Проза

 

 

Я решил сэкономить и поселился в дешёвеньком хостеле, а не в гостинице. Мне надо было переночевать буквально ночь-другую, дел было полно, и поэтому нежиться в роскошной гостиничной постели было некогда. Простенькая койка в общей комнате – и мне вполне хватало; так думал я, рассчитываясь за сутки на рисепшн.

 

Вообще-то на улице уже стояла ночь. Я подхватил свои вещи и прошёл в снятый номер; как и ожидалось, он выглядел весьма аскетично: несколько двухэтажных деревянных кроватей, общий шкаф и пара кресел с журнальным столиком; однако, вопреки ожиданиям, в комнате, кроме меня, проживал всего один человек – остальные кровати оказались незаняты.

 

Я вежливо поздоровался, тот, другой – буркнул-кивнул. Он сидел в майке на своей койке, на первом ярусе, и то и дело отмахивался от назойливой мухи – по крайней мере, так со стороны казалось.

 

Я решил, что уже поздно, и, выбрав себе место поближе к окну, спрятал подальше сумку и быстро разделся. Прошествовал в душ; помылся, почистил зубы, вернулся в комнату. Мой сосед, даже спустя четверть часа всё ещё гонял муху. На этот раз он преследовал её по всему номеру и даже размахивал полотенцем.

 

– А вы выключите свет, – предложил я. – И она тут же успокоится. Они же в темноте не летают.

– Эти – летают… – только и пробормотал коллега по номеру – уж не знаю, что он в данном случае имел в виду.

– Ну… Всё равно давайте попробуем… – Я, честно сказать, своим предложением преследовал и личную затаенную цель: очень хотелось выспаться перед завтрашним насыщенным днём. – Ведь поздно уже, так или иначе пора ложиться. И муха, авось, оставит нас в покое.

Незнакомец ничего мне не ответил и лишь с грустным видом сел обратно на свою койку… Я щёлкнул выключателем. И с наслаждением нырнул под толстое уютное одеяло.

 

Некоторое время мы оба лежали тихо, спокойно, в кромешной темноте… Потом я услышал, как мой сосед усиленно ворочается и вроде бы делает какие-то движения – не то руками, не то ногами. Мне это было, в общем, по барабану, но сосед не успокаивался – прошли четверть часа, полчаса, может, и час, а он всё там дрыгался и ёрзал, что с течением времени почему-то стало действовать мне на нервы.

Ей-богу, сейчас очень хотелось спать – но я не мог уснуть. Совершенно не мог. Понятное дело, не из-за соседа – но и то сказать: он всё-таки вносил какую-то свою маленькую лепту.

 

Наконец я сел на кровати… Подумал-подумал – и сходил в туалет. Вернулся в комнату – и в ней горел свет. Приглушённый, правда, ночной, но горел. Мой коллега по номеру сидел в кресле перед журнальным столиком, и с мрачным, обречённым видом уставился в пол. Время от времени он отмахивался от – теперь я уже понял это – воображаемой мухи. Или от целого роя мух.

Я стал напротив него и посмотрел на бедолагу с сочувствием.

 

– …Вы думаете, я сумасшедший?.. – с надрывом произнёс мужчина и бросил на меня, снизу вверх, взгляд, полный отчаяния и надежды. – Я знаю, все так думают…

– Ничего я не думаю, – ответил я. – Просто мне вас жаль. Тут, в комнате, я не вижу ни одной мухи.

– Да я ведь это понимаю… – Честное слово, на него больно было смотреть. – Я действительно в здравом уме и ясной памяти. Просто… Просто это у меня, ну, особенность такая… Осталось от Африки…

 

Тут – не скрою – мне сразу стало интересно. Дело в том, что Африка и всё, что с ней связано, – моя давняя мечта. Я однозначно проявил к незнакомцу участие и – по мне, думаю, было заметно – весь превратился в слух. Он почувствовал это, конечно же, почувствовал. Одарил слабой улыбкой. Взглянул на меня просто и доверчиво, глаза его лучились добрым светом.

