государства никак не изменилась. Более того, в условиях экономического кризиса отстаивание государством интересов крупного капитала стало лишь более последовательным и очевидным. Но это не мешает новому поколению социал-реформаторов повторять одну и ту же мантру, сводящуюся к: «государство наше всё».

          Несоответствие левых фраз и реальной поддержки политики правых сил может показаться удивительным, но только не в современной России, где в роли правоцентристской парламентской партии уже несколько десятилетий исправно работают местные коммунисты. Но КПРФ хотя бы позволяет себе время от времени критику существующего положения и никогда не признавало нынешнее государство общенародным. Будучи встроенными в современную политическую систему, коммунисты не считают её «своей», что, впрочем, не мешает им пользоваться теми бонусами, что эта система им предлагает.

          Использование левой идеологии для укрепления правой политической системы – изящный ход в рамках политической стратегии современного правящего класса, но этот приём не является специфическим российским изобретением. В странах западной «парламентской демократии» левые (социал-демократы и их производные) давно уже находятся на службе местных олигархий. Российская ситуация в данном случае оказывается всего лишь специфическим проявлением общей тенденции.

          Естественно, идеализация государства в сочетании с левой фразеологией не может не вызывать симпатий в Кремле. Это – удобный способ «выпустить пар»: протестные настроения отклоняются от явлений, их формирующих, и трансформируются в интенсивно проявляющееся чувство исторической ностальгии. Вопрос о том, какое будущее нам необходимо, подменяется серией переживаний на тему «какое прошлое мы потеряли».

          Так что же предлагает такая государственно-консервативная позиция в целях преодоления демографического кризиса?[14]

          Не секрет, что уровень рождаемости в обществе напрямую связан с социальной и экономической ситуацией в стране. Безработица, отсутствие жилья, неработающие социальные лифты – очевидные причины снижения уровня рождаемости. Согласно отчёту Счётной палаты в 2020 году резко «сократилась численность занятых в экономике. Она уменьшилась почти на 1,6 млн человек и составила 70,5 млн человек. Уровень безработицы в сентябре достиг максимума с 2012 года – 6,3%, за январь-сентябрь – 5,7%. Общее число безработных в России СП оценила в 4,2 млн человек».[15] Безусловно, пандемия поспособствовала падению экономических показателей, но положение российской экономики нельзя назвать благополучным и в предшествующие годы. После того, как страна вступила в кризис 2008 года, она так и не может из него выйти. Так, накануне пандемии уровень безработицы в стране, по данным Росстата, «уровень занятости населения (отношение численности занятого населения к общей численности населения в возрасте 15 лет и старше) в феврале 2020 г. составил 58,9%. Уровень безработицы (отношение численности безработных к численности рабочей силы) в феврале 2020 г. составил 4,6%. Среди безработных в возрасте 15 лет и старше доля женщин в феврале 2020 г. составила 45,5%, городских жителей – 65,6%, молодёжи до 25 лет – 20,2%, лиц, не имеющих опыта трудовой деятельности – 25,6%».[16] Но в феврале «на молодёжном рынке труда случился обвал: вакансии сократились на 42 процента к февралю прошлого года. В декабре 2019 года уровень безработицы среди людей в возрасте 20-24 года составил 15,1 процента, а среди подростков 15-19 лет – 22,1 процента. В I квартале 2020 года на hh.ru ежедневно в среднем было более 37 тысяч вакансий начального уровня, а число резюме превышало 468 тысяч. Средний конкурс составил 13 человек на одну вакантную должность».[17] Молодёжь и женщины испытывают хронические проблемы в сфере занятости, а именно на эти социальные группы падает основная «ответственность» за уровень рождаемости.

