Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

И.Б.Б.
Чтобы долго пожить, надо старше и старше
Становиться. Иного пути у нас нет.
Вот стоит у подъезда старушка Наташа.
С Новым годом, Наташа, живите сто лет.

Впрочем, вам и сейчас девяносто, не меньше.
Ну так вот и живите не меньше двухсот.
И не надо глядеть на молоденьких женщин
Скоро будет у них целюллит и живот.

Их унылая юность и платье невесты
Обернутся привычною дряблостью щек.
А Наташа стоит и стоит у подъезда.
С Новым годм, Наташа, живите еще. 





* * *
Воскресенье. Помойка. Окраина.
И зима. Так чего ж ты не рада?
Я шагаю по улице Сталина
Подмосковного Калининграда.

Новый год наступает – событие…
А дома тут из прошлого века.
И на каждом табличка – «Укрытие».
Что же нужно еще человеку?





* * *
Если Владимир Владимирович,
То желательно Маяковский.
А не Набоков или еще кто похуже. 
Впрочем, если Лолита, 
То желательно не Милявская.
Если уж Бродский, 
То желательно не Иосиф,
А Иосиф – совсем желательно, чтоб не Сталин.
Если Левитан, то желательно не художник.
А если художник, то не художник слова.
А если слово, то не то, которое было вначале.
И если даже нельзя без бога, 
То пусть какой-нибудь Зевс.
Или Венера. И лучше бы без мехов.
Ну а мех желательно, чтоб искусственный.
И елка. Тоже искусственная. 
Не холодно ей в лесу. 





* * *
У нас кровавое воскресенье,
У вас сентябрь и Пирл-Харбор.
Никому не будет спасенья.
Особенно, тем, кто храбр.

Вам служат почти все страны,
Вы владеете океанами.
А у нас – Президента Планы
Победы над россиянами.

Скоро нас осчастливят заживо.
Как Буковского или Щаранского.
Впрочем, если нельзя про нашего,
Буду – про американского. 

У нас до сих пор кочевники
И города сожжены.
В президенты идут преемники,
А у вас – сыновья и жены.

И дело даже не Шиллере,
Но разбойники очень кстати.
Береги свое платье, Хиллари.
Береги свое платье.

Тебе в нем ведь идти на выборы.
А без Клинтонов мы скучаем.
Береги свое платье, Хиллари,
А то мы его обкончаем.

Ты еще ведь почти не старая.
Ну, каких-то лет девяносто.
Но зато такая поджарая,
Словно после ста холокостов.

Богу – богово, мне – алкашево.
Жигулевского, не испанского.
Ну, нельзя нам дрочить на нашего,
Будем – на американского.

Наш – святыня, гарант и глыбища.
Богатырь, каких не видали.
А у Хиллари что? Улыбище
И трусы, как у тети Вали.

Ну а мы без трусов тут бесимся.
Дай нам, Хиллари, их, родная.
Мы на тех трусах и повесимся,
Планы Партии выполняя.





* * *
Ну, вот Новый год.
Опять новый ад.
Кто рано встает,
Тот сам виноват.

Что все еще тут,
Хотя и балласт.
Хотя не уют
И бог не подаст. 





* * *
Всех простить одновременно, сразу, наверное, можно.
А прощенья просить – поименно придется, увы.
Так что гадости делать вам буду я неосторожно.
Все равно – среди прочих – меня осчастливите вы.

Ну, а я вас, друзья, дорогие мои людоеды,
Не прощу никогда. Ни за что. И не очень грущу.
Все равно ведь когда-то в пылу предпоследней беседы
Целым скопом простит всех вас кто-то. А я не прощу. 

Если так рассуждать. Никому не дождаться прощений.
Будем ждать от других, – скажут мне, – так со злом и уйдем.
Так и будем бродить, как угрюмые злобные тени…
Ну а разве сейчас мы хоть чуточку лучше живем?





* * *
Ну, вот Новый год.
Опять новый ад.
Кто рано встает,
Тот сам виноват.

Что все еще тут,
Хотя и балласт.
Хотя не уют
И бог не подаст.





* * *
Всех простить одновременно, сразу, наверное, можно.
А прощенья просить – поименно придется, увы.
Так что гадости делать вам буду я неосторожно.
Все равно – среди прочих – меня осчастливите вы.

Ну, а  я вас, друзья, дорогие мои людоеды,
Не прощу никогда. Ни за что. И не очень грущу.
Все равно ведь когда-то в пылу предпоследней беседы
Целым скопом простит всех вас кто-то. А я не прощу. 

Если так рассуждать. Никому не дождаться прощений.
Будем ждать от других, – скажут мне, – так со злом и уйдем.
Так и будем бродить, как угрюмые злобные тени…
Ну а разве сейчас мы хоть чуточку лучше живем?





* * *
Грядущий гунн нагрянул к нам. Теперь он здесь хозяин.
Идет-качается живот и вертит головой.
А рядом с ним солдатики и девочки с окраин.
Да что же вы, товарищи, наделали с Москвой?

Хотя вы не товарищи, вы господа и дамы.
Пришли надолго и всерьез. И все вам трын-трава.
И я уж с симпатией гляжу порой на храмы.
Пускай и мракобесная, но старая Москва.





* * *
Ты купил шаурму на вокзале.
Я в киоске купил чебуреки.
Как давно уже не замерзали 
Золотые московские реки.

Золотые от пятен бензина.
Рыба тихо гниет в позолоте.
Нас давно не пугает пучина.
Да какая пучина в болоте?

По окраинам все же бывает –
Наступает зима по закону.
Кое-что кое-где замерзает
И безумные лыжники тонут.

Мы не просим, а нас выбирают,
Гонят прочь из насиженной сказки.
Потихоньку Москву пожирают
Бизнес-центры и авторазвязки.

Выбираются лучшие зданья
Для начальства на праздничный ужин.
С каждым годом все лучше питанье,
А здоровье все хуже и хуже.