Проза

Главы из романа

Перевод Жени Крейн

Начало

Продолжение

III

Яков проснулся посреди ночи. Тело его было горячим, натянутым,
как струна; сердце стучало. Ему снилась Ванда. Страсть овладела
им, в голове возникла неотвязная идея: нужно бежать вниз в долину,
чтобы найти её. Яков знал, что иногда она спала в амбаре. «Я уже
проклят,» – твердил он себе. Но даже повторяя такие слова, он
понимал, что это с ним разговаривает сатана.

Ему надо было успокоиться. Яков пошёл к ручью. Источник брал своё
начало на снежных вершинах, и воды его были всегда холодны, как
лёд – даже летом. Но ему необходимо было совершить омовение. Что
ещё ему оставалось, кроме исполнения подобных ритуалов? Он снял
штаны и вошёл в воду. Месяц уже скрылся, но ночное небо было усеяно
звёздами. Ходили слухи, что в этих водах жил водяной; он так чудно
пел по вечерам, что, на свою погибель, парни и девушки попадались
ему в сети. Но Яков знал, что еврей не имеет права на страх перед
колдовством и астрологией. И если бы его унесло вниз, в поток
– для него это было бы только к лучшему.

– Да сбудется воля Его, чтобы смерть стала искуплением всех моих
грехов, – прошептал он, выбрав эти слова, которые в древности
произносили те, кого приговоривал к смертной казни Синедрион _ ¹. Ручей был мелким, полным камней,
но в одном месте вода доходила ему до груди. Яков ступал осторожно,
но всё равно поскользнулся и почти упал. Он опасался, что Валаам
начнёт лаять, но собака продолжала спать в своей конуре. Дойдя
до самого глубокого места, Яков погрузился в воду. Как странно.
От холода его вожделение не угасло. В голову ему пришёл отрывок
из «Песни песней»: Многие воды не могут погасить любви, и реки
не зальют ее. «Что за сравнение», – упрекнул он себя. Любовь,
о которой говорилось в Священном Писании, была любовью Бога к
его избранному народу. Каждое слово было исполнено таинством.
Всё глубже погружаясь в воду, Яков наконец почувствовал, что успокаивается.

Он вышел из воды. Если прежде он содрогался от желания, то теперь
дрожал от холода. Подойдя к хлеву, он укрылся своим холстом. Шёпотом,
Яков взмолился: «Владыка вселенной, прежде чем я оступлюсь и тем
вызову Твой гнев, забери меня из этого мира. Я устал скитаться
среди язычников и убийц. Верни меня к тому истоку из коего я пришёл».

Он стал в человеком, которого раздирают противоречия. Часть его
существа молилась Богу о спасении от соблазна, а другая половина
его души стремилась найти любую возможность уступить вожделению
плоти. Ванда была не замужней женщиной, а вдовой – утверждала
эта непокорная половина. Да, она не совершала ежемесячного омовения
после менструации, но ручей находился здесь, рядом, доступный
для неё и вполне пригодный для выполнения этого ритуала. Были
ли ещё какие-нибудь запреты? Только один, который не позволял
жениться на нееврейке. Но этот запрет не подходил к его случаю.
У Якова были особые обстоятельства. Разве Моисей не женился на
эфиопке? Разве не взял царь Соломон в жёны дочь фараона? Конечно,
эти женщины приняли еврейскую веру. Но то же самое может сделать
и Ванда. Закон Талмуда говорит, что мужчину, сожительствующего
с нееврейкой, может казнить любой житель общины; но этот закон
имел силу лишь при условии, если ему вначале было сделано предупреждение,
а у самого акта прелюбодеяния был хотя бы один свидетель.

В случае с Яковом, однако, нормальный ход вещей был нарушен. Это
Бог говорил с ним простыми словами, в то время как дьявол разливался
учёными цитатами. Сколько тебе дано прожить в этом мире? Как долго
быть тебе молодым? Стоило ли разрушать это существование и то,
что последует вслед за ним, ради нескольких мгновений наслаждения?
«Это всё потому, что я не изучаю Тору,» – сказал себе Яков. Он
стал бормотать строфы из Псалмов, и тогда ему в голову пришла
идея. В дальнейшем, чтобы заполнить своё свободное время, он будет
перечислять двести сорок восемь заповедей и триста шестьдесят
пять запретов, содержащихся в Торе. Хоть он и не знал их наизусть,
но годы изгнания научили его тому, каким скупцом бывает человеческая
память. Она ничего не желает отдавать; но если человек продолжает
упорствовать, настаивая на своём и не прекращая своих просьб,
– память отдаёт даже больше, чем требуют от неё. Память, которую
никогда не оставляют в покое, в конце концов возвращает всё, что
когда-либо было оставлено в ней на хранение.

