I

Возникновение, развитие и гибель человека – мировой трагический процесс, развертывание катарсической структуры вселенной. Человек является промежуточной формой в процессе самопознания Мира, своеобразным скачком от бессознательной к сверхсознательной вселенской целостности. История человечества реализует движение вселенского конфликта, развивается по законам художественной композиции и представляет собой процесс становления сознания. Этот процесс подразумевает синтез качественно новых форм – форм культуры.

Другими словами отделение сознания от вселенной означает персонификацию в человеке формотворческой силы природы, и человек находит свое место в мире, творя живые формы. Этот процесс находит свое выражение в создании и развертывании знака.

“Первобытная слитность, доходящая до полной нерасчлененности”¹ характеризуется вселенским наполнением знака, т.е. фактически его отсутствием: сознание и космос не отделены, противоположности не выделены.

Сознание определяет себя в пространстве и во времени, и это первоначальное разделение Мира свидетельствует о появлении знака – сознания, дает толчок к его развертыванию.

Отношения Мир – Мир (всеобщая тождественность, полная нерасчлененность) преобразуется в отношение человек – мир. Развитие этого отношения является развитием вселенского конфликта. Мы говорим о различных этапах становления сознания в связи с различными способами разрешения основного конфликта. При этом важным представляется показать становление личности, которое мы отождествляем со становлением знаковой системы как самодостаточной структурной целостности, противопоставленной означаемой целостности – изначальной пустоте.

II

Вначале оформляемым материалом непосредственно является коллективное бессознательное. Первые живые формы – жест и звук, воссоединяющие утерянное единство Мира, рождающие Традицию (из первоначальных знаков складываются знаковые системы, образующие во взаимодействии культурную целостность) наполняют ритмом жизнь первобытного человека. Это есть ритуал, в котором реалии обыденной жизни и магические сверх реалии, быт и космос, форма и содержание – одно неделимое целое. Ритуальный этап становления сознания – экспозиция мирового трагического действа.

Найденная сознанием естественная (единственно возможная в данных исторических условиях) форма проходит путь к разрушению самое себя. Оформив естественное движение сознания, знак остается в истории как свидетельство (запись в соответствующем языке) этого движения. Знак осмысливается, рефлексируется (анализируется) развивающимся сознанием (сознание рефлектирует, осмысляет свой путь). Мысль – факт рефлексии, расчленения целостности, вначале воспринимаемая как объект мира, оформляется с помощью слова и действия, каковые и являются средствами (принципами) построения знаковых систем.

Рефлексия происходит в отправлении соответствующего культа и означает лишь то, что форма (отношение человек – мир) стало содержанием (отношение человек – человек).

III

Выделение мысли (точнее вначале не мысли, а целостного чувственного образа) как объекта мира означает, что мир разделился на объективный и субъективный, язык реалий уступил место языку мифологем (чувственные образы определено называются). Это и есть начало мифологического этапа становления сознания, который характеризуется разделением знака: возникают земная и сущностная (божественная) реальности, которые, однако, не противостоят, а дополняют друг друга. “Архаическое сознание утверждает полную преемственность порядка субъекта и порядка мира”². В формировании языков культуры осуществляется традиция: творчество живых форм реализуется в искусстве, рефлектирующая деятельность сознания - в науке.

“Миф отождествляет идейную образность вещей с вещами как таковыми и отождествляет вполне субстанционально”³.

Мир человека рассматриваемой эпохи построен на принципе внеличностного космологизма и представляет в своей конечной обобщенности не что иное, как миф. То есть чисто условное разделение субъекта и объекта предопределяет совпадение окружающего мира и объективной знаковой системы. Способом художественного творчества является внеличностный по своей сути эпос. Но мифичен не только объективный мир в целом, - мифичен он и во всех своих проявлениях.

Отношения людей оказываются мифом. “Люди – актеры, которые появляются на сцене, играют свою роль и уходят … приходят они с неба ведь люди – эманация космоса … и там растворяются как капли в море. Земля – это сцена, где они исполняют свою роль …Какую же пьесу разыгрывают эти актеры? … Сам космос сочиняет драмы и комедии, которые мы исполняем”⁴. Вполне понятно, что человек эпохи внеличностного космологизма является мифом.

Остается констатировать, что весь зримый и мыслимый мир для мифологического человека предстает произведением искусства. Творческая (эстетическая) потребность удовлетворяется на любом уровне, т.к. любая вещь потенциально является произведением искусства. Наука отделена, но не противопоставлена искусству, т.е. является мифом и эстетикой в своей сути. “Космос видимый, слышимый, осязаемый, материальный есть не что иное, как огромное тело живого человеческого существа как в целом, так и во всех своих частях”⁵.

Отсутствие противопоставленности составляющих мифологический знак позволяет поставить вопрос: трагичен ли миф? Трагично ли первоначальное мифологическое мышление? На первый взгляд внеличностность мифа предполагает отрицательный ответ на этот вопрос. Однако стоит вернуться к истокам мифа, к разделению первоначальной целостности как “жертвоприношению”⁶, чтобы убедиться в обратном.

Формотворчество, рассматриваемое как акт самопознания трагично по своей сути, явленные живые формы, изолированные во времени и пространстве, рождены, чтобы умереть, отделены, чтобы слиться. “Истинное выражение скрывает, то, что делает явленным”⁷.

Мы говорим о временных формах только в связи с вневременным, изначальная пустота обретает жизнь, умирая как целостность.

Миф трагичен “изнутри”, трагичность, не персонифицированная в человеке, закодирована в мифе жертвенностью космогонических категорий (естественное и сверхъестественное свободно перетекают друг в друга; субъект изначально виновен, поскольку рожден изолированным etc).

IV

Развитие мифологического сознания есть, по сути, постепенное разрушение мифа. «Вскрытие противоположностей, заключенных в мифологеме, происходит постепенно выдвижением тех или иных ее сторон в качестве единственных или по крайней мере преимущественных»⁸.

Парменид впервые “заявляет о разграничении истин, основанных на мышлении и мнений, основанных на чувственности”⁹. Это разграничение было началом разложения внеличностного космологизма, началом категориального (абстрагирующего) мышления. Первоначально неделимая целостность восстанавливается осознанно. Мифические герои превращаются в божества, естественное противопоставляется сверхъестественному, личностное – природному.

Человеку требуются трагические усилия, чтобы восстановить целостность. Сценой художественного творчества и мировоззрения владеет трагический герой. Очищение от чувственной жизненной текучести, развертывание композиции человеческой жизни художественно воплощается в трагедии и осмысляется как космос, возникающий из ничего не значащих атомов, как трагедия из букв.

Категориальное разложение мифологического космоса выделяет и укрепляет отдельные черты земной личности, очерчивает ее границы, противопоставляя личность и земную жизнь космосу.

Если у натурфилософов наличествуют и мирно уживаются два различных компонента – естественнонаучный (природный) и философско-рационалистический (личностный), то пришедшие им на смену софисты опираются на чувственное познание, скептически относятся к богам и субъективируют, т.е. релятивизируют истину.

Отграничение земной жизни от космической развивается в учении Сократа, который впервые “набросился на жизнь как на проблему”¹⁰. Сократ противопоставил отношение человек – человек отношению человек – Мир. “Прекратилась эта безысходная, но прекрасная музыка космоса, на дне которого лежит слепое противоречие”¹⁰.

Мифологическое знание, потерявшее значение для Сократа уступило место знанию рациональному. Отделяя бытие и знание о бытии, причину бытия и содержательную связь явлений¹¹, противопоставляя божество и человека, Сократ, по сути, создает теорию познания, то есть знак у него впервые заявляется как самодовлеющая структурная единица. Очеловеченным знанием у Сократа является добродетель, которая становится границей между человеческой и сущностной реальностями.

