Проза

(Композитор и его Жена сидят на диване).

Композитор (с чувством гордого одиночества, тонущего в непонимании):
Все хвалят мои вещи, особенно те две, побольше.

Жена: Всем нравится твоя придумка с лампочками, они так забавно мигают.

Композитор: Опять никто ничего не понял.

Жена: Но вещи ты пишешь в самом деле потрясающие. Прочие композиторы
из нынешних тебе в подметки не годятся.

Композитор: После Шопена ничего стоящего не было. Правда, это и ко
мне относится.

Жена: Ложная скромность.

Композитор: А вот и нет.

Жена: А вот и да.

Композитор: А вот и нет! Но я вот-вот создам третью большую вещь, и
она будет самая гениальная из всех.

Жена: Наверное. Все говорят, что ты гениален.

Композитор: О.. о.. тс-с.. о-о.. Я опять слышу музыку в голове..
Трам-па-па-пара..

Жена: Это наш сын в соседней комнате играет. Он хочет быть пианистом.

Композитор: Я тоже мечтал быть пианистом.

Жена: Да?

Композитор: Но повредил руку.

Жена: Должно быть, очень обидно.

Композитор: Чувствовал себя Шуманом. Это помогало.

Жена: И ты сочиняешь.

Композитор (воодушевляясь): У меня грандиозный замысел! Он затронет весь мир.

(Мир, проходя под окнами, слышит своё имя и останавливается, прислушиваясь)

Композитор: Первые две штуки – совершенный пУстяк, не более, чем
прелюдия к тому, что я задумал. Просто пУстяк.

Мир (вполголоса): Первый раз прощается, второй раз запрещается..

Жена: Шурик, правильно говорить пустЯк.

Композитор: Не забивай себе голову всякими условностями.

Жена: Так что там с твоим будущим шедевром?

Композитор: Это будет столь совершенно, что миру незачем будет
существовать после завершения моей работы.

Жена (принюхиваясь): Прости, что перебиваю. По-моему, на кухне
что-то подгорело. Пойду проверю – ты не видел мои тапочки?

Композитор (сбивается с мысли): Э-э... Нет, не видел, а что им
передать, если встречу?

Жена: Ничего, я уже сама их нашла.

(уходит)

Композитор (мыслит вслух): ...Вот напишу эту штукенцию, и миру
придет конец! Вот это замысел, а? Не песенку сочинить!

Мир: Но я не хочу!

Композитор: Как будто кто-то вскрикнул?

(входит Жена)

Композитор: Ты не слышала – будто кто-то вскрикнул?

Жена: Нет. А котлеты пригорели, но это не страшно.

Композитор: Ну, значит, послышалось.

Мир (крайне возмущенно): Нет, не послышалось!

Жена (оглядываясь): Кто-то говорит, что не послышалось.

Композитор: Что? Я задумался и не слышал, что ты сказала.

Жена: Да нет, ничего.

Композитор: А, ладно. Хочешь, покажу тебе первые десять тактов?

Жена: Конечно, Шурик.

Композитор: Очень удобно, что у нас есть это пианино. Не надо идти в
другую комнату.

(Композитор идет к пианино и начинает играть, совершенно заглушая
то, что пытается донести до него стоящий под окном Мир)

Мир: Что же делать? Он меня не слышит. Ах... Ох... а я его слышу!
Если первые же такты, да ещё и наверняка недоработанные,
сжимают так сладостно мою печенку... Ох... то не мудрено от
завершенного произведения копыта откинуть. М-ммм... в точности,
как он предсказывает! Ох!.. Что же делать? Кто мне поможет?
Э-эй!..

Deux ex machina: Не кричи так мне в ухо.

Мир: Ой! А ты откуда тут?

Deux ex machina: Спустился с небес, чтобы помочь тебе, а больше
никто и не поможет.

Мир: Хотя бы ты помог мне, а то этот ком..ммм.. композитор
собирается погубить меня.

Deux ex machina: Обычное дело. Никто не признается в том, что если
можешь что-то, то совсем необязательно это делать.

Мир: Ох! Вот ты всё болтаешь, а этот умник собирается погубить меня.

Deux ex machina: Я с тобой, чего бояться?

Мир: Того, что он собирается погубить меня! О-ох, что за волшебные звуки!

Deux ex machina: Ну так ничего у него не получится. (делает таинственные пассы)

Композитор (заканчивая играть): Вот!

Жена (завороженно): Гениально..

Композитор: Ты каждый раз так говоришь. Это ещё не гениально, вот
подожди, когда я закончу – никакого сравнения не будет,
ручаюсь! У меня грандиозный план.

Жена: Ой, что это у тебя на губе – прыщ?

Композитор: Где? (ощупывает губу и случайно сковыривает карбункул)
Вот черт, теперь я умру от сепсиса.

Жена: Несмешная шутка.

Композитор: Я не шучу.

Мир: Он что, умрет теперь?

Deux ex machina: Ну да. Я хотел сперва лишить его музыкального
слуха, чтобы он не закончил работу, но это было бы слишком
жестоко.

Жена: Да никто не заставляет тебя есть котлеты! Я могу приготовить
что-нибудь другое.

Композитор: Не в котлетах суть.

Жена: А в чём?

Композитор: Я умираю, и мир никогда не узнает величайшего творения
человеческой мысли. Я один мог создать его.

Мир: И слава богу!

Deux ex machina: Мне, что ли?

Мир: Тебе, тебе.

Жена: Несмешная шутка.

Композитор: Я не шучу. (умирает)

Жена: Несмешная шутка.

(Композитор не подает признаков жизни)

Жена: Право же, не смешно.

(Композитор не подает признаков жизни)

Жена (толкает в бок Композитора): Что с тобой?

Композитор: Я умер.

Жена: А почему разговариваешь?

(Композитор пожимает плечами и не подает больше признаков жизни)

Жена: Что с тобой?

(Композитор не подает признаков жизни)

Жена: Он умер!

(Композитор не подает признаков жизни)

Жена:Никогда больше он меня не обнимет.

(Композитор не подает признаков жизни)

Жена: Не пообедает.

(Композитор не подает признаков жизни)

Жена: Не будет ни гулять, ни веселиться, ни грустить, ни сочинять музыку.

(Композитор не подает признаков жизни)

Жена: Покойся с миром, Шурик..

Мир: Ну, знаете ли!

(с досадою машет рукой и вместе с Deux удаляется на machina)

(Жена выбегает в расстроенных чувствах)

(Композитор, оставшись один, встает)

Композитор (непререкаемо): Я не ожил!

(аккуратно вылезает из окна и бредет на кладбище, оставляя таким
образом сцену пустой и готовой ко всему).