Поэзия

Русский мальчик

Юноша из спального района
в детстве посещал фольклорный хор.
У него был брат бандит и вор.
А его отец работал упоенно
на заводе Пламенный мотор.

Мать его свихнулась от тоски
и от ожиданья чуда.
На трельяже золотой мерцает Будда.
Сердце мальчика, зажатое в тиски,
все звало его куда-нибудь отсюда.

Город мальчика не бойкая Москва,
а отшиб, застывший в трубах сонных,
улиц тихих закуток затонный,
где проела плит бетон тоска
заводских сигналов монотонных.

Где любил он предрассветный час.
Марево, ласкающее трубы.
От холодного стекла немели губы,
виснул в воздухе локомотива бас.
Стен кирпичных очертанья были грубы.

Он внимательно смотрел, как тишина
тает под ногами у прохожих,
сумрачных людей, по сути божьих —
словно рыбки в нежных путах дна —
заблудившихся и в храм не вхожих.

Так он рос и рос. И вот — ушел.
Тихо растворился в мирозданье.
Превратился в заводское зданье,
солнечным лучом в окошки школ
заглянув при этом на прощанье.

И теперь он, русский до конца,
ни о чем уж больше не тревожась,
тихо внемлет нам — как мы, уныло божась,
держим книги близко у лица,
и как будто тоже не тревожась...

***

Из домашней простоты,
из знакомой чистоты,
гулкой, робкой пустоты
появились я и ты.

Появились в тишине.
Мама плакала в окне.
Папа был еще не папа,
вовсе не знакомый мне.

Появились и молчим.
И не помним, и не спим,
только ждем мы и мигаем,
И ногами шевелим.

Да, когда-то были мы
только слитком тишины.
Только призрачным молчаньем
и деленьем стороны.