Онтологические прогулки

В одной очень древней ирландской саге, которая называется «Похищение быка из Куальнге», есть любопытный эпизод, в котором рассказывается, как «герой и воитель, защитник в сражении всех смертных, Кухулин, сын Суалтайма» накануне великой битвы при Гайрех и Илгайрех «облачается в боевые одежды для схватки сражения и боя». Эпизод заслуживает быть процитированным во всех подробностях.

 

Вначале описание не выходит за рамки обычного сказочного сюжета: знаменитый герой надевает панцирь, изготовленный из шкур семи годовалых быков, берет в руки меч светлоокий, – словом, делает все, что и положено достославному воину. Но потом происходит нечто невероятное, чего в других сказках уже не встретишь. Кухулин искажается и становится непохожим на самого себя. Вот как это происходит.

 

«Вздрогнули бедра его, словно тростник на течении, или дерево в потоке, задрожало нутро его, каждый сустав, каждый член... Лицо его обратилось в красную вмятину. Внутрь втянул он один глаз, да так, что и дикому журавлю не изловчиться бы вытащить его из черепа на щеку. Выпал наружу другой глаз, а рот дико искривился. От челюсти оттянул он щеку, и за ней показалась глотка, в которой до самого рта перекатывались легкие и печень Кухулина. Верхним небом нанес он львиный удар по нижнему, и каждый поток огненно-красных хлопьев, хлынувший из горла в рот, в ширину был не менее шкуры трехлетней овцы. Громовые удары сердца о ребра можно было принять за рычание пса или грозного льва, что напал на медведя. Факелы богинь войны, ядовитые тучи и огненные искры виднелись в воздухе и в облаках над его головой да дикое кипение грозного гнева, поднимавшееся над Кухулином. Клич боевой стоголосый раздался у него из-под шлема и отразился протяжно в каждом углу и изгибе. То разом вскричали демоны и оборотни, духи земли и воздуха, кто, куда бы ни шел Кухулин, витали вокруг него и над ним, предвещая кровавую гибель героев».

 

На первый взгляд, перед нами нечто вроде ночного кошмара, необузданная фантазия древнего сочинителя небылиц. Но что-то мешает нам согласиться с этой оценкой. Обращают на себя внимание два обстоятельства, как бы взаимно исключающие друг друга. С одной стороны, фантазия такова, что, кажется, никакому, даже самому больному воображению не под силу придумать ничто подобное. А с другой – поражает исключительная отчетливость деталей. Создается впечатление, будто они списаны с натуры. Да и потом, все это что-то явно нам напоминает. Что-то очень знакомое, сегодняшнее. Что же?

 

Рискну предположить невероятное: в данном эпизоде описывается... посадка героя в танк! Да-да, именно так – в древней ирландской саге, которая, по мнению специалистов, была создана не менее двух тысяч лет назад, описан самый натуральный танк. «Вздрогнули бедра... задрожало нутро его» – это заработал двигатель, «выпал наружу глаз» – выдвинулся перископ, «в глотке перекатывались легкие и печень» – сквозь открытый люк были видны работающие детали двигателя, шатуны и шестерни, заливаемые потоками машинного масла («огненно-красные хлопья»). Так же легко поддаются расшифровке и остальные детали. «Громовые удары сердца» – это звук работающего мотора, «факелы богинь войны» – выхлопные газы, «клич боевой» – звук сирены.

 

Таким образом, перед нами действительно описание машины, очень похожей на танк. Как я уже говорил, время создания саги специалисты относят к началу нашей эры. В ту пору ирландцы назывались кельтами и вели войну с Римом, которая была описана Юлием Цезарем в «Записках о галльской войне». По свидетельству Цезаря, в отличие от цивилизованных римлян, кельты пребывали в состоянии дикости, и каменный век у них был еще в самом разгаре. Неудивительно, что описание машины выглядит столь фантастичным – ведь перед автором саги стояла задача средствами своего языка, языка первобытных охотников и скотоводов, рассказать о чем-то совершенно невиданном.

