Русь соборная
Светлана Леонтьева (28/03/2022)
Поэма
«Мы – русские! С нами Бог!» Художник: Василий Нестеренко, 2015
***
Мы, дети войны, за мир! Солнечный, яблочный и вселенский!
Мы – дети войны, мы – старухи войны, мы – убитые вами младенцы!
Мир, мир, мир, ты, стрелявший в меня, хоть упейся.
Я упала в траву под сиреневый вальс, как под Венский.
Мы – дети войны за мир! За широкий, что Масленица, за исконный.
И не надо Освенцим, Хатынь не хотим!
Погляди: с перебитою веной иконы!
Хлещет кровь… хлещет кровь человечьей любви:
я не знаю, как алую остановить! Ибо хлещет она из Мадонны.
Всякий русский, татарин, чеченец, мордвин,
всякий в городе кто, кто в селе – все в крови,
ибо хлещет она в нас бездонно.
Прижимаясь теснее плечами к плечу, промыкаюсь телам как будто друг в друга.
- Помогли ли, сынок, тебе ляхи? – кричу.
- Или панночка, или подруга?
С перебитыми венами космос вопит.
Он вопит безъязыко, без голоса, тихо.
Забирай мой Соцгород, бери Кузнечиху,
у тебя вся в руинах земля, вся горит.
А в домах – в их топлёное, как молоко, в детских тряпках
град и фосфор, ракета и страшный безжизненный морок и чад.
Если встать на защиту, враги завопят, что сатрапка,
если просто молчать – не могу. Я могу лишь кричать!
Зри и рцы! Рассыпаются наши тела на осколки!
Вот рука вдалеке, вот нога на асфальте, плечо
там в Донецке на площади, бантики, косы, заколки
две в Москве, одна в Киеве. Я – лишь теперь кулачок,
что умеет сжиматься, показывать кукиш:
ну, чё?
И выходит такой пацифист – це Европа и нато,
да журнал «Новый свет», Дима Бобышев – снулый поэт.
Эй, корабль! И суёт палец в небо сугубо пархато.
Эй, москаль!
Мой кулак гневно сжался в ответ.
Я бесплатно за мир. Я кистями за мир. Лбом и шеей.
За страну. Что в войне. Две войны и обеи мои.
8 лет укрепляли нацисты бетоном траншеи.
и накачены, как анашой, все свои – не свои.
«Я, убивший тебя под Моздоком» - сижу я, клонясь над Светловым
и зачем только этих слепых повели на майдан?
Карту видишь? Она красным светом смыкает подкову.
Мы срастаемся! Видишь? Из тел, из земель, из семян.
***
Через эти зимы долгие свет продрог,
но ты пой каждым нервом, горлом, наполненным звуком
о том, что мы – русские. «Русские – это восторг»!
Бездна! И звёздность! И радость. А ну-ка
всем хором, глаголом, рвущимся прямо из недр:
я – русская! Значит, мне вечностей целое поле!
Я – русская, значит, распятая, значит, воздет
мой ярый флаг. И мой герб. И мой хлеб с белой солью.
Я – русская, зрите: убит дед на страшной войне,
списки читаю, что в мраморе, в меди, в граните.
Столько залито во мне глин, земель и камней,
космосов столько!
Любите меня, ненавидьте!
Сквозь эти зимы долгие – ближе порог,
вижу, земля всё круглей и ясней ближе к Волге.
Тысячу раз за Суворовым – право, восторг.
Каждый из нас – есмь восторг, чести и долга!
Встань рядом, пой заедино, спиною прижмись.
Хочешь, пой песню, молитву, признание, оду.
Сыне, о, Сыне, про даль пой, про вечность, про близь,
Отче и Матерь
в дыхание, в ребра, во продых.
Крепче прижмись, так теплее! Мы все на ветру.
К слабым ключицам, лопаткам моим тёплым, женским.
Русские мы – это значит, к весне и к добру.
Мы не хотим, повторились Хатынь чтоб, Освенцим…
Русские мы, это значит, татарин, еврей
значит, мордвин и башкир. И нас множество много!
Значит, полей мы одних и одних журавлей.
Русский – идея!
И воин!
И в небо дорога!
Русский – мечта. Русский – больше, надёжней, чем крепь,
значит, атлант. Мы на Припяти, мы на Каяле.
Я так хотела молиться, взывать, плакать, петь.
Звуки любовью мне горло до песни сжимали.
