Проза

Все случайности – случайность.

И эта – не исключение.

Я шел по улице, мимо дорогих и не очень кафе. На опустевший, но еще
не убранный столик приземлился голубь. Собирая крохи хлеба,
он уронил на землю столовый нож, и сам же испугался резкого
звона, смягчив его, словно завернул в полотенце, шелестом
крыльев.

Она никак не отреагировала на шум. Продолжала смотреть на
противоположную сторону улицы, откуда только что появился я.
Интересно, видела ли она меня там? И если видела, то узнала теперь,
когда я подошел так близко? «Вот человек, который совсем
недавно стоял на той стороне улицы перед спуском в переход и
смотрел в мою сторону» Вряд ли. Наверно, для нее я был просто
пятном, необязательным мазком на картине, каким, впрочем, до
недавнего времени была и она для меня. Хотя теперь,
благодаря этому чертову голубю, мазок вышел на первый план, как
бывает в музее, когда вдруг со всей четкостью понимаешь, что
именно этот цветастый бугорок стал результатом прикосновения
руки мастера, и видишь уже не целую картину, и даже не
застывшую краску, а эту самую руку.

Я не люблю сидеть в кафе. Как и все люди, я обожаю читать о них у
того же старика Хема, который любую забегаловку распишет так,
будто опрокинуть стакан Чинзано и закусить рогаликом с
маслом – одно из чудес света. Люблю наблюдать за посетителями
кафе со стороны. Что тоже не ново. Американцы давно уже
придумали название этому занятию, прямолинейное, как и все, что они
придумывают – пипл-вотчинг.

Но как только я вхожу в кафе, сажусь за стол, начинаю листать меню,
понимаю, что вот, лишь только сев, я уже стал частью
интерьера. Я пойман. И меня беспокоит вовсе не то, что за мной
кто-то наблюдает – чужой взгляд безболезнен и не может навести
порчу на того, кто умеет отражать взгляды. Дело совсем в
другом...

Я сел за столик.

Женщина в кафе напротив попросила еще кофе. Закурила сигарету.

Я последовал ее примеру.

Потом она расплатилась, спустилась в подземный переход и вынырнула с
другой стороны улицы. Поднялась по ступенькам у входа на
почту, но входить явно не собиралась. Это было ясно еще по
тому, как медленно и нерешительно она начала свое восхождение.
Стоя на лестнице, она смотрела на кафе, в котором только что
сидела. Забыла что-нибудь? Хочет вернуться?

Я решил расплатиться и когда посмотрел на ту сторону в следующий
раз, её уже не было.

Выходишь из кафе, и оно снова обретает очарование. Смотришь на него
как на какой-нибудь узкий, изогнутый переулок, заглядываешь
в него, как в колодец, и думаешь, что же там в нем? А потом
идешь по нему, и понимаешь – тебя надули. Здесь нет ничего
интересного... Но только выйдешь из переулка, обернешься, и
непременно захочется вернуться назад.

Зажигаются фонари. Или они уже давно горели, а я только сейчас
заметил? Я поднял голову и на балконе дома напротив увидел
мужчину. Он был одет не по-домашнему – туфли, костюм. Наверно,
готовится к выходу в свет, вышел проверить, как там на улице.
«Дорогая, набрось плащ, там зябко». Он был толстоват и носил
усы. Он смотрел в сторону почты и курил. Скорее по привычке,
нежели из необходимости. Во время редких затяжек кончик его
сигареты вспыхивал и снова гас.

Во второй раз я встретил ее опять же случайно.

Ну да, там же, ну да, в то же время, но оказался я там без всякой
задней мысли. Я вообще забыл об этой женщине, голубе и мужчине
на балконе, как вдруг, повторяю, совершенно случайно, те же
карты выпали во второй раз.

Ну или почти те же.

