Создан для блаженства (под редакцией Льва Пирогова)

Как в любом обычном московском доме, у нас живет свой алкаш. Когда
год назад я переехала на место законного проживания, сразу
обратила на него внимание. Я всегда обращаю внимание на
асоциалов, помешанных, безнадёжно дряхлых и тех, кому осталось
недолго жить. Я их люблю.

Они яркие. Лица загорелых парней в дорогих машинах неинтересны.
Возможно, это нездоровый подход, но так уж сложилось. Это не
любопытство средневекового городского ремесленника к
ярмарочному уроду. Нет. Нет. Нет. Я наблюдаю...

Я думаю о своих героях и когда не вижу их. Я переживаю за них. Я
слишком вглядываюсь в их облик. Я так хочу заговорить с ними,
но не осмеливаюсь... По ряду причин. Иногда они не могут
связно говорить, но дело не в этом. Дело в том, что я боюсь:
вдруг они ворвутся в мою жизнь, а выталкивать их будет морально
и психологически трудно... Слишком травматично.

Я всегда выхожу из вагона и автобуса вслед за теми, кому набили
морду и кто в крови. Я всегда подаю им платок. Предлагаю деньги,
поймать машину, вызвать милицию, поговорить. Я не боюсь
остаться с ними на сутки, но боюсь на двое-трое. Что это?
Желание знать, что внутри у живого человека? Внутри,
по-настоящему? Это судебная медицина? Не знаю. Не знаю!!!

Так вот, вип-персона моего подъеза - мужик лет сорока пяти.
Невысокий, лысый и одновременно лохматый. Лицо такое, что и не
скажешь, что он спился. Гладкое. Но по походке, осанке и вечным
тапкам на ногах - понятна стезя его. Прошлым летом я видела,
как он шагал к подъезду с бутылкой водки, баклагой пива и
подержанной дамой его же лет. Я неоднократно видела, как он
идёт к подъезду с водкой, я видела, как он курит и медленно
выходит из подъезда. Как сидит на ограде с очень грустными
глазами. С такой невыносимой тоской, что обыденная тоска
русского мужика кажется просто меланхолией. Дурным настроением. Но
я никогда не видела его пьяным!!!

Я и теперь не вижу, хотя всё изменилось. Изменилось что-то внутри
него. Он заболел. Пожелтел. На руках появились язвы. Из
подъезда он стал не выходить, а выползать. Медленно. Вчера я
столкнулась с ним в дверях парадного и вдохнула его запах.
Специально. Поглубже вдохнула. Я знала, что сейчас подходящий
момент. От него пахло больным телом. Не грязным, но тяжело
больным. Я хорошо знаю этот запах. Я подозреваю, что ему недолго
осталось. Я почти уверена. А за неделю до этого я видела его
глаза. Я знаю такие глаза. Это глаза не жильца. Я такие
видела неоднократно.

Я так хочу с ним поговорить. Я хочу подержать его руку в своих
руках. Это несколько отдаёт показушным состраданием леди Ди по
отношению к спидоносцам из Африки. Но это не так, мне кажется.
Неужели только ради исследования жизни я хочу сделать это?
Ведь я не смогу принять его, как спасающие могут. Могли.