Искусство

«Рок в Сибири,

или Повстанческая армия им. Чака Берри»

Книга вторая

Глава 16

«Камо грядеши»(часть1)

И что же это получается? Получается, что доблестные омские кгбэшники
в 1987 году пытались помочь Егору Летову. Чтобы он
прекратил заниматься откровенной бесовщиной, обличенной в яркие
формы гаражного рока и панк-рока. Они хотели положить его,
бедолагу в психбольницу и подлечить или хотя бы приостановить
начавшуюся тогда развиваться шизофрению. Тогда еще, наверное,
было не поздно. Тогда у Егора Летова на один вопрос было
всего 1-2, ну максимум, 3 ответа. Но Летов тогда сбежал, и
подлечить его не удалось. Хотели ребята из Омского КГБ спасти
Егора от него же самого, да не вышло. Отправился Летов по
городам и весям нашей незабвенной родины, неся в кармане записи
своих песен про «дыру в его голове» и прочие клинические
явления.

Теперь прошли годы, болезнь, начавшаяся очевидно на той самой лесной
поляне, где Летов услышал «глас божественный», про то, что
надо щеку под удар подставлять, так и не получив никакого
лечения, естественно, усугубилась. Вместо 2-3 ответов на один
и тот же вопрос у Егора теперь 15-20. Это говорит о том, что
его внутреннее «Я» расщепилось не на 2-3 части, а гораздо
более. Так что теперь ему уже можно не говорить: «Я – Егор
Летов», а надо говорить: «Мы – Егоры Летовы». И сколько еще
возникнет «Егоров» внутри одной телесной оболочки, это – бог
весть.

Кстати, при описании им того памятного случая на поляне, как бы само
собой считается, что услышанный им голос исходил от Бога.
Но это не обязательно. Более того, судя по результатам,
скорее всего, совсем наоборот. Христианско-евангельский смысл
сообщения тут еще ничего не доказывает. Дьявол и не такие
фортеля выкидывал, а результат всегда был один и тот же –
умопомешательство, распад личности и гибель.

Теперь Егор, после очередной реанимации, предчувствуя, видимо, что
конец близок, призывает всех: айда, ребята за мной! Ну, то
есть, по трубе. Но ребята, хотя и слушают все это и кричат
«ура!», по трубе вслед за Егором вряд ли собираются. Во всяком
случае, в глубине души, я думаю, каждый надеется еще пожить.
И это вполне понятно и естественно.

Да, что уж там и говорить, к концу 80-х советское КГБ, заторможенное
и дезориентированное демагогией Михаила Горбачева, работало
уже крайне хреново. Прямо скажем, невнимательно и без
усердия. А тут еще такие пациенты, как Летов, с выражением
готовности превратиться в «лед под ногами майора». Имелся в виду
некий майор Мешков. Это так, тоже, кстати говоря. В Омске
Мешков подкачал, в Тюмени Кравцов всуе пытался применить свои
гипнотические способности, и вот, пожалуйста, сквозь дыры в
головах, по стране гуляет «красный смех» и толпы фанатов
беснуются на стадионах.

Впрочем, это позже, а вот летом 1988 года, уже не Янка Дягилева
помогает бежать из Омска Егору Летову, а сам Егор помогает
Ромычу-Помычу Неумоеву, то есть мне, бежать из Тюмени через всю
страну автостопом. Бежать от кого? От КГБ? Ну нет, в 1988
году те самые сотрудники комитета, что еще два года назад вели
с нами свои допросы, уже сидели на последнем ряду Дома
культуры «Нефтяник» и цокали языками, и с видом экспертов по
рок-музыке оценивали, кто на сцене круче: «Гражданская Оборона»,
«Инструкция по выживанию» или «КультРев».

Каким образом? С какой кстати, спросите вы? Да очень просто. Им было
отправлено официальное письмо, на бланке рок-клуба при
тюменском МЖК. Бланк мне дала Гузель Салаватова. Я напечатал
текст официального приглашения посетить культурное мероприятие.
Вот они и пришли. После выступлений демократично курили с
нами в туалете и делились впечатлениями об увиденном. Милые
ребята! Нормальные чуваки! Реалос – пацанос!

Так от чего же мне помог бежать летом 1988 года из Тюмени Егор
Летов? Да от скуки, бог ты мой! От проклятой жизни в душной
«хрущевке» на первом этаже дома № 58 по улице Рижской, от которой
болят зубы и жиреет живот. А когда говно начинает всплывать
из унитаза и заливает совмещенный санузел, тогда и вообще,
красота!.

Короче мне все это надоело и осточертело. Я собрал рюкзак, засунул
туда палатку и спальник, взял две пластмассовые фляги для
питьевой воды, теплые вещи, небольшое одеяло и вышел в компании
Егора Летова на трассу Тюмень – Свердловск. В кармане у
меня имелось аж 100 рублей.

Мы вышли на трассу часов в 11 утра. Это конечно не по правилам.
Следует выходить раньше, часиков в семь. Но мы с Егором были
дилетанты. Впрочем Егор был уже явно опытнее. Он не стал
обременять себя большим количеством вещей. За спиной у него висел
совсем небольшой рюкзачок, на плечах был накинут старенький
дорожный плащ. Надо вам сказать, что в то время Егор уже
практиковал некую «аскезу» гностического, как выяснилось позже,
толка. Он все время носил одни и те же черные штаны, майку
и черную водолазку. Он не мылся. Возможно, даже не умывался.
И я ни разу не видел у него в руках зубной щетки и пасты.

Вот так, налегке, в одной, не снимаемой никогда одежде, он и
собирался путешествовать. Такого нельзя было сказать обо мне.
Цепляясь за привычный комфорт и возможность менять одежду, я
набрал с собой в дорогу немало разного добра. С первых же шагов
по раскаленной трассе, я ощутил на себе всю тяжесть
созданной нами цивилизации и свойственного ей образа жизни. На
трассе все это, и огромный, распухший как пузырь рюкзак, и
палатка, и фляги с водой принялись на меня невыносимо давить, я
стал сильнейше потеть, плечи и спина ужасно заныли. Очень
захотелось вернуться и лечь на свой диван. С завистью и
нарастающим раздражением поглядывал я на беспечного Егора. Он стоял
на трассе тоненький, худенький и легкий, не обремененный ни
животом, ни рюкзаком, ни прочими вещами, способными омрачить
его существование. Дул жаркий летний ветер. Порывы этого
ветра особенно усиливающиеся от проносящихся мимо нас
автомашин, готовы были подхватить его как легкое перышко и понести
через все пространство неведомо куда.

Желая быть точным, упомяну так же о том, что в то утро мы вышли на
трассу не вдвоем, а втроем. С нами отправилась незабвенная
Анка Максименкова, она же Максюта. Впрочем вместе нам
предстояло доехать только до деревни, отстоящей от Тюмени в 48
километрах и называвшейся Лучинкино. Там Максюта присмотрела себе
домик и собиралась заняться его приобретением. Наш роман с
ней к тому времени уже окончательно сошел на нет. Она
предпочла мне, что вполне понятно и объяснимо, сначала более
красивого и состоятельного Юрия Шаповалова, а затем более
социально активного и информированного Алексея Михайлова. Но мы
остались друзьями. В конце концов, обижаться на меня ей было не
за что. Все это время я ее совершенно честно любил, в чем и
сейчас не боюсь признаться. Но у нас с ней, как говорится
не получилось. Ну так это ведь очень часто, так именно в
жизни и бывает.