Музыка издалека
Игорь Мельников (02/04/2021)
* * *
Над спящим городом от звездного тумана
Неуловимый свет, неуловимый зов, –
Как будто брызги волн и пена океана,
И шум его далеких голосов.
Открыты настежь полночи ворота.
Но знанья нет, и веры нет давно.
Привычный мир… Возможная свобода…
Что выбирать? Не все ли нам равно.
Мы не свободны, даже выбирая…
И в бледной дымке, льющейся к ногам,
Блестит дорога зыбкая, сырая,
Ведущая к летучим берегам.
Торговый центр
Люди входят в мир многоэтажный,
В зданье из бетона и стекла,
Где в углах таится сумрак влажный,
Сонный от дыханья и тепла.
Волны нетускнеющего света,
Блеск витрин с изломами теней –
Сказочная новая планета
Во вселенной уличных огней.
Где-то звуки музыки и пенья,
Мебель, обувь, яркий абажур, –
Жизнь вещей в Музее Воплощенья
Для случайных восковых фигур.
Светом электрическим согреты,
Перейдя в совсем другой предел,
Души, воплощенные в предметы,
Долговечней ненадежных тел,
Тех, что снова открывают двери,
Исчезая в шуме городском.
…Музыка не чувствует потери
И не вспоминает ни о ком.
Сугроб
Сугроб, на скамейке забытый,
Всю зиму провел в полусне.
Как грязный бродяга небритый,
Совсем разболелся к весне.
А тут еще солнце пригрело,
Грозя неизвестной бедой,
И грузное рыхлое тело
Налилось свинцовой водой.
И даже не зная про лето,
Про то, что слабеет зима,
Он, видимо, чувствует это
И медленно сходит с ума.
И память расплылась, теряя
В намокшей тяжелой тени –
Как юность, как отблески рая –
Морозные ясные дни.
Воспоминание
В этом городе полукирпичном,
В этой провинциальной дыре
Ветер дышит в покое больничном
И в белье на заросшем дворе.
Гладит пальцами швы на заплатах,
Залезает рукой в рукава, –
Будто в старых больничных халатах
Оживают тела и слова.
И, напившись летейской микстуры,
У обломанных вишен в цвету
На лужайке танцуют фигуры,
Спотыкаясь, ловя пустоту.
И бормочут, и машут руками,
Отрываясь от скучной земли.
Будто бредят они облаками,
На которые души ушли…
* * *
Летний полдень приходит босой,
Закатавший штаны по колени.
И над маленькой речкой Усой
Столько света и солнечной лени.
Он идет по сырому песку,
По воде с пузырящейся тиной.
И к его прилипает виску
Тонкий отзвук страны комариной.
Мне вернуться бы в эту страну,
Лечь в траву и, как в повести новой,
Молча слушать ее тишину
С горьким запахом хвои сосновой.
Чтоб вдали, за горячим бугром,
Колесом, к перемене погоды,
Прокатился стихающий гром,
Обещающий вечные годы.
Ветреный полдень
То солнце осветит поляну,
То все потемнеет опять.
Я скоро совсем перестану
Тебя, моя жизнь, понимать.
Тогда мне придет облегченье,
Как ветреный полдень в лесу.
И с ним потеряет значенье,
Что я ничего не спасу.
Здесь шишки валяются в хвое,
По листьям бегут муравьи.
О жизни не знает живое.
И что ему мысли мои.
Они превращаются снова
В порывистый танец теней,
Которые были до слова,
До наших сосчитанных дней.
* * *
На корочке льда поскользнувшись непрочной,
Умойся водой из трубы водосточной.
Потом, прислонившись, постой у стены.
…И ветром повеет из первой весны.
Смотри, как вода протекает сквозь годы,
И в лужах плывут от бензина разводы.
А там, за дорогой, сугробы свежей,
И каплет с нечищеных крыш гаражей.
И небо в светящейся дымке, как прежде.
И странно, что все еще в зимней одежде.
И в талые дали летят провода.
…И что-то поймешь ты о жизни тогда.
И снова услышишь, как вешнее слово
Ржавеющей жестью звенит бестолково
О рыжей траве с почерневшей листвой,
Но где-то, за солнечным блеском, живой.
За солнечным блеском, где трепет и тени.
Там старого дома подъезд и ступени.
Там кукла сидит на скамейке одна.
И время бормочет в трубе у окна.
* * *
Старый двор позабудет пургу.
И капель захлебнется от звона.
У стены гаража на снегу
Заблестит золотая корона.
В рыжих пятнах облезшая дверь.
И весеннего солнца коварство.
Если сможешь, возьми и примерь –
Загляни в тридевятое царство.
В то, откуда приходят к нам сны,
Незаметно присутствуя рядом,
Где сверкающий замок весны
На холме над запущенным садом.
