Онтологические прогулки

Из книги "Россия и Запад. Русская цивилизация и глобальные политические вызовы."

Внешнеполитическая стратегия России должна быть производной от её внутренних целей. Т.к. главной такой целью является обустройство внутреннего пространства, внешняя политика страны должна быть ориентирована на сохранение этого пространства. Какая либо экспансия, опирающаяся на представление, что расширение сферы влияния обладает самоценностью, вредна и не допустима. Подобные экспансионистские устремления будут лишь отвлекать общество от решения главных задач, потребуют дополнительных ресурсов и, в итоге, породят глобальные общественные сомнения в возможностях социализма.

       Приоритет внутреннего над внешним в политической сфере ни в коей мере не означает отказа от признания всемирного значения Русской идеи, столь ценного для русских славянофилов и их наследников. Но подлинная всемирность не может быть основана на принуждении. Всемирное значение русский социально-политический опыт обретёт лишь в том случае, если Русская цивилизация сможет сформировать собственный внутренний мир на условиях социальной справедливости, народоправия, устойчивого развития и приоритета духовных интересов над материальными. И только в этом случае мы будем по-настоящему интересны миру.

       При этом недопустимо сужать образ мира до масштабов Западной цивилизации. Сегодняшний Запад, являясь частью мирового сообщества, в то же время представляет собою реальную угрозу миру. Запад ведёт непрерывную многовековую войну против России. И в этих условиях ориентация на Запад не может быть духовным явлением. Русское внимание к Западной цивилизации должно быть исключительно прагматичным. Европа представляет интерес для России исключительно как рынок сырья и источник технологий, но и такой интерес является исключительно временным. Он будет сохраняться до тех пор, пока российская экономика не освободиться от нефтегазовой иглы и в стране не будет организован процесс технической модернизации, позволяющий не импортировать новые технологии, а самостоятельно производить их.

       Необходимо признать, что многовековое стремление части русской элиты влиться в западное сообщество, стать частью Европы в духовном смысле, является важнейшей геополитической ошибкой и обольщением. Мы никогда не были и никогда не станем для Запада своими. И никакие лицемерные декларации западной политической элиты по поводу дружбы и равноправного сотрудничества с Россией не должны вводить в заблуждение. Запад говорит о дружбе с нами лишь с одной целью: чтобы воспользовавшись удобным случаем предать нас и нанести удар в спину. Единственной возможностью предотвратить подобный сценарий является постоянное напоминание западным элитам о российском ядерном оружии. Запад никогда не должен забывать о том, что третьей мировой войны он не переживёт. И этим элитам не стоит надеяться, что они смогут выжить в результате некоего первого удара по нашей стране. В основе российской военной стратегии должна находиться идея превентивного удара: если война окажется неизбежной, такой удар должен быть нанесён.

       Наличие постоянного, онтологического врага на наших границах требует постоянной заботы о развитии русской армии, флота и оборонной промышленности. Именно они являются, по сути, единственными подлинными союзниками России. И укрепление обороноспособности – это важнейшая задача Российского государства. И надо отдать должное политике нашего государства в настоящий момент. Можно и нужно жёстко критиковать современную государственную политику в социальной и культурной сферах. Но, в то же время, общество должно поддерживать все действия государства, направленные на укрепление обороноспособности страны. Интересы государства и общества по данному вопросу, безусловно, совпадают. Общество должно пойти на определённые жертвы и в социальной сфере ради того, чтобы наша оборонная промышленность развивалась.

       Помимо государства осуществлять регулярную заботу о защите страны не способен никто. Действия гражданского общества в этой сфере никогда не будут столь эффективны, как действия государственные. Враги России это прекрасно понимают и именно поэтому идеологические диверсии против нашей страны часто принимают форму критики самой идеи государства. Регулярно озвучиваются идеи, согласно которым наша страна не нуждается в сильном государстве. Подобные идеи характеризуют либо злой умысел их авторов, либо безответственную глупость. Россия всегда нуждалась, и будет нуждаться, в сильном государстве, поскольку именно оно обеспечивает защиту страны и целостность её внутреннего пространства. Задача общества – в увеличении эффективности применения такой силы. Государство не должно и, по сути, не имеет права тратить собственную энергию на цели, не относящиеся к его сущностным основаниям. По отношению к обществу государство должно выступать в качестве позитивной силы, а не показывать себя почти исключительно в качестве машины, осуществляющей репрессии против общества в интересах правящего класса.