 

– Да вы присаживайтесь, – предложил он, – в ногах правды нет…

Я не заставил себя просить дважды и устроился в другом, свободном, кресле. После сказал:

– Итак…

– Итак, мне пришлось поработать в одной из африканских стран, – помедлив, начал свой рассказ незнакомец. – Мы строили стратегически важное поле для гольфа… – Он ещё раз отмахнулся от мухи; похоже, что та села ему прямо на лицо. – И вот… Вот однажды… Мы тестировали свою работу – и мяч улетел чертовски далеко, в самые заросли в джунглях. Мне как ответственному за строительство пришлось самому полезть его доставать – местные рабочие категорически отказывались помочь, говоря: муха зе! муха зе! – это они так объясняли своё нежелание участвовать в поисках.

Ну, короче, мяч я кое-как нашёл… Наверное, часа два искал… Да вот незадача: при этом я умудрился влезть в какое-то мушиное гнездо, что ли, в общем, в место, где было ужасно много этих мух – думаю, что сто тысяч. Они были маленькие и красивые… Да-да, красивые – эти мухи зе. Каждая мушка была своего, особого цвета – или жёлтого, или зелёного, или лилового, как морские звёзды; были там также сапфирово-синие, рубиново-красные и даже серебряные и золотые. Все они кружились надо мною и жужжали – но, поверите ли, их тональности ни разу не повторялись: одни издавали низкие звуки, другие – высокие, одни гудели, будто паровоз на полном ходу, другие напоминали нежный колокольчик. И ещё они светились, как светлячки. И – пахли, в целом приятно, только у каждой особи был свой неповторимый запах…

До сих пор помню его…

Да-а…

Всё у них было прекрасно – кроме одного: они кусались. Мелкие такие были укусы, как пощипывание; ничего страшного, на первый взгляд…

Ладно, мяч я нашел и достал – он оказался как раз недалеко от место обитания мух зе… Вернулся на поле для гольфа. Рабочие, как меня увидели, так сразу и разбежались – никто не хотел больше под моим началом работать. Компании в конце концов, под давлением контролирующих чиновников, пришлось меня уволить… Я вернулся на родину… Всё бы ничего… ничего… Только… только… – И тут у него на глаза навернулись слёзы.

Я вежливо молчал, пока он, не переставая отмахиваться, как и за всё время рассказа, утирал при этом ладонями своё мокрое покрасневшее лицо.

Незнакомец скупо, по-мужски всхлипнул…

 

– Да ладно вам, – наконец произнёс я. – С кем не бывает! Вы не рассказали самого главного…

– Да, – он попробовал взять себя в руки. Настольная лампа с ночным абажуром, на журнальном столике, светила приглушённо, порождая в комнате – тут и там загадочные тени. За окном – было слышно – проехал одинокий, наверное, дежурный трамвай. Город спал, и хостел спал, и только мы с моим соседом сидели в креслах, размышляя о жаркой, знойной Африке.

– У меня с тех пор проявились симптомы редкого заболевания – по-научному, как я потом выяснил, оно называется мухозеббия. Оно возникает именно от укуса мухи зе. И заключается вот в чём: мне постоянно кажется, что меня атакуют мухи, сотни тысяч мух, я слышу их жужжание над собою, ощущаю их неповторимый запах, мне чудится, что они садятся прямо на меня. Я знаю, прекрасно знаю, что никаких мух вокруг на самом деле нет… Но сдержаться просто невозможно… Каждый раз – как будто по-настоящему! – на меня садится очередная муха! Даже в ванной, даже в клубах пара в сауне, даже в самой кромешной темноте… Я схожу с ума от этого… В переносном смысле, конечно! – он вовремя глянул на меня. – Ничего, буквально ничего я не могу с собой поделать…

 

И он, поникнув головой, от отчаяния затих в своём кресле… И только плечи – его широкие мужественные плечи время от времени нервно вздрагивали.

– Господин Сто тысяч мух, – тут зачем-то вслух произнёс я. Мой визави резко поднял голову и с испугом воззрился на меня. – Значит, вы – господин Сто тысяч мух…

 

Уж и не знаю, отчего я это сказал.

Видно, что соседу такое образное название совсем не понравилось…

Он вздохнул.

Сделал очередное движение руками – видно отгонял своих виртуальных насекомых.

Потом мотнул головой – раздражённо, как будто ему всё надоело до чёртиков.

И опять уставился в пол…

Мы оба размышляли…

– А это заразное заболевание? – наконец спросил я.