          Помимо проблем в сфере занятости, к числу хронических экономических проблем относится устойчивое снижение уровня доходов большинства российского населения. Этот процесс также начался не в 2020 году. При том, что заработная плата россиян в 2019 году номинально выросла, цены на товары и платежи по кредитам росли значительно быстрее.[18]

          К этим проблемам, давно уже ставшими фоновыми, успешно добавляются жилищные проблемы: платежи ЖКХ регулярно растут, аренда жилья молодыми семьями становится всё более проблематичной; проблемы в сфере здравоохранения (привет оптимизации!) и в образовании.

          Современная социально-экономическая политика государства оказывается, по сути, враждебной по отношению к любым возможностям роста уровня рождаемости. Очевидно, что от этой модели необходимо отказываться. Но российский консерватизм об этой проблеме не говорит ни слова.

          Олег Матвейчев начинает перечисление мер, направленных на стимулирование рождаемости, со следующего пункта: «Для стимулирования рождаемости нам необходимо двигаться к отказу от абортов. Не нужно поступать так, как в Польше, где запретили и аборты по медицинским показаниям. Но должна быть дорожная карта по постепенному отказу от этой процедуры».[19]  Итак, именно аборты, согласно такой точке зрения, являются главным тормозом процессов рождаемости.[20] «На первом этапе мы убираем аборты из обязательного медицинского страхования. Это должна быть платная дорогостоящая процедура. Параллельно вводим уголовную ответственность за подпольные аборты, в особенности для врачей, ведем пропагандистскую кампанию, к которой подключаем церковь, общественные организации». При том, что сама идея является абсурдной, её автор (или сторонник) не задумывается о последствиях такого решения. В данном случае борются с последствиями явления, а не с его причинами. Причины – в неспособности молодых семей и одиноких женщин вырастить ребёнка в современных социальных обстоятельствах. И если эта причина не будет устранена, её последствия будут регулярно воспроизводиться. Единственный положительный эффект такого решения будет связан с ростом сексуальной грамотности населения: оно начнёт активнее пользоваться контрацептивами. Все остальные последствия относятся к числу отрицательных. Общество столкнётся с ростом отказов от детей в роддомах, несчастными случаями при проведении нелегальных операций и ростом протестных настроений. Авторитет государства, и сейчас весьма спорный, ещё более снизится. Снизится и авторитет РПЦ. В связи с таким предложением государство и Церковь имеют полное право вспомнить об известном высказывании: «избавь меня от таких друзей, а с врагами я справлюсь сам».

          С другой стороны, озвучивание подобных идей – вполне в стиле действий отечественной бюрократии. Её главными принципами являются контроль и запрет. Вместо позитивной, конструктивной деятельности, направленной на создание новых условий жизни, бюрократия занята зачисткой социального пространства. Идея «подмораживания» социальной жизни, озвученная Победоносцевым, сохраняет свою популярность в государственных структурах и в настоящее время.

          В качестве пункта №2 в программе Матвейчева значится следующее: «налог на бездетных мужчин определённого возраста».[21] Вроде бы партия «За правду» является врагом неолиберализма, но сама мера – типично неолиберальная. Бить по населению рублём, которого у него, у населения, и так нет. Впрочем, Матвейчев оговаривается, что предложение не его, и оно «рассматривается», надо полагать, именно в правительственных или около правительственных структурах. В этом случае пазл складывается: неолиберальное правительство действует неолиберальным образом.

          Пункт №3 иначе как циничным назвать нельзя: «Второе направление мер – это всё, что касается здорового образа жизни и его пропаганды. Это закручивание гаек в сфере доступности алкоголя. У нас уже введено немало мер по запрету продажи алкоголя в определённое время суток, но нужно их ужесточать, делать эти промежутки меньше, повышать стоимость алкоголя и сигарет».[22] В ситуации глобального уничтожения медицины как общественного сектора декларировать заботу о здоровье нации – это впадать в очевидное ханжество. Впрочем, склонность к избыточному моральному пафосу, столь привычная для многих российских консерваторов, давно уже наводит на мысль, что весь моральный дискурс адептов этого движения – это всего лишь способ их собственного самоутверждения. Впрочем, государству он оказывается выгоден: рост цен на сигареты позволяет увеличить поступления в бюджет, а оптимизация медицины – минимизировать расходы на ненужные социальные цели.