       Безусловно, ряд отечественных интеллектуалов вспомнит о западной культуре, будет говорить о необходимости её подробного изучения и даже некоего диалога с ней. Отчасти, эти наблюдения верны, но, восхищаясь отдельными произведениями западного искусства и философской мысли, следует помнить, что главным достижением западной культуры является Освенцим, а её наиболее совершенной культурной практикой – массовый геноцид по отношению к народам, ставшим жертвами Запада, а также – по отношению к собственным маргинальным социальным группам. Если мы воспринимаем Западную цивилизацию как целостность, что вполне соответствует принципу реальности, то бессмысленно пытаться отделить «хороший Запад» от «Запада плохого». Второе является базовым условием для первого. И если мы, например, восхищаемся европейской литературой XIX века, то не стоит забывать при этом, что такая литература, а также – тот средний класс, которому она была адресована, стали возможным благодаря бесчеловечной эксплуатации низших слоёв западного городского общества – в частности, благодаря двенадцатичасовому рабочему дню и привлечению шестилетних детей на производство. Но именно об этом «христианский Запад» предпочитал не говорить в XIX веке и не очень любит говорить сегодня.

       Для новой России образ подлинного мира должен быть связан, в первую очередь, не с Западом, а с Востоком и Югом. Именно там живёт большая часть человечества. И живёт она в условиях, резко отличающихся от западного уровня жизни. Но, испытывая симпатию к народам этих регионов, Россия не должна навязывать им собственной модели развития.

       Относительная автономность существования Русской цивилизации потребует и изменения миграционной политики страны. Современный российский капитал активно привлекает мигрантов из других государств, используя их в сфере низкооплачиваемого труда. Это серьёзно влияет на общую демографическую ситуацию в нашей стране. Политика нового, социалистического государства должна опираться на собственные силы. Стратегические интересы страны не требуют механистических манипуляций с демографической статистикой. Россия должна принадлежать россиянам. Нам не нужны демографические вливания извне, благодаря которым внутри страны будут формироваться сообщества, пытающиеся навязать чуждый нам образ жизни. На пути иммиграционных потоков должны быть поставлены жёсткие барьеры. Массовая иммиграция в страну недопустима.

       Безусловным исключением в такой политике являются русские, живущие за рубежом. Для них возможность возвращения в страну должна быть открыта всегда. Особенно, это касается русских, оказавшихся за пределами Российской Федерации после распада СССР. Так же это правило должно относиться к гражданам Белоруссии и Украины, т.к. русские, белорусы и украинцы являются тремя ветвями одного народа.

       Особенность внешнеполитической ситуации России связана с тем обстоятельством, что сегодня в жизненном пространстве Русской цивилизации существует несколько государств. Помимо Российской Федерации к этому пространству непосредственно относятся Украина, Белоруссия, Молдова и Казахстан. В связи с этим важнейшей политической задачей Русской цивилизации является объединение этих стран в единый геополитической союз, предполагающий – в идеале – максимальную степень развития интеграционных процессов. Как именно будет происходить этот процесс и какие формы он примет, покажет только время. Но жизнь требует воссоединения – появления некоего СССР 2.0, пусть и основанного на новых экономических, идеологических и политических принципах. И чем быстрее такое объединение произойдёт, тем будет лучше.

       Главной проблемой на пути к интеграции для Русской цивилизации сегодня является Украина. Украинская проблема особенно остра и болезненна потому, что это проблема внутренняя, пусть и, во многом, инспирированная действиями извне. 