Он пожал плечами:

– Я вроде не слышал, чтобы кто-нибудь от меня заразился. В конце концов, надо, чтобы эти твари сперва укусили… Хотя… Хотя… Я ведь на самом деле никому до сих пор про эту штуку и не рассказывал… Таил всё в себе… Люди меня сторонились, но я… Я старался не унывать, не отчаиваться и… и… Короче, вы сегодня первый, кому я доверил свою тайну…

Я хмыкнул. И почувствовал какое-то напряжение во всём теле.

– Да вы не бойтесь! Ничего такого с вами не случится! – незнакомец, как бы сообразив, что сказал лишнее, с запозданием попробовал было меня утешить. – Всё-таки природа этого заболевания – это укусы тех отвратительных насекомых!

– Да я и не боюсь… – не очень-то уверенно пробормотал я. – Послушайте… Послушайте, а вы не пробовали… лечиться?

– Да конечно, пробовал! – воскликнул этот человек. – Пробовал… И, в общем, более или менее удачно… Беда в том, что лечение стоит дорого. Да-да, – он внимательно посмотрел на меня, видя моё недоумённое выражение лица. – Есть сыворотка от мухозеббии, называется антимух. Её изготовляют из листьев кустарника, в зарослях которого обитает муха зе; листья в этом случае покрыты мушиными испражнениями. А поскольку найти это растение нелегко, да никто, собственно, и не горит желанием его искать – ибо это опасно, то соответственно и стоимость сыворотки на чёрном рынке достигает астрономических величин. Крошечный пузырёк может стоить тысячу, а то и пару тысяч долларов – в зависимости от того, как повезёт.

– Ну, ни фига себе! – присвистнул я.

– Да, и хватает этого пузырёчка недели на две-три… А потом… А потом… Потом приходится снова терпеть адовы муки невидимого мушиного нашествия…

 

Я слушал, и мне было плохо, очень плохо. И грустно. Хотелось искренне помочь этому несчастному человеку – я только не знал, как. Жалко, очень жалко, что в мире встречается такая несправедливость.

 

– Знаете… – вновь вздохнул мой собеседник. – Мне вот так вот приходится жить и мириться с этим… Но, впрочем, я сейчас вам открылся, всё рассказал, облегчил душу – и такое впечатление, что стало легче. Ей-богу, стало легче!.. – Он взглянул на меня благодарными глазами. – Пожалуй, что можно и спать теперь ложиться… Всё-таки середина ночи… У меня завтра дела, да и вас, я думаю, своих забот хватает…

Он улыбнулся своей грустной, обаятельной улыбкой.

– Давайте будем закругляться… Я надеюсь, – он виновато развёл руками, – что не буду больше доставлять вам беспокойства своим «отпугиванием» выдуманных тварей. Поверьте, мне это не доставляет удовольствия. Если что – постараюсь, насколько возможно, сдерживаться…

Я кивнул.

Мне тоже на душе было немного приятно – от того, что я хоть как-то облегчил участь этого, случайно встреченного, бедняги.

Мы улеглись в постели – каждый на свою койку; я, будучи ближе к выключателю, погасил свет.

– Главное, – сообщил во мраке комнаты мой сосед, – ни о чём не думать. Ни о чём не думать!.. Тогда они могут пощадить… Пощадить…

Спустя несколько минут я услышал его мирное, спокойное посапывание… Он уснул, наконец. Сам же я лежал с открытыми глазами и представлял себе Африку – странную Африку со множеством загадок и необычных болезней.

Ужасно хотелось спать.

Но мне не спалось…

Первая муха села на меня во тьме ночной. Я машинально смахнул её, рефлекторным движением, и, в общем, не придал этому никакого значения. Но уже после второй-третьей мухи вдруг осознал весь ужас моего положения…

 

Я сел, прямо на кровати, и прислушался. Мне почему-то показалось, что вокруг меня роится сонм светлячков – только эти светлячки были разноцветными и жужжали, жужжали, в общем, мягко, не страшно – не как подлый комар или мерзкая чёрно-зелёная муха-самолёт. Но жужжали не переставая, над ухом, над лицом – тут и там, и не было от них ни секунды передышки.

 

Я похолодел. И отогнал в темноте нескольких особенно приставучих насекомых. Самое страшное оказалось то, что они меня доставали и под одеялом. Я специально укутал ноги посильней, чтобы никакого доступа с воздуха не было вообще – но это совершенно не помешало мухам зе проникнуть туда, в наглухо закрытую зону, как будто никакого препятствия для них не существовало.