Не было никакого голубя. На балконе не стоял мужчина, а я в этот раз
сел не в кафе напротив, а в том же кафе, где сидела она.
Сел за столик в углу. Она сидела спиной ко мне, чуть
повернувшись, так, что я мог видеть, куда она смотрит. Мог бы выбрать
место и поудобней, чтобы хорошенько разглядеть ее лицо. Но
я его уже видел. Мне было гораздо интереснее проследить за
ее взглядом. Как и в тот раз, она смотрела на ту сторону
улицы. Ничего интересного я там не видел. Мошкара прохожих,
машины... Может, ждет кого-то? Но ведь так не ждут, так скорее
надеются, что никто не придет. И если на это и была сделана
ставка, то все складывалось просто прекрасно. Никто не шел.

В какой-то момент я почувствовал на себе взгляд, и сразу же понял,
откуда он был нацелен. Я поднял голову. Все верно. На балконе
стоял мужчина в костюме. Тоже тёмном, но уже другого
фасона, курил сигарету и смотрел туда же, куда смотрела женщина.

Когда она встала и ушла, я позвал официанта, поспешно рассчитался,
не скупясь на чаевые, и пошел следом. Подойдя к переходу я
оглянулся. Мужчина все так же стоял на балконе. Сигарета, та
же или уже новая, тлела у него в руке.

Я шел за ней по переходу, останавливаясь и делая вид, что
разглядываю витрины. Она вышла у почты, поднялась на несколько
ступенек и стала смотреть обратно, на переулок с кафе. Я намеренно
прошел совсем рядом с ней, вошел в здание почты и купил
конверт. Это заняло не больше минуты, но когда я вышел, ее уже
не было. Балкон тоже был пуст.

Дома я вырвал из записной книжки чистый листок, свернул его пополам
и положил в конверт.

На следующий день я пришел в кафе в обычное время. Но женщины там не
было. На балконе тоже никого. Я вошел в дом, поднялся на
последний этаж, назвав консьержу наугад номер квартиры. Должно
быть, самая крайняя. Я прислушался. Ни звука. Нажал на
кнопку звонка.

Мне открыл дверь мужчина. Тот самый. В своем обычном наряде.

– У вас, кажется, для меня письмо? – спросил он, жестом приглашая войти.

Я растерялся. Протянул ему конверт.

Он разорвал конверт, вытащил листок, развернул его. Глаза его
забегали по строкам, которых, уж я-то знал это точно, там не было.

Все. Прочел. Поднял глаза. Посмотрел на меня.

– Передайте, что я сделаю все в точности, как она того хочет.

Я не заметил, как оказался в прихожей. Он меня вытолкал? Я ощупал
лацканы своего пиджака, будто от его рук на мне должны были
остаться вмятины.

Черт, я влип! Ну, можно, конечно, выбыть из игры и не появляться
здесь какое-то время. Но ведь именно этого толстяк и хочет!
Нет, не выйдет! Завтра, когда он будет наблюдать за нами – за
нами! – как приятно хотя бы даже мысленно делать ее своей
сообщницей – я сделаю то, чего он от меня уж точно никак не
ждет.

Назавтра у меня ничего не вышло. Я просидел в кафе чуть ли не всю
вторую половину дня, но никого не было. Ни женщины, ни мужчины
на балконе.

Пришел через день, и снова та же история.

Стал симулировать то, что называют случайностью и, как ни странно, у
меня получилось. Когда я проходил мимо ее кафе, сделав вид,
что изучаю людей на улице – театралов и уличных музыкантов,
– наткнулся взглядом на нее. Тут же сел за столик. За ее
столик.

Она вглянула на меня, но даже не сказала, что столик занят. Похоже,
она меня ждала.

– У меня для вас письмо, – сказал я, наблюдая за ее глазами.

Ничего. Никакого выражения.

Я вытащил конверт и протянул ей. Она опустила глаза, дав мне понять,
чтобы я положил конверт на стол.

– Меня просили дождаться ответа, – сказал я.

Она бросила деньги прямо на конверт.

Тут же появился официант:

– Можно рассчитать?

Она кивнула. Официант забрал деньги. Вместе с конвертом.

Она встала.

– Он сказал, что сделает все, как вы скажете... – быстро проговорил я.

Она улыбнулась.

– Да... все именно так и должно было произойти, – сказала она и
пошла в сторону перехода.

Зажглись фонари.

Я не стал смотреть вверх.

Я и так прекрасно знал, что там увижу.

31 августа, 2010