       Украина изначально формировалась как государство-фантом, и это формирование проходило преимущественно на русских землях. Украинская государственность – это ещё один продукт советской национальной политики. По степени своей историчности она лишь в малой степени превосходит государственность ряда стран третьего мира, например, Танзании или Кении, и, безусловно, уступает по этому критерию развитию государственности ведущих стран Латинской Америки. Относительно прочной её делает фактор, который украинский национализм не хочет замечать: активное участие в государственном строительстве Украины русских людей. Именно русское население на Украине является главным системообразующим элементом, придающим украинскому государству относительную устойчивость.

       В результате стечения исторических обстоятельств онтология украинской государственности изначально обрела абсурдный характер. Большая часть нации считает своим родным языком русский, для обеспечения элементарного функционирования государство вынуждено опять-таки опираться на русский язык, т.к. украинский язык на данный момент не достиг соответствующего уровня развития, а в качестве исторического основания собственной государственности её идеологи апеллируют либо к фантомным историческим образованиям, либо к казачеству, которое изначально было сущностно антисистемным элементом и занимало враждебную позицию по отношению к любой государственности.

       Тем не менее, у Украины после распада СССР благодаря тесным связям с Россией и промежуточному пространственному положению между Россией и Западом был шанс создать социально благополучное общество, обладающее огромным потенциалом развития. Естественной опорой такого развития были бы русские на Украине, а главным условием – отсутствие какого-либо национализма расового (западного) типа, отстаивающего идею превосходства одного народа над другими. В итоге, за тридцать лет после распада Советского Союза на Украине мог бы возникнуть феномен иной России, избежавшей тех социальных издержек и проблем, которые остро проявились в жизни Российской федерации в послесоветское время. И такая Украина стала бы настоящим положительным примером и для стран постсоветского пространства, и для той же Европы, куда современная украинская политическая элита активно стремится попасть.

       Но в реальности Украина выбрала иной путь, столь же абсурдный, как и вся предыдущая история её государственности. Вместо иной России начала создаваться, прежде всего, на идеологическом уровне, анти-Россия. Абсурдность этого решения, в первую очередь, связана с тем, что базовые принципы государственности не создаются на основе отрицания. Любая государственность нуждается в позитивных основаниях. А политические стратегии, преследующие цель сделать всё не так, как в России, оборачиваются государственным нигилизмом. Итогом подобного строительства стала ситуация, при которой Украина не смогла достичь тех позитивных высот, которые присутствуют в российской жизни, но зато в полной мере смогла воспроизвести всё негативное, что есть в России, и даже серьёзно превзойти это сомнительное достижение.

       Сегодня Украина пребывает в состоянии фатального самораспада, который не привлекает к себе особого внимания лишь потому, что мир в данный момент поглощён проблемой, которую считает для себя более важной. В настоящий момент страну удерживают на плаву остатки советского наследия и непоследовательная, противоречащая русским интересам, политика российских монополий, заинтересованных в украинском рынке сбыта.

       В современном российском обществе сформировались устойчивые антиукраинские настроения. И для таких настроений есть безусловные основания. Война на Донбассе, трагедия в Одессе, украинский нацизм, регулярные высказывания украинских политиков по поводу России… Все эти события не порождают симпатий к украинскому обществу. Но в данном случае внешнее, порой, затуманивает собой глубинное. А суть глубинных отношений между Россией и Украинской землёй в том, что вторая – есть органичная и важнейшая часть первой. И никогда это положение дел не будет иным. У Украинской земли нет иного пути развития, кроме как вместе с Россией. Более того, современная ситуация на Украине подсказывает, что для большинства украинских земель этот путь будет связан с политическим присоединением к России без каких-либо намёков на собственную независимость. Причины такого положения дел – не в «злой воле» российского государства и лично Владимира Владимировича Путина, пользующегося на Украине популярностью большей, чем обладают местные политики, хотя и своеобразной. Реальная причина – в действиях украинской политической элиты.

       Наиболее адекватным отношением к Украине со стороны России является максимально возможное временное дистанцирование от этой страны. Речь не идёт об отказе от поддержки здоровых, не отравленных местным национализмом политических сил в стране, а в отказе от какого-либо экономического сотрудничества. Если Украина так хочет освободиться от всех связей с Россией, ей необходимо такую возможность предоставить – прежде всего, в экономической сфере, а так же – в качестве временной мере – в сфере миграционной политики.

