Литературная критика

Рис. А. Капнинского

— А! Это вы, герр Ситников,— проговорил Базаров, продолжая
шагать по тротуару,— какими судьбами?
— Вообразите, совершенно случайно,— отвечал тот и, обернувшись к
дрожкам, махнул раз пять рукой и закричал: — Ступай за нами,
ступай!.. Я надеюсь, вы не от губернатора!
— Не
надейтесь, мы прямо от него.
— А! В таком случае и я к
нему пойду...
— Кстати, ваш батюшка все по
откупам?
— По откупам,— торопливо проговорил Ситников и визгливо
засмеялся.

«Вот толоконный
лоб!»,— подумал Базаров.

В газете «Россiя» (не путать с «Россией) напечатано интервью с
известным клипмейкером, кино и театральным режиссером, издателем,
промоутером и т. д. и т. п. Юрием Грымовым.

Слово «Грымов» я до того, как посмотрел фильм «Му-му» (об этом
позже), слышал два раза. Первый раз его произнес «базаровец»
(сомнительный!) Лев Пирогов. Он пошел к Грымову работать в
журнал «Факел». Деньги там были типа офигенные, а Пирогов, как
всякий из понаехавших в нашу родную столицу провинциалов, типа
«нуждался». Как Пирогов мне сказал, в названии «Факел» был
заключен чудовищный, взрывной эротический смысл. «FUCKел» —
поняли?

Я тогда еще подумал, что мой электрический чайник куда сексуальней.
И про Грымова — забыл.

Потом мы с Максимом Гуреевым (очень интересный
режиссер-документалист), оператором и его помощником отправились на Соловки
снимать фильм о Максиме Горьком «Страсти по Максиму». Гуреев
тоже, конечно, пижонил: Максим-Максим, то се. Но режиссер
оказался классный. Например, на Соловецком острове он заставлял
оператора снимать случайно обнаруженную яму, поверх которой
крест-накрест лежали две доски (чтобы ночью пьяный не упал).

— Максимушко,— говорил я посасывая из горлышка просроченное
соловецкое пиво «Хайнекер»,— Максимушко, а че ты делаешь? Зачем для
этой фигни ехать на Соловки, тратить деньги государственные,
пенсионные и проч.? Давай, поедем в Подмосковье, выроем
ямку, две доски бросим и снимем, а?

— Отойди,— глухо отвечал мне Максим, а оператор снимал и снимал.

— Максимушко,— канючил я,— объясни дураку.

— Это натура, толоконный лоб, понял?

— Ага.

Я ничего не понял, но фильм-то у Максима вышел классный.

И вот там, на Соловках, я второй услышал слово «Грымов». Вместе с
нами из Кеми приплыли «грымовцы». Снимать документальный фильм
из серии типа «Необычные люди России». Их было много. Они
были все в японских болоньевых куртках. Поселились в частной
гостинице и вечером пошли в сауну (слухи прокатились такие
по острову!). А мы, сироты казанские, в обычной гостинице ели
котлеты.

Наутро «грымовцы» с похмелья искали «необычного человека России».
Он, конечно, быстро нашелся. Он их ждал со вчерашнего дня.
Местный нормальный алкаш с суровым мужественным лицом,
обветренным северными ветрами. Голубые, славянские глаза. Морщины в
полпальца. Короче, все, как надо.

— Ребята,— сказал он «грымовцам»,— не скрою, я и есть тот самый
необычный человек России, которого вы искали так долго и,
наконец, наши в нашем суровом, северном климате. Мы наймем у моего
корешка лодку, я повезу вас на остров Анзер, в скиты и
прочее муё-моё. Вам страшно повезло, что вы случайно встретились
со мной, а не с Колькой-паскудой, который... в общем это не
важно. С вас, для начала, два пузыря.

«Грымовцы» были в восторге. Работа закипела. А мы с Максимом пошли
снимать ямы с крестами, Секирную гору и проч. Денег-то нет...

Потом я смотрел «Му-му». Об этом рассказе много анекдотов. Грымов смешнее всех.

И вот читаю интервью.

Юрий Грымов

«Мне кажется, что любой человек, занимающийся творчеством, прежде
всего снимает то, что у него на сердце и в голове. Невзирая на
литературный материал, который он берет».

Невзирая... Берет... Да!

«Я не обнажаюсь до конца. И к тому же я делаю это для себя, а не для вас».

Обнажается для себя? Но не до конца. Что-то подобное я видел в
фильме «Молчание ягнят». Помните? «Ах, как бы я себя трахнул!».

«— Без чего вы не можете обходиться?
— Секс.
— Я
(молодая журналистка — П. Б.) имела в виду
скорее хобби или увлечение: может быть, горные лыжи или
верховая езда?».

Журналистка, умная, пытается Грымова из неловкой ситуации выручить. Бесполезно.

« — Нет, это все на втором месте. Без лыж я могу жить, без секса — нет».

А покушать? А покакать?

Грымов: «А вообще — нужно обязательно заниматься собой «изнутри». В
какой-то момент я понял, что нужно меньше заниматься собой
внешне и больше заниматься своей душой, как это ни банально
звучит. Для этого существует, например, исповедь...».

Например.

Грымов: «Меня интересует противоположный пол и, как у всякого
мужчины, у меня есть свое к нему отношение. И я хочу нравиться
девушкам, но не всем».

Не всем.

Вообще-то из интервью с Грымовым я понял одно. Деловой он человек,
но, увы, не умный. Нет, не глупый, а просто неумный. Это
нормально. Деловой человек не должен быть умным. Умный не должен
быть деловым.

Но беда, когда толоконный лоб лезет в калашный ряд и пытается играть
Вивальди на флейте водосточных труб. Лучше мартовских котов
послушать. Или — Герасима.

Как вы думаете, какое последнее слово произнес Грымов в своем
интервью? Ни за что не догадаетесь.

Журналистка: «И тогда всё будет хорошо».

Грымов: «Уверен».

Sure!

Лапочка!