 

Я прислушался…

 

Мой сосед похрапывал на своей койке… Умиротворённо так – и совсем не отгоняя никаких мух, как если бы они оставили его в покое.

Я аккуратно слез с кровати и, по возможности тихо, бросился в ванную комнату. Будить мне никого не хотелось. И уж тем более я ни капельки не верил в то, что вокруг меня на самом деле роятся мухи; это была не более чем иллюзия, и я, включив свет, желал в том удостовериться.

 

И действительно – при свете яркой лампочки стало совершенно очевидно, что ни одной мухи поблизости нет. Их не было и в отражении в зеркале. Но – мать господня! – они атаковали меня со всех сторон, они гудели и гудели – и лишь силой воли я заставил себя поверить в то, что в реальности их не существовало.

 

Обалдевший, я присел на край ванной… Взмахнул ещё раз руками – на всякий случай, – и ещё раз, и ещё… Безрезультатно…

Не знаю, как описать новое моё состояние… Умом-то я точно понимал, что являюсь жертвой какого-то гипнотического внушения. Я даже пытался перетерпеть атаку невидимых насекомых, доказывая себе, что глупо отмахиваться от того, что на самом деле является плодом моего воображения. Но долго сдерживаться не получилось… Едва я ослаблял свой волевой процесс, пытаясь переключиться на дела насущные, как виртуальные жужжалки появлялись вновь – каждое мгновение какая-нибудь из них садилась на кожу и ползала по разным участкам моего тела.

Я взвыл!.. Потом ещё раз принял душ – не очень-то это, надо сказать, помогало. Потом вернулся так же тихо к себе в комнату, вслушался в мерное сопение моего спавшего без задних ног соседа, и, опять же тихо, улёгся в кровать – с мыслью ни в коем случае не дать себя спровоцировать призракам африканских насекомых.

 

С этой же мыслью я попытался уснуть. Но не тут-то было… Они терзали и терзали меня, я отмахивался и ворочался, не будучи в состоянии думать о чём-либо ином. Казалось, всё на земле теперь для меня сконцентрировалось только в маленьких щекочущих лапках, в острых, как слабый электрический удар, прикосновениях, и в тоненькой, едва слышимой песне – бесконечной песне крошечных назойливых существ, звучащей прямо в моём ухе.

 

Уж не знаю, сколько это продолжалось… Надо полагать, что я не спал всю ночь. Всю ночь боролся – не знаю с кем: с мухами или сам с собою. Но под утро, скорее, я просто впал в забытье и, казалось, что время для меня остановилось – на какой-то тёмный, как провал в сознании, и мутный период…

 

…Я очнулся с дикой головной болью, мир плыл вокруг, в глазах стоял туман, а в ушах – то самое жужжание, ставшее теперь моим пожизненным приговором… За окном белело утро; а может быть, уже был день – сие так и осталось покрыто для меня завесой тайны.

Я, постанывая и отмахиваясь на ходу, слез с кровати и нетвёрдой походкой прошёлся по комнате… Моего компаньона нигде не было. Не было заметно и его вещей – видно, он встал рано поутру и покинул хостел. Покинул меня, своего соседа. Покинул своих африканских товарок по имени «зе». Но забыл лишь… Я присмотрелся – действительно, забыл лишь книгу, которую, вероятно, читал. Она лежала, оставленная впопыхах, рядом с его примятой подушкой.

 

Я огляделся слезящимися глазами. Шуганул ещё несколько особенно досаждавших мне особей – невидимых, как душевные страдания, и дрожащими руками взял безмолвно лежащий томик. Взглянул на название. Оно показалось мне необычным и загадочным, как впрочем, и всё в эту ночь. «Господин Сто тысяч змей», – прочитал я на обложке.

 

Хмыкнув, я бережно раскрыл книгу на первой попавшейся странице.

Полистал…

Пробежал глазами…

И, понимая, что день сегодня однозначно не заладился, и всем делам моим теперь придётся подождать, решил попробовать хоть чуточку отключиться…

Залез обратно в постель.

Укрылся, как мог, укутался, стараясь не обращать внимания на постоянные атаки крошечных вездесущих созданий.

Раскрыл книгу.

Наугад.

На каком-то, связанном с ползучими гадами, разделе.

И принялся читать.

Углубился…

Увлёкся…

Забылся…

В глубине души осознавая, что и мухи зе взяли на время перерыв…