Онтологические прогулки

(Начало)

6. Экологизация шолоховедения

"Шолоховедение – страна огромная".¹ Но во всем многообразии написанного о Шолохове есть нечто общее: социально-экономический подход, главенствующий в современных поэтике, литературоведении, философии, этике, эстетике...²  , а также и во всей науке антчного генеза, включая исследования Арктики.

При сопоставлении Шолохова, каким он встает со страниц своих произведений, с тем образом, каким рисуют его шолоховеды, обнаруживается ограниченность указанного подхода к его творчеству. Она выявляется с позиции экологичного гуманизма, т.е. с позиции гармоничного общения между человеком – во всей его сложности природно-гуманитарных свойств и природой – во всем ее многообразии. Стратегию перехода к такому общению и утверждает своими произведениями Шолохов. По отношению к такому эко-общению экономика является частной, ограниченной, отчужденно-антагонистичной формой эко-отношений. Соответствующим этой форме оказывается и восприятие творчества Шолохова. Природа исчезает /или трактуется как "фон", "краска" в творческой палитре автора/, а человек оказывается всего лишь функцией социально-экономических и политических отношений, его био-природные начала элиминируются.

Понимая ограничения такого подхода к поэтике Шолохова, предлагаем экофильно-гуманистичный подход, позволяющий глубже и полнее осмыслить его творчество, более адекватно раскрыть его «тайны». При таком подходе гуманизм и психологизм Шолохова осмысливается еще и как эко-гармоничный феномен, чрезвычайно значимый в условиях современной остро-кризисной эко-ситуации в мире. Конечно, глубоко прав В.Закруткин, говоря: «Как никто другой, Михаил Александрович был сыном земли». Он был благодарным и дальновидным сыном, ощущавщим равнозначимость человека и природы, наделившим своих героев не только любовью, но и ответственностью по отношению к родной земле. Часто пишут о бескомпромиссном классовом подходе Шолохова. Но ведь будущее Экофильно-бесклассовое общество вырастает из классового, ликвидируя все классово-экологические антагонизмы. «Шолохова будут читать поколения грядущих столетий, книги его бессмертны» /Дж.Олдридж/ не в силу его классовости, но потому, что в них можно обнаружить экологичность, характерную для будущего общества. В них мы видим также и общечеловечность, гуманность, характерные для будущего общества. В них мы видим также и общечеловечность, гуманность, экофильность, роднящие их с остальными землянами. Этими двумя глобальными качествами Шолохов обессмертил свое творчество. Различие социально-экономического и экологического подходов можно видеть на следующем примере. М.И. Привалова в своей «заметке» «Стилистические функции пейзажей в произведениях Шолохова»³ рассматривает пейзаж, поскольку он дает

«углубленное изображение психологии героев, при помощи описания природы».¹ Роль природы при таком подходе – служебная, функциональная, природа служит относительно пассивным фоном и средством изображения героев и их действий. Природе «отказывается» в собственной активности – в полном соответствии с традициями социально-экономического подхода в литературоведении. Ограниченность этого подхода к творчеству Шолохова заключается, на наш взгляд, в том, что природа у него живет своей собственной жизнью – даже когда человек включает ее в свой «хозяйственный оборот». Да, природа отзывается на страдания и горе человека, – но отнюдь не потому, что она живет лишь жизнью людей, а потому, что у них – человека и природы – одна общая жизнь, еще не разорванная на два процесса: жизнь природы и социально-экономический «прогресс». Описания пейзажей у Шолохова несут не только «нагрузку» раскрытия психологии героев, но имеют и самостоятельную эстетическую ценность, не исчерпываемую их социально-психологической функцией.

Гуманистичность и экологичность Шолохова составляют его специфическую Эко(фило)софию, отличающуюся от философии классовых антагонизмов, приводящих к умерщвлению природы и психологического уродованию/ профессиональной кретинизации, по Марксу/ человека. О философичности творчества Шолохова писали многие. Его «философия» является как бы «мостиком» от доклассового единства с природой /когда человек еще не «выделился» из природы/ к бесклассово-Экофильному обществу созидания Природы человеком – в соавторстве с нею самой. Шолохов показал, что этот «мостик» сохраняется несмотря и вопреки классовым битвам и тенденции перенесения их на сферу общения с природой. Своей Экософией Шолохов объединяет человека с природой, выражает различные формы их гармонии, общения при снятии их разъединенности и борьбы. Тем самым Шолохов, – вместе с другими советскими поэтами и писателями, в особенности – северянами, создал Экософские основы экофильной культуры будущего.

7. Эко-параллели

Между Шолоховым и советскими писателями: Леоновым, Паустовским, Привиным, Есениным, Шесталовым, Ходжером, Рытхэу, Санги, Куриловым и др., обнаруживается сущностная эко-гармоничная общность. Конечно, каждому из них присуща собственная экологичность, развиваемая характерными для каждого из них средствами и вместе с тем – общая для советской культуры в целом.

Один из наиболее ярких примеров – «Гремите, Колокола» Калинина, показавшего становление творческой индивидуальности – исключительно гармоничной и целостной. Такая индивидуальность – преддверие образа человека будущего, творящего эко-гармонию не только в себе, но и в мире. Очевидна здесь преемственность героев Калинина по отношению к героям Шолохова с их «чудинкой» = самобытностью. Поэтика Шолохова проста, изящна и тонка. А.В. Калинин очень точно характеризует «Поднятую целину» как написанную «на неуловимой грани изящества и простоты», тождественной естественной эко-гармонии.

Однако, сколь огромного труда стоит эта естественность! Все гениальное просто, но верно ли, что все простое гениально? Чтобы стать по-шолоховски простым, гениальность должна стать сложной. Именно эту – гениально простую = сложную естественность находим мы у Шолохова. Он сумел провести нас через дантов ад войн, битв и быта прямо на уровень эко-гармонии. Шолоховская эко-гармония близка аналогичным чертам не только русской советской, но и литературам других народов России. Она близко родственна аналогичной черте культур народов Арктики. Когда Шолохов пишет непосредственно о природе, его строки близки по изяществу и правде японским хокку и танкам, в которых обязательно звучит природа и слившееся с ней сердце поэта. Но у Шолохова человек берет на себя нравственно-творческую ответственность за нашу общую с Природой Жизнь, а у японцев, как и у северян человек остается маленьким,  обязательно идет вторым – после Великой Природы.

Аналогия эта между Шолоховым и японской лирикой имеет еще и тот аспект, что в обоих случаях природа «неласкова» к своим дочерям => сыновьям. И все же она остается любимой и с любовью воспеваемой. Нотки ответственности за Мать-Природу есть и у Шолохова, и у современных японских лирических поэтов /например, у Исикава Такубоку/.¹

Итак, велик урок экологичности Шолохова. Его творчество – «Ключ» к эко-гармоничной культуре будущего и реальное начало этого будущего. Любовь к родному Дону – лейтмотив творчества Шолохова. Необходимо, однако, более четкое отграничение вечного, эко-гармоничного, от исторически-преходящего, экофобного. Навеки останутся, видимо, лиризм и слиянность с природой героев Шолохова, и станут «метой времени» – их грубоватость, в иные моменты – жестокость.

Из экологического анализа творчества Шолохова вытекает много важных выводов для литературоведения, поэтики, эстетики, философии, культуры в целом. Отметим лишь один из них. Экологически опасен, как показывает Шолохов, не самый «низший», наивно-экологичный и не самый высший – «высоколобо» = интеллигентский, творческий уровень развития человека, а средний, промежуточный, мещанский. Человек этого уровня достаточно развит для того, чтобы понимать уже относительную зависимость не только человека от природы, но и природы от человека. Но еще недостаточно развит для того, чтобы сделать природу продуктом своего творчества. Большинство героев Шолохова – на уровне наивно-доверчивого био-гармоничного мироощущения, сам Шолохов – на высшем уровне экологичного миротворения, во многом противоположного современному потребительскому подходу к природе как к ресурсу. Герои Шолохова «перепрыгнуть» через антагонистично-потребительский уровень культуры еще не могли. Для этого надо «предчувствовать» и «видеть» будущее так, как это мог Шолохов. Но этот «прыжок»-в-Экофильное будущее – вместе с Шолоховым, – совершают поэты и писатели северяне. А у П.Киле этот прыжок осуществляет и многие герои его произведений. Близки к этим героям также и образы: Пларгуна у В.Санги /»Ложный гон»/, Джона Макленнона у Ю.Рытхэу /«Сон в начале тумане»/, Айвенгу /«Айвенгу» Ю.Рытхэу/. Таковыми же по существу являются образы лирического героя в творчестве Ю.Шесталова, А.Тарханова, В.Ледкова, Улуро Адо.                  Особенно явственна аналогия между «Амуром широким» Г.Ходжера и «Тихим Доном» М.Шолохова. Напрашивается вывод: И Шолохов, и северяне реально осуществляют непосредственный переход от доантагонистичной био-гармонии к общечеловечной эко-гармонии, как бы «перепрыгивая», отчасти игнорируя классовые и эко-антагонизмы. Они все прокладывают реальную «тропку» в Экофильное будущее народам России => всего человечества. И эта «тропка» отнюдь не только в том, чтобы показывать образ Человека Будущего и творение им Природы, но глубже – в изменении всего мировоззрения, включая изменения взгляда на историю, выдвижение в ней проблемы непосредственного перехода доклассового общества /характерного в общем для северян/ непосредственно в экофильное будущее. Пожалуй, один из характерных примеров художественного решения этой проблемы является «Человек Ыхмифа» В.Санги, выше проанализированный.

Выводы

Итак, Шолохову присущи две близко-родственные черты, обеспечившие бессмертие его творчеству: общечеловечность и экофильность. Но ведь эти же черты свойственны и поэзии Северного сияния. Эти черты сделали Шолохова классиком мировой литературы. Эти же черты делают культуру северян историческим началом будущей глобальной культуры. У Шолохова эти черты показаны на, казалось бы, узко-региональном и исторически-преходящем материале: участии донских казаков в мировой и гражданских войнах. Но Шолохов сумел за этими ограничениями и через них увидеть глубокую человечность и эко-гармоничность их общения с миром Природы и общества. У северян подобных ограничений нет. Их поэтичная культура логически «чище»… Пройдя эко-гармоничную школу северян и Шолохова, человек как творец будущего сможет понять и выполнить основную задачу современности, которая, по Ю.А.Жданову, «заключается в том, чтобы сформировать гармоничный обмен между обществом и природой».²

Шолохов осуществил в себе и своем творчестве реальную гармонию (1) изначального, патриархально-казачьего с (2) Экофильно-общечеловечно- неантаонистичным, создавая (3) эко-гармоничное будущее. Это связано с тем, что классовость пролетариата качественно отлична от классовости буржуазии. У пролетариата классовые интересы включают в себя общечеловеческие и экологические интересы, тождественные им и поэтому их реализация есть самоотрицание пролетариатом себя как класса – в пользу всего бесклассового человечества. А буржуа, создавая Живой капитал внутри и как основу рыночного капитала, творит тем самым и креатив-класс, становится ныне ведущим классом современного  Экофильного общества как сообщества Творцов Жизни.

   __________________________________________________________________