Понимая причину как духовное начало и не смешивая ее с природными явлениями, Сократ сделал шаг на пути к абсолютизации личности.

V

Противопоставление личностных и внеличностных характеристик, нарастание трагических усилий происходит в дальнейшем развитии культуры: в философском мифотворчестве Платона, Аристотеля, позднейших философских школ, а также – в разработке художественных направлений.

У Аристотеля логистика выступает не как способ познания, а как способ выражения.  Если у Сократа логистика не имела сугубо самодовлеющего значения, так как в своем конечном исчерпывающем состоянии предполагала выход к иной, достоверной и просветляющей человеческую жизнь реальности, то после Аристотеля рационализация приобретает самодостаточный характер.

В искусстве появляется и развивается лирический герой. Лиричность является ритмизацией эмоциональных состояний человека¹², то есть сугубо земных, жизненных переживаний, которые также становятся самодостаточными.

Можно сказать, что художественная композиция опосредуется личностными категориями культуры – рационализацией с одной стороны и лиричностью и с другой. Это и дает нам право говорить о возрастании трагических усилий.

Мир уже не просто проходит через человека, мир изменяется, раскалывается в человеке, внеличностный космос потерял свое значение. Последние мифологические философы в Европе – неоплатоники приходят к выводу, что мир – пустыня. “Нет никого, раз нет личности, а есть только что. Космос – это что, а не кто”¹³.

Личность противопоставила себя миру и это есть важнейшая перипетия композиции истории. Эстетическая потребность удовлетворяется преодолением надстроечной реальности – замкнутой знаковой системы. В своей предельной обобщенности такая надстроечная реальность является абсолютной личностью.

Этот этап развития сознания характеризуется укреплением границ, проведенных человеком в мире и разделяющих мир. Для человека эпохи монотеизма небытие уже не является естественным продолжением бытия, смерть противопоставлена жизни и провозглашена величайшим злом. Фатальный героизм, столь характерный для мифологического человека утерян, монотеистический миф замкнут и самодостаточен, Неразрывность науки и искусства утрачена. Мир человека ограничивается божественными заповедями – моральными, т.е. имеющими межчеловеческий характер. Если в мифологическую эпоху раскол мира проходит в каждом явлении, в каждой вещи, то абсолютизация личности аккумулирует в сознании означающую функцию, творцом форм становится абсолютная личность.

Человек, противопоставив себя природе, постепенно осознал себя ее царем и творцом, т.е. богоравным. Эта перипетия исторической композиции свидетельствует, что границы, отделившие человека от мира, достигли максимума своей прочности, сознание уже не в силах их преодолеть, и чтобы жить, человеку необходимо созидать принципиально иные формы.

VI

Начинается “штурм образов”, разрушение внешних границ. Абсолютизируются человеческие отношения, изолированность субъекта максимально возрастает. Субъективные знаковые системы, реальности, построенные человеком в мире, теряют свое значение. Боги умирают, границы перемещаются внутрь человека.

Разрушение канонических художественных жанров, традиционной науки и философии, развитие психологии, - все это говорит о том, что разнесенность сознания и мира достигла апогея,  вселенский конфликт приблизился к своей кульминации. Сознание мечется в поиске новых форм и созидает новую мифологию - модернизм.

VII

Модернистское творчество, абсолютизирующее и одновременно разлагающее индивидуализм, ищет и находит объективный знак на новом витке истории. К словам и вещам возвращается способность содержать в себе противоположные смыслы, замкнутость (субъективность) знака теряется.

Трагическое сознание сметает абсолюты – земные и космические, мир приближается к пребыванию в качестве единой художественной формы, так как творчество живых форм ставится новым человеком бесконечно выше законченных его продуктов – знаковых систем. Человек вновь, как в архаические времена остается один на один с миром – не космическим, природным и, вследствие этого – эстетически обусловленным, а очеловеченным, опредмеченным и поэтому – эстетически освобожденным.