          В современных условиях требование остановки всех процессов оптимизации медицины и глобальное увеличение финансирования медицинского сектора, возвращение к массовой бесплатной медицине, расширение сферы бесплатного медицинского обслуживания должно стать одним из приоритетов деятельности государства. Какой смысл говорить о «диспансеризации населения», если даже во многих подмосковных городах и посёлках, не говоря уже о дальней провинции, сложно бывает найти ЛОР-врача, а рентген-кабинет – один на весь город?

          Но самое интересное, государственник-консерватор оставил на финальную часть своих предложений. «Миграционная политика. 200 тысяч мигрантов в год, которые получают российское гражданство – это совершенно недостаточно. У нас есть огромный запас русских людей, полностью владеющих нашим менталитетом, культурой, языком. Это русскоязычные граждане, оставшиеся в бывших союзных республиках, которым нужно просто автоматически давать гражданство. Те издевательства, которые человек проходит в течение нескольких лет, чтобы получить гражданство, неприемлемы».[23] На первый взгляд, всё правильно. Но далее следует продолжение: «Кроме того, жители других стран, которые не являются русскими, но учились в советских школах и близки к нашей культуре, также могут получать гражданство в упрощённом порядке. Это касается, прежде всего, трудоспособного образованного населения».[24] В связи с этим возникает банальный вопрос: а мигрантов какого типа, в итоге, окажется больше? Русских, вернувшихся из соседних стран, или тех, кто «учились в советских школах и близки к нашей культуре»? Те, что учились в советских школах, едва ли внесут мощный вклад в демографическую политику: им сейчас, как минимум, под пятьдесят. Интереснее категория «близких к нашей культуре». Вопрос о степени близости однозначного ответа не имеет. Судя по тому, как его решают иммиграционные службы, наибольшее число «близких» обнаруживается в Средней Азии. Судя по всему, количество мигрантов из этого региона необходимо увеличить. «Мы можем только мигрантов принимать по миллиону человек в год. И таким образом выправлять демографическую ситуацию в стране».[25] Великолепная консервативная и государственническая позиция!!! При таких консерваторах стране не нужны неолибералы. Консерваторы всё сделают за них.

          Кстати, к предложению принимать «по миллиону человек в год» добавляется ещё одно, несколько экстравагантное: «Необходимо ввести амнистию для тех, кто в 90-е годы отказался от российского гражданства, уехал на Запад и сейчас с удовольствием вернулся бы в Россию. Таких людей огромное количество и в Америке, и в Израиле, и в других странах».[26] Едва ли численность этого контингента будет значительной в пределах «ежегодного миллиона», но численность пятой колонны в нашей стране они увеличат. [27]

          Сама идея «покупать» граждан для страны выглядит – с точки зрения традиционалистских ценностей – самоотрицанием. В действительности покупаются не граждане, а потребители и налогоплательщики. В своё время многие из них променяли страну на экономические бонусы, и какие-либо государственные интересы их мироощущению чужды. Но то, что именно эта среда является одним из рассадников русофобских настроений на Западе российского консерватора и «анти-либерала» не смущает.

          Возможно, казус Матвейчева не является общеобязательным для государственного консерватизма и не характеризует в полной мере программу партии «За Правду». Но тогда возникает вопрос: каково качество Экспертного совета этой партии и что она с такими экспертами будет делать дальше?

          Последние выводы Счётной палаты о демографической ситуации в стране ввергают сегодняшнее российское государство в состояние тупика, из которого оно не имеет возможностей выйти. Жизнь требует от государства проведения активных социальных реформ, служащих интересам большинства общества. Но как может проводить подобные интересы сила, главным смыслом существования которой является защита интересов олигархии? Современное российское государство является классовым в классическом смысле этого слова: оно защищает меньшинство от большинства. И обеспечение национальных интересов осуществляется им только в тех случаях, когда интересы большинства и меньшинства совпадают. В ситуации, когда большинство отстаивает интересы Родины, меньшинство борется за право владения нефтяными скважинами, обеспечивающими его благосостояние.

          Десять лет, оставшиеся России до наступления очевидного демографического коллапса – очень маленький срок в цивилизационной перспективе, но вполне достаточный для того, чтобы обеспечить условия для успешного перетекания олигархического капитала на Запад с последующим перемещением туда же и самой российской олигархии. Современное российское государство в основополагающих принципах своей демографической политики ничего менять не будет.

          Кризис в сфере демографии – это глобальный вызов для России, возможно – самый серьёзный из тех, что существуют сегодня. Но он является вызовом и для российской политической и культурной элиты. Для русского консерватизма этот кризис оборачивается требованием пересмотра ряда принципов, которые давно уже превратились для многих консерваторов в догмы. И главная из них связана с представлением о российском государстве как «священной корове», по отношению к которой сама мысль о том, что она на определённом этапе может быть врагом общества, является недопустимой. Безусловно, вне сильного государства существование России невозможно, но не каждое сильное государство способно такое существование обеспечить, и, самое печальное, не каждое государство к этой цели стремится.

          Русский консерватизм имеет склонность воспринимать каждую очередную формацию российского государства в качестве именно Русского государства. Но современная государственная система страны ни в коей мере таковой не является. При этом бюрократический аппарат знает об этой склонности консерватизма и активно её использует. Всякого рода идеологическая демагогия активно играет на темах, близких консерватизму. В итоге, под шум государственнической риторики происходит разрушение социальной структуры, а ряд представителей консерватизма, не замечая происходящего, аплодируют очередной антизападной реплике, прозвучавшей из структур власти. Современному консерватизму стоит обратить внимание на то, что обожаемое им государство ведёт страну к гибели.

          Другой глобальной догмой российского консерватизма является вера в «добрый капитализм», который, однажды наступив, разом решит все социальные проблемы страны. Важнейшим элементом этой иллюзии является наивное убеждение, что капитализм в современных условиях может быть национальным. Такой капитализм мыслится не только как сила, защищающая национальные интересы, но и как «социально ответственный капитализм», активно тратящий значительную часть собственной прибыли на экономически нерентабельные цели. По каким-то неведомым экономической рациональности причинам он должен вкладываться в развитие медицины, содержать социальный сектор, заботясь о поддержке малоимущих слоёв населения, способствовать активному развитию среднего и высшего образования, проводить последовательную экологическую политику.  При этом не замечается, что именно капитализм сегодня является главным инструментом уничтожения русского народа.

          И, наконец, ещё одна догма консерватизма связана со страхом перед радикальными политическими решениями. Даже в ситуации, когда апокалиптический горизонт становится предельно очевидным, консерватизм продолжает верить в возможность эволюции системы. Эта ситуация очень напоминает историю дореволюционных российских декадентов: в личностном плане оказывается важнее вести размеренную повседневную жизнь, читать лекции, издавать и обсуждать свежие публикации, и где-нибудь в кафе в очередной раз предаваться фантазиям на темы светлого будущего, в которых обязательно есть «мы» и «они», и в которых «мы» обязательно побеждают.

          Но реальные перспективы России таковы, что вне радикальных социальных изменений никакого отдалённого будущего у неё нет. В связи с этим пора вспомнить, что революции могут быть не только модернистскими, но и консервативными.

          Но поскольку эти догмы продолжают существовать, консервативный анализ текущего положения всё больше погружается в абсурд и бессилие. И частным проявлением этого состояния оказывается ситуация, в рамках которой ответом на вопрос «как изменить демографическую ситуацию в стране» является «бросайте курить».