Я – та расстрелянная злым нацистом, лежу,
словно прозрачная, как золотой одуванчик.
Тихо подуй – полечу за простор, за межу
прямо в огонь, на разрыв, словно Танечки мячик.
Наши собаки, что лают да воют на «а»,
наши коты все на «о», наши птицы – москвички!
Пением невским, тверским,
кругом чтоб голова,
да с воробьиным чириканьем спело-гречишным.
Пой, пой! И ты в этом хоре. В согласье. Все враз!
Дай мне уста! – так целуются наши влюблённые! Дай же!
Русские мы! Это, право, вселенский экстаз.
Русские мы! Это прямо в ладошку гвоздь ржавый!
Что будет дальше? Голгофа. И ты знаешь сам.
Пой вместе, пой, коли русский, а это всё значит,
ты – не предатель,
не – Брут,
ты – не Каин.
Ты – храм,
что на крови. И ты жертва – святая теляти…
Ты – кто сражался все восемь безумнейших лет,
ты – кто в подвале провел своё детство ребёнком!
Пой о победе! Из всех долгожданных побед:
всем вопреки, этим нацикам, этим подонкам!
Пой, как седой фронтовик, пой, зайдясь от восторга!
***
Люблю слово «творить», не люблю «писать»:
поэты разделились на патриотов и пацифистов.
А меня предала Ирина Евса,
меня не знавшая Ира Евса
в своих разглагольствованьях травянистых.
Сейчас невозможно быть белой-пушистой
и тонко-пошитою в нить шелковистой.
Сейчас – баррикады, степь, крепь, полоса,
всё остальное – нельзя!
Сейчас – волонтёрить, возить воду близким.
Спасать, накрывать своим тело от пули.
Супротив войны все-все-все пацифисты,
особенно русские. Но нас втолкнули
в огромное адовое пепелище,
иначе нельзя – ибо днище!
(Я булку на части крошу для старухи,
и воду по капле, как гуленьки-гули…)
И сколь не ори, что не надо, не надо,
по эту ты сторону, ту ль баррикады?
Убитый мой враг – синь в его небесах,
убитый мой друг – синь такая же тоже.
Меня предала ты, Ирина Евса, со мной не знакомая Ира Евса,
и мне это больно до дрожи!
Затравленный взгляд. Траектория лжи.
Опухшее личико – горесть ли, старость?
Она не боролась, не стала. Боялась.
Писала под Бродского.
Небо, скажи!
Нет, не осуждаю, не буду судима,
нет, не понимаю, не понятой буду.
Но всюду Чернобыль сейчас, Хиросима.
Россия – ты рана!
Россия – ты вуду!
Свою я иголку – права, не права ты –
я сроду не вставлю москально и ватно!
Хоть трижды, четырежды ты виновата.
Но я и сама, словно бы баррикада!
За родину-матушку, что Чегеварна,
иначе нельзя. Либо в воду да в омут.
Иначе нельзя, либо в топку пожара.
К сгоревшему в пепел,
но к дому!
***
Она жива. Но так слаба, хоть плачь!
Я слышу: дышит детски, белокуро.
На стороне быть слабых, кто лежач,
учила русская меня культура.
Кто нем, кто сир…
Учи, учи, учи!
Кто болен, слаб…
Учила волонтёрить.
Делиться: хлеб, питьё, пшеница, щи,
одежда, обувь тем, кто нынче в горе.
Передо мною церковь!
Ветер рвал,
он бился кулаком ей прямо в рёбра.
Она была, и есть, и будет доброй,
она была, хоть силы нету, твёрдой.
А купол сбили грозы, бури, шквал.
А купол ввысь взлетел, как тот Дедал.
И он кричал. Он выл, лететь чтоб выше.
И он взмывал. И сердце моё рвал.
Я слух замкнула, не могла я слышать.
…Вопила церковь через рёбра тишью.
И солнцем женским, бабушкиным, рыжим.
О, матушка, о, церковь Покрова…
Она была. Она была. Была.
Она спасала. Помогала сирым, кротким.
Да, я не местная. Не этой я слободки.
И местности не этой. И села.
Но я всю жизнь, сколь помню, помогала.
Спасала вера ли моя, не знаю.
Но здесь прошу у красного угла я,
у этого притвора, что сарая,
всем, всем молю, прошу я – Помоги!
Вот этой всклень порушенной церквушке
и воину там в Харькове натужно
уткнувшемуся: не видать ни зги…
Здесь я хотела бы тихонько помолиться,
но я до хруста сжала кулаки!