Каждый предмет и каждое явление приобретают художественную значимость. Искусство становится все менее понятно обывателю. Дальнейшее развитие сознания, движение от кульминации к развязке вселенского конфликта, таким образом, предполагает индивидуализацию форм творчества. Это означает утверждение жизни как единого, непрерывного творческого акта, перманентное тождество сознания и вселенной.

Это есть становления нового человека.

Новые человеческие отношения, основанные на тождестве катарсических структур сознания, создаются на путях синтеза новой науки – науки о знаке, сверхэстетики                (этапы его развития, например, – структурализм, постструктурализм). Катарсический научный язык опишет становление, развитие и гибель форм культуры, а, следовательно, - культурного языка как такового. Этот язык призван установить тождество индивидуальных творческих форм, тождество жизни творчеству, тождество мира самому себе. Это последний из языков людей и единственный общий для них. Момент установления тождества равен снятию языка, равен сверхритуалу, равен слиянию человечества в сверхсознательной – эстетической - целостности.

VIII

Космос, отделивший сознание от хаоса, существует лишь поскольку расчленяется, упорядочивается сознанием. Носитель сознания человек живет лишь поскольку синтезирует выделенные предметы и явления расчлененного космоса. Синтез форм культуры равен преодолению временного и пространственного и человек осуществляется, насколько осуществляются его трагические усилия по преодолению собственной личности и собственной земной жизни.

“Культура – это движение духа, который идет от пустоты к формам и от форм возвращается в пустоту, в пустоту как в смерть. Быть культурным значит сжигать формы, сжигать формы, чтобы обрести жизнь. Это значит научить себя правильно держаться в беспрерывном движении последовательно разрушаемых форм”¹⁴.

Вектор этого движения направлен к разрушению форм культуры как таковых, а, значит, - сознания в то форме, в какой оно существует сегодня. В развязке мирового трагического процесса исчезнет разделенность структурных целостностей – сознательной и бессознательной, потеряет смысл категории бытия – синтез и анализ – наука и искусство, жизнь и смерть. Человек осуществится каким он был создан природой – средоточием мировых сил и потенций, узлом всех связей.

Самопознание мира, достигаемое в каждый момент исторического процесса синтезом культурных форм, станет тотальным. Вселенский конфликт (катарсический процесс – преодоление относительных истин на пути к абсолютной) разрешится, и вместе с ним завершится сознательный этап самопознания Мира.

Примечания:

1. А.Ф. Лосев. Античная мифология в ее историческом развитии. М. 1957, с. 149-150.
2. В.В. Малявин. Театр Востока Антонена Арто. Восток-Запад. Исследования. Переводы. Публикации. М. “Наука” 1985, с. 230.
3. А.Ф. Лосев. Проблема Символа и реалистическое искусство М. “Искусство” 1976 с. 167.
4. А.Ф. Лосев. Дерзание духа. Политиздат. 1988 г., с. 168.
5. Там же с. 154.
6. См. в частности: И.И. Семененко Афоризмы Конфуция. М. Изд. МГУ, 1987 г., с.с. 70-72.
7. Арто А. Восточный и Западный театр. Восток-Запад. Исследования. Переводы. Публикации. М. “Наука” 1985 с. 239.
8. А.Ф. Лосев. Типы античного мышления. Античность как тип культуры. М. “Наука” 1988 с. 97.
9. А.Ф. Лосев. Дерзание духа. М. Политиздат, 1988 с. 251.
10. А.Ф. Лосев История античной эстетики. Софисты Сократ Платон. М. Искусство 1973.
11. См.: В.С. Неросесянц Сократ М. “Наука” 1980 г.
12. См. А.Ф. Лосев Проблема вариативного функционирования живописной образности в художественной литературе. Литература и живопись Ленинград “Наука” 1982 с.с. 37-38.
13. А.Ф. Лосев Дерзания духа. М., Политиздат, 1988 г., с. 170.
14. Арто А.  Театр и боги. Восток-Запад. Исследования. Переводы. Публикации. М. “Наука” 1985 с. 244.