Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

* * *

ЯШ
Темные волосы – ранняя седина.
Служба и бабы, болезни и дети.
Тут ничего не поделаешь, старина,
Лучше седина, чем урна в пакете.

Лучше уж завязать и не пить за столом,
Когда все друзья пьют твое здоровье.
Ну а не чокаясь, они выпьют потом,
А бабы пусть меряются любовью.

Бабы такие, они всегда тут как тут.
Друзья, собирая по нитке с миру,
Посмертный сборник тебе потом издадут,
Пока бабы делят твою квартиру.

Так и должно быть – тут уж не их вина.
Бабы как дети, а дети, как боги.
Темные волосы – ранняя седина.
И жизнь, как зебра на большой дороге.





* * *
За МКАДом ад, иначе: преисподня.
Россия там за МКАДом, говорят.
А нам-то что? У нас за МКАДом Сходня,
И Новобратцево, и даже водопад.

Зловеще гипермаркеты нависли 
Над речкой и над миром, что вокруг.
У них уже все йогурты прокисли,
А мы тут рыбу кормим хлебом с рук.

За МКАДом ад, а рая не бывает,
Пока не упадешь лицом в траву.
Печально в Сходню Братовка впадает,
И Сходня – вместе с Братовкой – в Москву. 





В метро
Не зря назвали бабу зверью, 
Ковчегом горя и забот. 
Вот так вот встанет перед дверью
И выйти, сволочь, не дает. 





* * *
Сергею Арутюнову
Кавказ – не только моджахед.
Кавказ еще – лаваш, сациви.
Не говори с тоской – «Ахмед»,
Но с благодарностию – «Гиви».
 
Мы, пролетарии всех стран,
Ругая чурок черномазых,
Идем в узбекский ресторан,
Шакалим в лавках и лабазах.
 
Они хватают наших баб.
А ведь у них шахидки тоже,
Как только снимут свой хиджаб –
Веснушчаты и белокожи.
 
Они читают свой Коран,
А мы читаем этикетки. 
У них Чечня, Афганистан.
У нас Магнитки, пятилетки.
 
Мы жили вместе много лет
Без ананасов и без киви.
Не говори с тоской – «Ахмед»,
Но с благодарностию – «Гиви».





* * *
Ну вот и Варанчик приснился,
Красивый, живой, молодой.
Смеялся, валялся, клубился.
Мы вышли из дома в запой.
 
Мы пили без счета и меры
То хересы, то коньяки.
Перцовки сменяли мадеры,
И все они были легки.
 
Мы пили, потом похмелялись.
И пиво мешали с вином.
И ангелы глупо смеялись
За левым и правым плечом.
 
– А помнишь мы пили тут с чертом,
Варанчик, ты мой обормот?
В две тысячи, что ли четвертом?
– Да он и сейчас с нами пьет. 





* * *
Взял на улице квас разливной
И от радости зубом зацокал.
И какое мне дело, что твой
«Поезд едет до станции Сокол».

Выпью кваса и лягу в траву
При огромном скопленье народа.
Вот возьму и назло доживу 
До 2100-го года. 





* * *
Я ученья не создал.
Разбазарил учеников.
Паниковского поздно
Воскрешать. И не знаю слов.

Не решается ребус.
Не течет живая вода.
Ну а синий троллейбус
Не придет уже никогда. 





* * *
Еще чуть-чуть, еще по 50.
Пока к ответу нас не призывают.
Пока Буржуй не вырубил мой сад,
Пока его собаки тут не лают.

Там за забором режут поросят,
А может просто девок обнимают.
Костер горит и яблоки висят.
И лайнеры меж звездами летают.





* * *
Андрею Родионову
Люблю сивушные масла,
Они полезны и прекрасны.
Ну да, слегка небезопасны.
Зато весь солнечный Беслан

Живет на нашем на циррозе,
На нашей печени живет.
Любой космический полет,
Ответы ядерной угрозе -

Все наша с водкою борьба.
Борьба хорошего с чудесным. 
Уходит жизнь путем известным,
А дышит печень и судьба. 

Ну что, товарищ искуситель?
Неси свое исчадье зла.
Люблю сивушные масла.
А также стеклоочиститель. 





* * *
Глава Моя и волосы белы, как белая волна, как белый снег.
И очи Мои – пламень ста огней, и речи Мои – шум премногих вод.
Дела Мои блюдите до конца, и будет вам и свет, и новый век.
Услуги вашей строгой госпожи недешевы, зато залогом от
Несчастий, и болезней, и смертей. Пусть вас одолевает только страсть
Ко Мне. Одна великая любовь. Других повергну я и всем воздам.
Вы верили, вот вам железный жезл. Над миром и язычниками власть. 
И фистинг, и страпон, и куннилинг. И радость и спасенье всем церквам.
Я знаю все дела твои, ты жди. Извергну я тебя из уст Моих. 
Сидящий на престоле, а вокруг и молнии, и громы, и гласы.
А если хладен ты или горяч, тогда придешь и будешь средь своих.
А если трансвестит, то у меня парик, чулки и женские трусы.
А если зоофил, то мой престол, ты, видишь, окружен всегда зверьми.
Вот первое животное, оно подобно льву с косматой головой.
И рык его могуч и нрав свиреп. Второе, как телец, а за дверьми
И третье, что лицом, как человек. Четвертое – орел, что над землей
Парит и поражает наповал. У каждого животного – крыла.
У каждого животного очей исполнен перед и исполнен зад.
Тебе же ниспошлю я благодать, массаж простаты, фетиш, все дела.
И, главное, те звери не молчат. Они всегда взывают: свят, свят, свят.





* * *
Был на встрече я одноклассников.
Жизнь у каждого удалась.
Ах, какие мы все тут разные…
А короче, тупая мразь.

Не владею я ресторанами
И элитными лошадьми.
Я сижу и бухаю с пьяными
И потерянными людьми.

Настроение все кромешнее
И сильнее накал речей.
Все успешнее и успешнее
Жизнь у стареньких сволочей.

Официанты играют в ладушки,
Мы плывем в бестолковом сне.
Вы такие, как я, ребятушки,
И хреново вам, как и мне.

Я сижу и тихонько слушаю.
Я могу и сам подливать.
Довезите, коллеги, в Тушино.
Век бы вас еще не видать. 





* * *
Ш.К.
Кто шашлык, кто котлеты,
Пироги-сапоги.
Выйдем на берег Леты
Или Стикса-реки.

Кто стихами, кто прозой
И пером-топором.
Под покляпой березой,
Где Харона паром.

Кто в Емелю, кто в печку,
Кто в Иисуса Христа.
Ну а я только в речку,
Потому что устал.

Что мне ваша задачка
Про траву-мураву?
Не гляди так, собачка.
Я пока что живу.