Плодиться и размножаться – было первой из всех заповедей. («Возможно,
иметь ребёнка от Ванды,» – вмешался законник в Якове). Какой была
вторая заповедь? Обрезание. А третья? Яков не мог вспомнить ни
одной из остальных заповедей во всей «Книге Бытия». Тогда он начал
размышлять над «Книгой Исхода». Какой была первая заповедь в этой
книге? Скорее всего, употребление в пищу пасхальной жертвы и пресного
хлеба в Песах _ ². Да, но что толку
было вспоминать все эти вещи, если уже завтра он может их позабыть?
Он должен найти возможность записать всё это. Внезапно он понял,
что может сделать то, что совершил Моисей. Если Моисей смог высечь
на камне Десять Заповедей, почему это не под силу ему, Якову?
Не было необходимости даже в самой резьбе; он сможет выцарапывать
Заповеди шилом или гвозьдём, добытым из стропил. Яков вспомнил,
что где-то в хлеву видел согнутый крюк. Теперь он уже не мог заснуть.
Человеку необходимо проявлять хитрость в борьбе с дьяволом. Он
должен предвидеть все дьявольские уловки. Яков сидел, ожидая света
утренней звезды. В хлеву было тихо. Коровы спали. Он слышал шум
ручья. Казалось, вся земля затаила дыханье в ожидании нового дня.
Теперь он забыл о своём вожделении. В который раз думал он о том,
что пока он сидит здесь, в хлеву Яна Бжика, Бог продолжает управлять
миром. Текли реки, волны вздымались в океане. Каждая из звёзд
продолжала свой установленный путь. Вскоре созреет хлеб в полях
и начнётся сбор урожая. Но кто сделал зерно зрелым? Как вырастает
из зерна стебель пшеницы? Как возникают дерево, лист, ветвь, фрукт
из косточки? Как из капли семени в чреве женщины появляется человек?
Всё это – удивительные вещи, чудеса из чудес. Да, имелось много
вопросов, которые можно было задать Богу. Но разве дано человеку
постичь Божественные деяния?

Теперь он испытывал слишком сильное нетерпение, чтобы дожидаться
восхода солнца. «Я благодарю Тебя», – произнёс он, поднимаясь,
и совершил омовение рук. В то же время, в щель под дверью пробился
пурпурный луч света. Яков вышел наружу. Солнце только что поднялось
из-за гор. Птица, которая всегда возглашала начало дня, пронзительно
защебетала. Это было то единственное создание, которое всегда
просыпалось вовремя.

Стало достаточно светло, чтобы можно было дотянуться до крюка.
Его место было на полке, где хранились горшки для молока. Но крюк
исчез. Ну что ж, и это была работа сатаны, подумал он. Тот не
желал, чтобы Яков высекал шестьсот тринадцать заповедей. Один
за другим он снял с полки глиняные горшки, а затем поставил их
обратно. Яков обыскал всё и внизу, в соломе. Он не терял надежды.
Главное было не сдаваться. Ничто хорошее не даётся легко.

Наконец, он нашёл то, что искал. Крюк провалился в щель внутри
самой полки. Яков не понимал, как он мог его не заметить с самого
начала. Да, по-видимому, всё было предопределено. Давным-давно
кто-то оставил здесь этот крюк, чтобы Яков смог начертать Божественные
заповеди.

Он вышел из хлева в поисках подходящего камня. Долго искать ему
не пришлось. За хлевом прямо из земли выступал большой валун.
Он возвышался там, готовый к использованию, как баран, которого
праотец Авраам принёс в жертву – на всесожжение – вместо Исаака.
Камень дожидался его здесь с самого Дня Творения.

То, что он напишет, не сможет увидеть ни одна душа – хлев будет
скрывать начертанное от постороннего взора. Валаам принялся вилять
хвостом и прыгать, как если бы его собачья душа понимала, что
собирается делать его хозяин.

(Продолжение следует)

–––––––––––––––––––––

Примечания

1.1 Верховный раввинский суд – Санѓедрин. – Примечание
переводчика

1.2 Народ Израиль должен исполнять две заповеди Всевышнего,
связанные с риском для жизни, с кровопролитием, как дважды повторяет
Пасхальная Агада: бедамаих хаи – в крови твоей живи!

Первая кровь – кровь жертвенных баранов, называемых песах, или
зевах песах – идолов Египта, кровью которых евреи демонстративно
мазали внешние косяки (мезузы) дверей своих домов. Это стало основанием
заповеди укреплять на дверном косяке маленький пергаментный свиток
с фрагментами из Торы, где говорится об Исходе – мезузу. Вторая
кровь – кровь союза обрезания, брит милы, которую совершали евреи,
подтверждая союз Авраама с Творцом. Принесение пасхальной жертвы,
когда существует Храм, и обрезание – две заповеди, требующие активного
действия. На близость двух заповедей указывают одинаковые числовые
значения слов, связанных с этими видами кровопролития: сэ (жертвенное
животное) и орла (крайняя плоть) – 305, а также то, что пасхальную
жертву мог есть только обрезанный. Две специфические заповеди
праздника Песах: уничтожение квасного теста (хамец) во всем доме
и владениях и заповедь есть мацу. – Примечание переводчика.
Взято из «Еврейского сайта», http://www.evrey.com/sitep/nedglav/arkhiv.php?zik=2&ned=88&glav=bo