Искусство

«Всесибирский «панк-Вудсток» в Тюмени». (часть2-я)

Реакция тюменского «Комитета» была незамедлительной. Буквально
через пару дней мне позвонил уже знакомый читателям, следователь
«Комитета», Александр Мартышкин и уже, по-свойски, попросил забежать
к ним в «контору». Ну, так, на пару слов. Я шел туда уже совершенно
спокойно, ничего не опасаясь. Мартышкин меня встретил, проводил
в кабинет, и… стал меня довольно откровенно вербовать.

Начал он, правда, издалека. Сначала он показал мне некую листовку,
которую их сотрудники сняли, оказывается (ну буквально вчера!)
с забора. Листовка имела явно самиздатовский формат, и была приурочена
к предстоящему фестивалю. Не могу, к сожалению, ее процитировать
точно, никто мне ее, ясное дело, дарить не собирался, но основные
ее положения сохранились в моей памяти. Листовочка, сама по себе
являла собой перл. Таких образчиков «черного пиара» мне с тех
пор видеть не приходилось. Даже сегодня, в разгар межпартийных
политических баталий, до такого никто так и не додумался. В ней
сообщалось, что, де, «мы – панки и леворадикалы», ратуем за свержение
коммунизма, легализацию проституции, реабилитацию имени Сталина,
фашизм, и одновременно, пацифизм! Да, да, именно за все это вместе,
и одновременно! Каким образом можно требовать легальную проституцию,
под флагом борьбы за «сталинизм», это я предоставил решить самому
Мартышкину.

– Да нет, – возражал с наивными глазами Александр Александрович,
– это вы мне, Роман, растолкуйте, кто из ваших товарищей мог написать
подобное?

– Да нет, уважаемый Сан Саныч, – отвечал я ему, – поведайте лучше
вы мне, когда и каким образом, научились ваши коллеги варить такие
смачные, очень политически грамотные компоты? Чтобы «сталинизм»
мирно соседствовал с проституцией, а пацифизм с фашизмом « на
пару зажигал», это из какого кино?

– Ну ладно, – говорю я ему, – я лично полон уверенности, что данный
документ изготовлен не в вашем ведомстве. Не верю, что вы, тюменские
чекисты, люди сплошь с высшим образованием, могли бы написать
подобную галиматью! Это, наверное, ребята из соседнего здания
постарались. И киваю на сопредельное со зданием тюменского УКГБ
здание тюменского городского УВД.

Расчет мой оказался верным. Сан Саныч польщено разулыбался. Топорная
работа, чего уж там и говорить. Ну, никак не в стиле «комитета».

– Ну ладно, ладно, Роман, – примирительно и с теплой симпатией
обаял меня Сан Саныч, – но вы уж, если что узнаете по данному
вопросу, не примените нам позвонить. И вообще Роман, идите вы
к нам пока, что внештатником. Нам такие умные ребята просто позарез
нужны.

– Ну что вы, Сан Саныч, – отвечал я также вкрадчиво и дипломатично,
– у меня явно нет тех данных, что нужны для подобной работы (намекаю,
что стучать не обучен). Совесть, вот ведь помеха!

Сан Саныч, разумеется, не был наивным человеком. В ответ на мою
дружескую улыбку он тоже, официально, этак, поулыбался, дал мне
бумажку с телефонами и стал выписывать пропуск. Наверное, мы оба
понимали, что никакого сотрудничества у нас не получится.

Не знал я тогда, что в подобных случаях, после таких контактов
и предложений, даже вежливый отказ – это решение судьбоносное.
Такой гражданин, автоматически и пожизненно попадает в один из
двух списков. Первый список именуется на «гэбэшном» жаргоне «АКТИВ».
Попавшие туда и выбравшие стезю сотрудничества с «Комитетом»,
имеют в дальнейшем невидимую, порой трудноощутимую, и все же,
вполне реальную, иногда пожизненную, поддержку «Комитета».

Второй список называется «ПАССИВ», и угодившие в него, увы, пусть
не жалуются на судьбу. Отныне им очень повезет, если «Комитет»
махнет на них рукой или вообще забудет об их существовании. Будет
ли «Комитет» в дальнейшем расформирован, реформирован или реорганизован,
это не важно. В каком-нибудь виде, под каким-нибудь названием,
он все равно будет существовать, ибо необходимость политического
сыска столь же продолжительна во времени, как само государство.
Так что, увы, вам, Роман Владимирович! Сами же признавались в
первой свой книге, про Сибирский рок, что вы – дурак! Дурак, и
есть! Были бы поумнее, так поработали бы на эту «почтенную фирму»
, хотя бы пол годика, хотя бы, «для блезира». А так… Э, да, что
про вас и говорить! Вам само государство руки протягивало для
объятий, а вы улыбаться, да отшучиваться вздумали! Э-эх, вы! …
Какой же вы после этого, Неумоев. Вы – Неумнов! Так-то, вот…

А кто же эти листовки на заборе клеил? Тоже интересный вопрос.
Да уж не Алексей ли, Михайлов (см. Книгу 3-ю, гл. 2-ю )? А что?
Продвинутый эзотерик, русский йог, поклонник «гуру Вар-Аверы»
(в миру – Аверьянова). Он еще называл этого «русского гуру» –
«астральным майором СС». Чувствуете откуда ветер дует? Не иначе
как опять же с них, с Гималаев, гребаных, откель к нам, русским
любознательным интеллигентам, уже много чего надуло! И Далай-лам,
и гуру, всяческих, и, конечно же, распрекрасных Рерихов с их Агни-йогой
и ушасто-хоботастыми индийскими божками.

Это почему я на Михайлова думаю? Да потому, что, во-первых, он
в тот период крепко дружил с тов. Репетовым, а тот как раз был
из этого самого тюменского ГУВД, а во-вторых, уже в конце 90-х,
начале 2000-х, Лёша Михайлов любил пошутить, организуя расклейку
по Москве на столбах, неких дурацко-концептуальных объявлений
типа: «Остекленим!»

Не этот ли этот предфестивальный опыт подсказал Михайлову идею
запуска в социум подобных мифологем?

Леша, ох и веселый паренек, доложу я вам. Большой мастер постмодернистских
новаций, придумавший гениальную идею о том, как превратить метод
непрерывного поиска положительных социальных связей в способ материально-благополучного
существования для себя, своих девок и нескольких близких друзей.
Каким образом? Ну, я Лешу тут «с потрахами» сдавать, не намерен.
Расскажи я о том – как, всем захочется. Ведь как прекрасно! Знай,
заводи постоянно новые знакомства с людьми действительно деятельными,
положительными, патриотично настроенными и рассуждай с ними о
грядущих судьбах России! Потом, о русской йоге, победах русских
магов над хасидами-каббалистами и все такое прочее, а за это –
получай от них периодически денежные подачки. У «хиппов» это называется,
«сидеть на ушах».

Кстати о «хиппах». Перед самым уже фестивалем, дня за два до начала,
они как-то густо поползли в Тюмень, и все норовили забраться ко
мне на первый этаж, в мою квартиру № 64 по улице Рижской. Просто
бедствие какое-то обрушилось на мою квартиру и мне,– помня про
мой печальный опыт, гостевания у меня Ника Рокенрола,– пришлось,
поплотней задернуть шторы и усиленно делать вид, что дома меня
нет, что я вообще уехал, что никто тут даже, и не живет.