 

А вот еще одна ирландская сага, известная под названием «Плавание Майль-Дуйна». В Х веке ее сложил Айд Светлый, мудрый поэт Ирландии. В ней рассказывается, как Майль-Дуйн, в поисках убийц своего отца, снаряжает корабль и отправляется в плавание. По пути он встречает много удивительного. Например, путешественники видят поднимающийся из моря четырехгранный серебряный столб. «Ни клочка земли не было подле него – говорится в саге, – один бесконечный океан. Не видать было ни основания столба, ни вершины его – так высок был он. С верха столба спускалась, широко раскинувшись, серебряная сеть, и корабль со свернутыми парусами проплыл через одну из петель ее. Они услышали с вершины столба голос мощный, звонкий, звучный, но не могли понять, ни кто говорит, ни на каком языке». Не правда ли, такая же отчетливость деталей, что и в первом случае, но на этот раз по отношению к объекту явно искусственного происхождения. Это уж точно не фантазия. Напротив, создается впечатление, будто с натуры списано техническое сооружение похожее на… гигантскую антенну. 

 

В другом месте той же саги рассказывается об острове, стоящем на ножке. «Они объехали остров кругом, ища способ проникнуть в него, но не нашли пути. Однако в нижней части ножки они заметили дверь, запертую на замок, и поняли, что через нее можно попасть на остров. На вершине острова они увидели пахаря, но он не заговорил с ними, и они не заговорили с ним тоже. Они поплыли дальше». Здесь тоже нет ни малейшего фантазирования. Скорее, все это напоминает простодушное описание чего-то невиданного, чего-то, что не имело аналогов в жизни древнего мореплавателя, но чем-то напомнило им «пахаря».

 

То же относится и к описанию «громадного зверя», которого они встретили на следующем острове. Он «то вращался сам внутри своей кожи, то есть его тело и кости вращались, а кожа оставалась неподвижной; то, наоборот, кожа его вращалась снаружи, как мельница, в то время как тело и кости оставались неподвижными». А потом они поплыли по морю, похожему на облако: «им казалось, что оно не может выдержать их корабль». Причем, на дне этого моря, под собой, «они видели крытые здания и прекрасную страну». Здесь вполне можно предположить, что «громадный зверь» это не что иное, как гигантский гиростат, а плавание по морю похожему на облако – полет на самолете.

 

Но, пожалуй, самый удивительный эпизод содержится в саге «Плавание Брана, сына Фебала». Всем известен знаменитый парадокс, описанный в теории относительности, согласно которому для космонавта, путешествующего со скоростью близкой к скорости света, время течет медленнее, чем для оставшихся на Земле. Нечто подобное мы и находим в этой саге. В ней рассказывается, как Бран с товарищами, возвратившись домой после годичного путешествия, причаливает к берегу и видит собравшихся на берегу людей. Люди спрашивают, кто они такие. «Я Бран, сын Фебала», – отвечает Бран. В ответ он слышит: «Мы не знаем такого человека, но в наших старинных повестях рассказывается о Плавании Брана». После этого один из мореплавателей, некто Нехтан, сын Кольбрана, захотел спрыгнуть на берег. Но «едва коснулся он земли Ирландии, как тотчас обратился в груду праха, как если бы его тело пролежало в земле уже много сот лет». Что это, если не описание возможных последствий возврата человека из космического путешествия?

 

Надо сказать, что большинство подобных описаний содержится в кельтской литературе. Но есть и другие древние источники, содержащие не менее удивительные свидетельства. Можно вспомнить, например, видение Иезекииля, где явно описывается какой-то летательный аппарат: «И вот бурный ветер шел с севера, великое облако и клубящийся огонь, и сияние вокруг него» [4]. «…И из середины его видно было подобие четырех животных» [5]. «…Вид этих животных был как вид горящих углей, как вид лампад; огонь ходил между животными, и сияние от огня и молния исходила от огня» [13]. «…И вот на земле подле этих животных по одному колесу перед четырьмя лицами их» [15]. «…Ободья их у всех четырех вокруг полны были глаз» [19]. «И когда шли животные, шли и колеса подле них; а когда животные поднимались от земли, тогда поднимались и колеса» [19]. «Шум крыльев их, как бы шум многих вод, как бы глас Всемогущего, сильный шум, как бы шум в воинском стане; а когда они останавливались, – опускали крылья свои» [24]. Не квадрокоптер ли описал в своем видении древний пророк?

 

Еще одно свидетельство содержится в древнеиндийской поэме «Махабхарата», написанной на санскрите более трех тысяч лет назад. В ее десятой книге описывается применение огненных божественных стрел, слепящего, все сжигающего пламени «дивного оружия Брахмаширас», испепеляющего все живое и поражающего механизмы наследственности. Роберт Юнг, автор нашумевшей в свое время книги «Ярче тысячи солнц», в которой рассказывается об истории создания атомной бомбы, пишет, что и Эйнштейн, и Оппенгеймер были убеждены – в «Махабхарате» содержится описание ядерного оружия.

 

Вот тот самый текст: «Сын Дроны схватил рукой стебель былинки и выпустил оружие Брахмаширас. Тогда из стебля той былинки вырвался огонь, способный поглотить три мира в последний час Калиюги. И заблистало многолучистое пламя, в ореоле лучей воссияло великим блеском. Раздались непрерывные раскаты грома, тысячами падали звезды, великий ужас во всех существах родился. Мощный грохот возник в поднебесье, ярко вспыхивали огромные снопы молний, закачалась вся земля с ее горами, деревьями, лесами... И сказали Риши: «Никогда превосходные великоколесничие, знатоки разного оружия, это оружие ни в коем случае против людей не обращали». Потому что «где применяется оружие Брахмаширас, там в течение двенадцати лет дождь не выпадает, в той стране зародышей в женщинах оно убивает» [Гл. XIII-ХV].

 

Таким образом, мы имеем множество свидетельств, которые позволяют предположить существование на Земле в незапамятные времена мощной, даже по современным меркам, уникальной техники. В то же время никаких следов этой техники не осталось, а свидетельства эти исходят от людей, которые находились на первобытной стадии развития. Вывод, который можно из этого сделать, состоит в том, что параллельно с первобытными народами находилась, по-видимому, некая высокоразвитая цивилизация. Причем, цивилизация эта не обязательно была инопланетной. Это вполне могли быть потомки атлантов, или даже лимурийцев, выживших после постигших их катастроф.

 

Например, кельты верили, что рядом с ними в холмах Ирландии и на островах живут некие существа, которых они называли сидами. Сиды не имели никакого отношения к традиционным кельтским богам. Они были похожи на людей, хотя и обладали гораздо большей силой и мудростью. Считалось, что сиды миролюбивы, владеют неисчислимыми сокровищами, а время проводят в пирах и играх. С людьми они дружелюбны, помогают им, даже вступают иногда с ними в любовные связи. Причинить же людям зло они могут только в ответ на такое же зло, причиненное им людьми. Словом, все это действительно очень похоже на параллельное сосуществование двух цивилизаций.

 

А то, что сейчас сиды показываться людям перестали, не удивительно: прошли многие сотни лет, условия жизни на Земле изменились, человечество сильно размножилось, да и люди стали другими: на смену простодушию пришло своекорыстие, место наивности заняла расчетливость. Жизненное пространство для сидов резко сузилось. Возможно, они предпочли какую-то другую, более гостеприимную планету. А может, остались здесь, но поселились в таких труднодоступных местах, как Антарктида или Гималаи. Во всяком случае, то обстоятельство, что от их техники не осталось никаких следов, говорит о том, что они не погибли, а увезли эту технику с собой.

 

Но представляется мне, что далеко не все забрали они с собой, и что есть более загадочные вещи, нежели пропавшая техника. Например, некоторые тексты, которые поражают своим совершенством и глубиной мысли. Трудно представить, чтобы такие произведения, как «Бхагаватгита», упанишады, «Дао Дэ цзин» или диалог Платона «Парменид» были созданы людьми, едва оторвавшимися от пуповины родовой жизни. Мы знаем уровень мышления античного человека, эти по-детски наивные попытки найти лежащую в основании мира единую субстанцию: воду, воздух, огонь или атомы. А здесь тайна жизни и смерти, знание о тождестве индивидуальной души с мировой, понятие об Абсолюте, математически выверенная схема порождающей модели. Это знания, от которых веет поистине неземной мудростью. И думается мне, оставлены они не случайно: именно они-то и направили развитие человечества по тому пути, по которому оно идет до сих пор.