       У предоставленной самой себе Украины, в итоге, будет лишь два варианта дальнейшего существования: либо социальный взрыв, в результате которого реальная власть в стране перейдёт к силам, не страдающим националистическим расизмом и способным вернуть свою страну на естественный исторический путь развития, т.е. в содружество стран, входящих в пространство Русской цивилизации, либо социальный взрыв, который приведёт к распаду этой страны.

       При том, что украинский кризис не может быть преодолён без серьёзных политических и социальных издержек, второй вариант развития событий для Русской цивилизации выглядит более предпочтительным. При сохранении Украиной своей государственности украинское общество не сможет выдавить из своей среды духовных последователей Степана Бандеры и немецкого нацизма. Соответственно, в этом обществе всегда будет существовать своя пятая колонна, и это обстоятельство будет серьёзно влиять на стабильность в нём. В случае распада страны осуществится идейное размежевание по линии «восток – запад», в результате которого большинство тех, для кого неприемлемо существование внутри России, окажутся за её пределами. Та небольшая часть «пятой колонны», которая всё же войдёт в состав Российской Федерации, не будет представлять серьёзной опасности для неё, и в случае необходимости может быть быстро изолирована, либо уничтожена физически.

       Но в любом случае Украина вместе с Россией или Украина в составе России уже не будет иметь тех границ, которыми она обладает сегодня. Это – неизбежная плата за политический инфантилизм украинской элиты.

       Сосредоточенность на внутренних проблемах страны не означает, что Россия должна уклоняться от активной внешнеполитической деятельности и не принимать участия в обсуждении актуальных мировых вопросов. Более того, жизнь может потребовать и военных форм подобного участия. Врага лучше уничтожать на подступах к своей стране, нежели на своей собственной территории.

       В этом контексте требуют безусловной общественной поддержки действия сегодняшнего российского руководства в Сирии, и, необходимо отметить, что большинство российского общества такую поддержку государству выразило. С исламским фундаментализмом лучше бороться на территории Ближнего Востока, нежели в Средней Азии и, тем более, на территории самой России. Сирийская кампания обладает ценностью ещё и потому, что позволяет испытать российскую военную технику в боевых условиях и устранить те недостатки и несовершенства, которые могли бы внезапно проявиться в условиях более глобальной войны где-нибудь в Прибалтике или в Польше.

       Россия обязана влиять на ход событий, происходящих в любой точке мира, если под угрозой оказывается жизнь её граждан. И глубоко безразлично, каким именно будет это влияние. Если ситуация допускает дипломатическое решение проблемы, именно так её и следует решать. Если дипломатических средств недостаточно, то в распоряжении страны должны быть и другие.

       В этой связи вызывают уважение и восхищение действия Израиля, руководство которого не связывает себя нормами международного права при защите собственных граждан, а также в процессе поиска и наказания государственных преступников. Можно много говорить о том, что похищение Адольфа Эйхмана было незаконным, но оно состоялось, и Эйхман был повешен.

       В интересах страны крайне необходимо принятие конституционного акта, согласно которому российские законы обладали бы безусловным приоритетом над нормами международного права. Данное положение полезно и тем, что никто из активно проповедующих идеи русофобии, не будет чувствовать себя в безопасности. Русофобия должна быть квалифицирована как серьёзное уголовное преступление, не имеющее срока давности. Как только такая юридическая норма появится в отечественном законодательстве, случаев, аналогичных сносу памятника маршалу Коневу в Праге, станет значительно меньше.

       Границы Русской цивилизации всегда будут представлять собою потенциальные зоны нестабильности, в которых могут возникать государства-лимитрофы, наподобие современной Украины.

       Главная проблема лимитрофа в рамках общецивилизационной жизни в том, что он стремится транслировать состояние нестабильности на соседние с ним государства и территории.

       После распада СССР Запад перешёл в открытое наступление на Русскую цивилизацию, одним из результатов которого стало серийное появление лимитрофов на окраинах постсоветского пространства. Апогеем этого процесса стали события на Украине, но ещё до их начала лимитрофные образования появились в Молдавии, Грузии, Таджикистане. Сегодня лихорадит Армению. Появление лимитрофов было закономерным процессом, которого невозможно было избежать при сложившихся политических реалиях.

       Существование в лимитрофной форме является крайне неприятным не только для цивилизации в целом, но и для конкретной страны, которой выпала сомнительная честь играть подобную роль. Состояние нестабильности, в котором пребывают такие страны, мучительно для них самих. Едва ли грузинское общество, например, устраивают те регулярные политические катаклизмы, которые накрывают страну всё чаще и чаще.

       Нестабильность имеет глобальные последствия и для будущего, т.к. делает невозможным устойчивое социальное и экономическое развитие.

       Тем не менее, отнюдь не всегда граница между цивилизациями порождает лимитрофы. И это обстоятельство вселяет сдержанный оптимизм. Так, отношения между СССР и Финляндией в послевоенное время вышли из лимитрофного состояния. Финляндия превратилась в нейтральную землю между СССР и Западом, и такое положение стало безусловным благом для этой страны. То, что оказалось возможным на северо-западной границе Советского Союза, может быть возможным и в других регионах в будущем. У России есть большая, протяжённая граница с Китаем. В Средней Азии российские интересы неизбежно соприкасаются Ираном. И едва ли в интересах России и того же Ирана – глобальный конфликт, возможный на «промежуточных» территориях между ними. Тем более это относится к российско-китайским отношениям.

       Но граница может быть не только источником политического напряжения, но и надёжным тылом. Основные проблемы и интересы Ирана связаны с событиями на Ближнем Востоке. И российская поддержка иранской экспансии в суннитские страны может быть надёжным основанием для мирного сосуществования Русской цивилизации и Ирана. То же можно предположить и относительно Китая, хотя на Дальнем Востоке позиции России не являются прочными. Но активное развитие Сибири и Дальнего Востока и выстраивание российско-китайских отношений исключительно на правовых основаниях в сочетании с ростом экономических связей создаст условия для переформатирования российско-китайской границы в качестве надёжного тыла для китайской экспансии в направлениях, не связанных с Россией.

       Тем не менее, фактор «доброй воли» нельзя абсолютизировать. Для Западной цивилизации экспансия на Восток имеет глубокие исторические корни, а так же серьёзное экономическое обоснование. Россия может договориться с какой-то отдельной западной страной, но не с коллективным Западом в целом. В этой ситуации естественными действиями России будут те, которые поспособствуют возникновению лимитрофов именно на западных территориях. Пусть лихорадит именно Запад, а не окраины Русской цивилизации.

       В рамках такой логики стабилизация положения на Украине и блокирование импульсов дестабилизации в Белоруссии напрямую зависимы от политического положения в Польше. Грядущая нестабильность в Польше – это гарантия нормального развития для Белоруссии. (В данном случае претензии Польши на львовские земли – это тот троянский конь, который способен ? сломить? все системы европейской консолидации). Нестабильность Турции, включая возможный распад этого государства, - крайне незначительная цена для стабилизации положения в Закавказье. Превращение в лимитрофы прибалтийских стран эхом прозвучит в Скандинавии.

       В отношении Запада Россия должна перейти к активным наступательным действиям в стиле той самой гибридной войны, которую Запад с успехом испытал на нас. России не нужен Запад как таковой. Всё, что нам нужно, это чтобы Запад оставил нас в покое. Для того чтобы это произошло, Запад должен столкнуться с серией внутренних проблем, которые существенно ослабят его внешнюю активность. Эти проблемы уже существуют, а их масштабы растут. В этой ситуации не стоит мешать западному обществу заниматься самоуничтожением. Более того, если в этом обществе появятся силы, программа которых будет иметь для Западной цивилизации откровенно суицидальные последствия, Россия должна оказать им поддержку.

       Как подсказывает история искусствоведения, самое красивое в античности – это её руины. Возможно, руины Запада будут ничем не хуже античных. Если же всё-таки их эстетические достоинства окажутся сомнительными, Россия сможет это пережить.