Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

В бывшей Ленинской Комнате, которую теперь называли Комнатой Отдыха,
собрались старослужащие. С собой приволокли Азера – солдата, привезённого
в эскадрилью всего две недели назад.

Старослужащие уселись на столы, а ноги в блестящих офицерских
сапогах поставили на стулья. Сутулый Азер остановился в центре
комнаты, озираясь и улыбаясь одними губами. Он переводил взгляд
с одного лица на другому. Зубы у него были белые и острые, как
у животного.

– Ты дедушку ударил, – сказал Мальцев. – Это неправильно.

– Он посылку взял.

– Кто взял? Ты за базар отвечаешь? – Полуянов нагло задрал подбородок
вверх и часто заморгал.

– Он мине сказаль, виебу, а я ему сказаль, я сам тэбя виебу, –
Азер словно не замечал Полуянова. Говорил о нём в третьем лице.

Старослужащие покачали головами. Такой наглости от чмошного духа
они не ожидали. Главное, никакого раскаяния.

– Ты смотри, чего он сука делает? – Не выдержал рядовой Ещенко.
– Ему пиздянок надо…

– Подожди, – остановил Ещенко Мальцев. Затем он заговорил с Азером
по-доброму, как отец с сыном:

– Ты пойми, здесь правила, как везде. Офицеры нас ебут. Мы ебём
молодых. Понимаешь?

– Я всех виебу, – глухо сказал Азер. Белые зубы его блестели,
чёрные сросшиеся брови совсем закрыли глаза.

– Не понимает человек, – москвич Нелин покачал головой.

Мальцев тяжело вздохнул.

– Давай, – сказал он Ещенко.

Тот шагнул к обшитой деревянными панелями стене и щёлкнул выключателем.
Стало темно. После короткой паузы в темноте послышались звуки
ударов, возня, рычание Азера. Судя по всему, упал стул. Затем
Мальцев сказал:

– Хватит.

Свет зажгли. Все сидели на прежних местах. И Азер стоял на своём
прежнем месте. Только лицо его было разбито, а по гимнастёрке
тянулся пыльный след. Во время экзекуции он упал на пол.

Мальцев снова вздохнул и, как ни в чем не бывало, продолжал:

– Ты не обижайся. Это не то, что мы тебе плохого хотим. Это мы
тебе хорошего хотим. Просто, ты дедушек уважать должен. Понял?

Азер не ответил, только задышал громче.

– Ты думаешь, нас не мудохали, когда мы духами были? – включился
Ещенко.

– Я знаю, кто мине биль, – сказал тихо, почти прошипел Азер. –
Всех зарежу.

– Зарежет он! – громко засмеялся Нелин.

Надо заметить, смеялся он один.

Ночью в эскадрильи раздался жуткий крик. Орал старослужащий Полуянов.
Повыскакивали из кроватей. Принялись выяснять, что случилось.

Оказалось, Азер попытался спящего Полуянова задушить. Мстителя
оторвали от жертвы, отвели в Комнату Отдыха и там побили уже без
речей и отключения света.

Но упрямый Азер на этом не успокоился. Он продолжал терроризировать
старослужащих. Одного он ударил лопатой для снега по спине, другого
и вправду попытался зарезать. Ножик у тщедушного Азера отобрали,
а самого его снова подвергли жестокой экзекуции. Прямо на месте,
никуда не прячась. Но ничего этим не добились. Было видно, что
Азер всё равно затевает что-то недоброе. Взгляд у него был нехороший.

Дошло до того, что в курилке старослужащие, да и другие солдаты
тоже отходили от Азера, собираясь в группу в стороне.

В одну из ночей Азер пробрался в спортзал, взял там гриф от маленькой
штанги, вернулся в эскадрилью и попытался ударить грифом, похожим
на толстый лом, спящего на нижней кровати москвича Нелина.

– Это ни в какие ворота не лезет! – сказал москвич Нелин в курилке
на следующее утро. И ещё добавил. – Урод.

Мальцев промолчал. Только посмотрел в сторону. То ли на стенку,
то ли в окно. Словно, он ни при чём.

– Чего мы, ничего ему за это не сделаем?! – спросил Ещенко, глядя
Мальцеву в глаза.

– Я не знаю, чего с ним делать, – сказал Мальцев и покачал головой.
Он действительно не знал.

Шестилетний Паша Гольдман серьёзный мальчик с румяными щеками
положил на пол игрушечного солдата, изображавшего Азера, и сказал:

– Мне эта игра не нравится.

Дядя Паши по имени Игорёк, неделю назад демобилизовавшийся и до
сих пор не протрезвевший, согласиться с этим не мог. Тем более
он увлёкся. Он играл за несколько персонажей сразу.

– Я тебе точно говорю, именно такая игра в солдатики самая правильная.

– Мне она всё равно не нравится.

Игорёк посмотрел на ребёнка свысока:

– Почему это?

– Мне всех жалко.

– Ладно тебе. Ты же мужик. Давай доиграем.

– Не хочу, – насупился Паша. – Я хочу в машинки…

Паша повернулся и быстро пошёл в свою комнату, словно боясь, что
его остановят.

Игорёк остался сидеть на полу в спальне, среди разбросанных игрушек.
Казарму у них изображала коробка из-под пиццы, а трансформер с
двумя большими мечами был старшим сержантом Мальцевым.

Может, со мной действительно что-то не так, думал Игорёк. Я, наверное,
и правда не в себе из армейки пришёл. Люди от меня шарахаются.
Верейская, вон, не захотела со мной даже в кино пойти. Две минуты
разговора, и она ушла от него, хлопнув дверью. Что он ей такого
сказал? Просто пошутил. Сказал, что у неё красивые бакенбарды.
У неё действительно волосы по бокам довольно странно растут.

Как он из армии пришёл, от него все шарахаются, как от прокажённого.
В какую компанию не попадает, всегда одно и тоже.

На дне рождении у своего одноклассника попытался для смеха научить
гостей наматывать портянки. В качестве портянки использовал салфетку
со стола. Мама одноклассника молча встала и ушла на кухню. Гости
быстро разошлись. Остались они с одноклассником вдвоём. Тот напился
до соплей, плакал и бесконечно повторял слово, которое он услышал
от Игорька:

– Комэска, комэска, комэска…*

Сначала Игорёк жутко злился. А после понял – дело в нём самом.
Одичал. Потерял связь с гражданской реальностью. Надо было заново
учиться находить контакт с людьми.

Игорёк тяжело вздохнул, поднялся и направился в комнату племянника.
Если удастся уговорить маленького Пашу принять его в игру – это
будет победа. Маленькая, но победа.

* – Командир эскадрильи.