Мне кажется, что шаткая вот-вот
развалится. И улетит, как птица.
А церковка сама, наоборот,
спасает,
крестит словно лоб десницей.
***
Русские – это не просто прекрасно,
русские – звёздно, библейски, каркасно!
Эй вы, друзья, вычеркнувшие меня
из разных своих чёрно-беленьких списков
за то, что война и что танков броня
крепка, и что мчатся они с гневным свистом!
Эй ты, Наталья из Бостона, эй ты, Алёна с Канады,
пишут про русский корабль – иди на хрен.
А как туда в этот русский челн
твой мир поместить среди хляби и волн?
Такое родное – последней рубахой
делиться! И платья из ситца в семь махов!
Как мой воевал супротив дед нацистов.
Как дед, что убит был… израненным полз,
так я своим сердцем ползу и стреляю,
стреляю, стреляю я и убиваю
из чёрных я списков, из белых я зол.
Сама пошла в русский корабль ты всем чревом!
Твои мне подачки и премии в жвачке,
когда благодарность его – махом в челюсть,
ты Хемингуэя отдай, что в заначке!
Он против фашизма, нацизма, горбунья!
Он против звериных в Европе оскалов.
Попробуй себя запихнуть по подвалам.
попробуй себя восемь лет от безумья!
Всем, кто получил премию из Торонто,
порвите, коль русские. Стыдно мне!
С фронта
коней Апокалипсиса унимая,
ложились дончане под пули, бомбы!
Шахтёры, медсёстры-сестрички, детишки,
трудяги! В войне жить устали все слишком!
Безумно прекрасные люди, что космос,
безмерно они хороши и красивы.
Коль русские, значит просторы и звёзды,
коль русские, значит, за нами Россия!
***
Гумкоридор…Скорей, скорей ко мне!
Неси сынка под взрывами зенитными.
Хватай свою дочурку неубитую,
беги по этой вырванной весне.
Гумкоридор, Россия, чемодан.
Но не в расколе дело. Дело в НАТО!
Нас защищают русские солдаты,
пшеничье поле наше! Речь! Язык! Рязань!
И Богородичную нефть, и неба свод!
Они там защищают твой живот
и мой живот, и люд живой, и род.
Се – не раскол,
се – горе! Кровь и пот.
Бандеровцы, считаю я, сектанты!
И всю страну – Украйну в секты гроб
вогнали и дербанят, как мутанты.
Обманутый украинский народ
под гнётом ежедневной пропаганды.
Кричит подруга бывшая: умри!
Орут Торонто, Гамбург, Нидерланды.
Вопит Париж. Но наши алтари
не сдам! Никто не сдаст! Они внутри!
Ты не волнуйся: умерла я завтра!
Вся боль Донбасса выплеснулась жарко,
вся боль Донбасса, как прорвало, ярко!
Поехали! Вперёд, вперёд, вперёд…
Ищу на ощупь, где гумкоридоры?
- Ко мне, дитя, по разбомблённой крови,
вдоль по аллее ангелов твой ход!
Нет, не раскол: с ума сошла страна:
Украйна – мать,
Украйна – мать родна,
как руки целовать ей – там ножи!
Как под ноги кидаться, коль там мины?
И редкой птицей, чтоб до половины
не просто долететь,
а чтоб дожить!
Обнимемся? - она тебя распнёт.
И так уже не час, не день, не год,
а восемь долгих, веку равных лет.
…Я так хочу её прижать к себе.
Малыш, племянник, тёти Жени внук
винтовку взял, как тот Хазарский лук,
взял байрактар…Нажим, ещё нажим…
Прикрыла б телом наших и чужих,
прикрыла бы оболганных я, их.
Прикрыла всех бы, если бы могла.
Но целит в сердце (брось, брось!) из ствола…
(Окончание следует)
Последние публикации:
Краеведение в рифму –
(21/10/2024)
Покаяния шар багряный: Караваиха* –
(06/10/2024)
Русь изначальная –
(05/07/2024)
Поэма космической улицы –
(30/05/2024)
ПОСТЪ –
(22/04/2024)
Журавли-краснодневы –
(12/04/2024)
Музы Цицерона –
(19/03/2024)
Матушкины шаньги –
(11/03/2024)
Царская баллада –
(21/02/2024)
Навсегда –
(06/02/2024)
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы
