Создан для блаженства (под редакцией Льва Пирогова)

Из-за проклятого нового года в метро не могу попасть: так разжирел,
что между турникетами не пролезаю. Пришлось на машине ехать.
К Шенкману. А было как. Просыпаюсь вчера в шесть утра.
Выпиваю три банки Невского светлого. И еще какого-то гавна
(пардон, мочи) из стакана. Звонит Ян Стивович Шенкман. Говорит
невнятно, но догадаться нетрудно: бухать зовет. Звоню Льву
Васильевичу Пирогову. Он антисемит, поэтому Шенкмана любит.

Трубку берет жена. Я сразу насторожился. Тем более, что говорит
подозрительно бодрым голосом. Лев Васильевич, соответственно,
предельно угрюм. Не надо быть Дон Кихотом, чтоб догадаться —
если жена веселая-веселая, а муж угрюмый-угрюмый, значит жена
мужа бухать не пускает.

Поехал к Шенкману. В машине выпил Балтику третью, пока ждал
Шенкмана, употребил Золотую бочку светлую. Встретились. В одном кафе
выпили по 50. в другом — тоже по 50 и пива. В третьем — по
сто и пива. И еще по 50. пошли на площадь Борьбы. Взяли 250
Старой Москвы. Бухнули возле памятника Ерофейчику. Потом еще
где-то были, где — не помню. Приехал домой: жиды звонят с
первого этажа. Спускайся, мол, бухать. Спустился пешком с 11
этажа: в лифт постеснялся войти. Говорю: а как будет
по-немецки «Бей жидов, спасай Россию»? Объяснили: ду-ду юден, ду-ду
Россия. Дальше ничего не помню. Помню только, что обещал
проводить их в 7.30 утра в Германию.

Проснулся, как всегда, в шесть утра с ясной головой. Пока надел
ботинок (спал, по традиции, в куртке, шапке, шарфике и одном
ботинке, ибо второй снял из щегольства), ударило 15.00. Жиды,
рассудил здраво, уже к Смоленску подъезжают. Но не зря ж
одевался! Пошел в магазин.

Речь не работает. Совсем.

Объяснил жестами продавщице, что бухнуть надо бы, но немного. А она,
гадина, уточняет: Вам пива, водки или и того, и другого?
Стою, вращаю глазами. Собрался, сказал по-немецки: ду-ду юден,
ду-ду Россия. И пошел в магазин «Колбасыр». Он хоть и
далеко, зато супермаркет. Говорить не надо. По дороге обратил
внимание, что в Тушино улицы — Вишневая, Цветочный проезд и пр.
Как в «Незнайке». И улица Свободы. Вот на улице Свободы и
стоит «Колбасыр». Замечательный магазин. Взял я Золотой бочки
светлой шесть банок, подхожу к кассе. Жестами показываю,
что деньги в кармане. Она вынимает, что-то там себе кумекает,
часть возвращает, банки (увы, приходиться брать банки, ибо
они легче) укладывает в пакетик. Потом смотрит жалостно, одну
банку из пакетика вынимает. Может, вам открыть?

Что мне было делать? Или кивнуть или расплакаться. Кивнул. А
расплакался уже на улице.