Но постой… это блики в воде,
Там, где лужи и автомобили.
А короны не видно нигде –
Будто галки ее утащили,
Унесли неизвестно куда…
И, как прежде, присев на качели,
Я уже не пойму никогда
Болтовню воробьев и капели.
* * *
Тот город, который томится во мне,
С годами живее, чем тот, что я вижу.
Там дышат знакомые шторы в окне,
И месяц, сутулясь, выходит на крышу.
Там все по-другому. За каждым углом
Покой и простор средневолжского лета.
И мой календарь со счастливым числом –
Всегда настоящим – висит у буфета.
А в этом привычный торопится взгляд
По стенам, по листьям, по детским качелям,
Как луч предзакатный, который не рад,
Что счет потерялся годам и неделям.
Мой призрачный город с его глубиной,
Мой каменный город, продутый ветрами,
Казались единым далекой весной
С прохожими, лужами и голубями.
Старые дома
Молчат за листьями фасады
Домов в задумчивой тени.
И в час медлительной прохлады
Во все глаза глядят они.
В почти неуловимых взорах
Печальный предзакатный свет,
Как в стариковских разговорах,
Знакомых им за много лет.
Когда зелеными дворами
С их шумом или тишиной
Идешь без цели вечерами,
То кто-то дышит за спиной.
Да, кто-то здесь вздыхает рядом
И листья трогает рукой.
И странно так под тайным взглядом
В душе почувствовать покой.
И, задержавшись без причины,
Заметить, как в былые дни,
И потемневших стен морщины,
И в окнах первые огни.
* * *
За все, что проходит, как странная плата,
Быть может, случайность и даже ошибка, –
На миг отразится в стекле циферблата
Признательной юности свет и улыбка.
Когда у дороги стоишь, ожидая
Привычный автобус, пропавший куда-то,
По пальцам вечерняя свежесть сырая
Скользит, как дыханье ее, виновато.
А день угасает в углу павильона.
Но в струях холодных огней непогоды
Опять оживаешь от легкого звона
Рассеянных капель, летящих сквозь годы.
Как будто за взгляд на часы торопливый
Мне вечное что-то откликнулось взглядом, –
Как блеск фонарей в этот сумрак дождливый,
Как блики от фар, проскользившие рядом.
* * *
Спокойного неба сиянье.
И музыка издалека,
Забывшая про расстоянье.
Как легкая жизнь коротка!
И полупустая аллея.
И тающий лист у лица.
И ты, ни о чем не жалея,
Проходишь по ней до конца.
Пройдешь под облупленной аркой,
А дальше – огонь синевы.
В дали ослепительно яркой
Ни музыки нет, ни листвы.
Она никому не знакома.
И нам остается одно:
Предчувствие близости дома,
Который оставлен давно.
* * *
Когда опять из синевы и дали
Над снегом встанет светлый храм весны,
Я вспомню все, что мне пообещали
Лесные боги, выйдя из сосны.
И вот весна, весна в лесу сосновом –
Неясный гул, зеленая вода.
И я спешу узнать о чем-то новом,
О чем не думал раньше никогда,
Коснуться стен замерзшими руками,
Где на известке тени от стволов,
И, голову подняв, за облаками
Услышать перезвон колоколов.
Но не пройти – затоплены дороги.
Не виден храм в огне земного дня.
И где же вы, неназванные боги?
И чем хотели удивить меня?
* * *
Мерцанье морозного ясного неба.
И отблеск заката на чистом снегу.
И ветер. И запах бензина и хлеба.
И все, что люблю. Но понять не могу.
Горящие окна. Спокойные шторы.
Счастливые сказки, печальная быль,
И отзвуки смеха, и все разговоры
Летят и сверкают, как снежная пыль.
И хочется верить, что жизнь не случайна,
Что, даже растаяв, как выпавший снег,
Она прорастет, как бессмертная тайна,
Как вольный веселый весенний побег!
Карусель
Седые вихри мчатся за окном.
Но все равно они не постарели.
Опять на них, в пространстве ледяном,
Я покатаюсь, как на карусели.
Я полечу у окон… никуда,
В переплетеньях невесомой стали.
Не так ли наши кружатся года
И возвращают все, что потеряли?
Я все найду, я все возьму с собой
До самого последнего мгновенья,
Летя на карусели голубой
И опьянев от счастья возвращенья.
И будет мир по-прежнему знаком.
И будет жизнь по-прежнему знакома.
Седые вихри мчатся за окном.
И я смогу. Я выбегу из дома!
Последние публикации:
Таинственное эхо мира –
(01/10/2021)
Осенние телеграммы –
(27/11/2020)
Иди, смотри, живи в последний раз –
(24/08/2020)
Горицвет –
(25/01/2020)
"И ты уйдешь, мой мир непостижимый..." –
(16/12/2019)
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы
