Песенка Амелии: "Просыпается зайчонок, \ Пробуждается сурок; \ В клетке прыгает щеглёнок, \ К солнцу тянется вьюнок. \ Няня, няня! Что-то будет! \ Шевельнулся тихо плод. \ Набухают тяжко груди, \ Округлился мой живот. \\ Срок настанет – песен звонче, \ С криком явится на свет \ Розы розовый бутончик \ Или майский первоцвет. \\ Заласкаю, закачаю \ В люльке дитятко моё; \ Мальчик? девочка? – не знаю, \ Ну а может быть – вдвоём, \\ Словно ласточки с весною, \ К нам от Бога прилетят, \ И в окошко голубое \ Защебечут-закричат.

Для общего движения в Космос (при этом Землю полностью и насовсем оставлять необязательно) необходимо прийти к единым ценностям, пусть даже широкому их полю, но тем не менее. Как есть в мировых религиях различные ветви, как многими стеблями растут деревья и в итоге образуют богатую и широкую крону, как у человечества есть стволы расы и ветви народы, так и ценности прорастают и плодоносят в общественном сознании обилием побегов (конечно, нередко и скудостью или вовсе отсутствием таковых).

Ольга Балла: "...люди, помимо многих прочих делений, делятся на эстетов и этиков: не жёстко, со множеством переходных форм. Я скорее этик – хотя с ощутимой эстетической компонентой. Но в моей персональной эстетической системе – не очень осознанной, большей частью интуитивной – категория красоты, пожалуй, не главная. Главная, кажется, – гармония: соотносимость, созвучность, соответствие".

Ольга Балла: "...Языком этих мест мне выговаривалось и по сию минуту выговаривается самое коренное о жизни, смерти, смысле, надежде и безнадёжности, одиночестве и совместности и прочих экзистенциальных константах. Что до снулых коробок, в частности пятиэтажек, – это вообще область интенсивных проекций. Москва вся состоит из памяти: чем дальше, тем больше, это её основная материя; она вся жгучая, вся – текст, который состоит из подтекстов… вся из чувствительных нервных узлов, коснись любого – вся психосоматика содрогнётся. Вся Москва с Московской областью, особенно по Ярославской железной дороге, – моя персональная смысловая и эмоциональная история, личная экзистенциальная карта, постоянно подвергающаяся дорисовыванию и уточнению.

Главной темой своего прозаического творчества Рейбо считает тему лишнего человека. По словам писательницы, она не раз сталкивалась с тем, что «даже те, кто относится к критике как к своему поприщу, иногда не знает, что это за тема и путает её с темой маленького, хотя это совершенно разные вещи: лишний — тот, кто не находит своего места в обществе и противостоит ему». (...) Если у классиков лишний — «это обычный индивидуалист, какая-то отдельная выдающаяся личность», то Рейбо, по её словам, изображает его «как представителя целого поколения или определенной стигматизированной социальной группы».