Проза

Прогуливаясь по своему району, Ежов с удивлением обнаружил, что в одном из дворов появилось странное отделение полиции.

Оно располагалось на детской площадке и было необычно маленьким – в лучшем случае могло включать несколько небольших комнат.

Приблизившись, Ежов понял, что отделение было не настоящим, а игрушечным – конструкцией из дерева и пластмассы. Вокруг него располагались качели, карусель, лестницы и горка для катания.

Однако внутри оно было выполнено с большой детализированностью. Там было, в частности, помещение дежурного с окошком и даже камера для задержанных.

В коридоре висели выдержки из административного и уголовного кодексов с предупреждением о том, какая ответственность предусмотрена за различные нарушения и преступления. Также там находились плакаты с надписями: «Доверие граждан – сила полиции!», «Служим России – служим закону!»

Кроме того, в отделении имелись муляжи телефона и камер видеонаблюдения.

В помещении играли дети, которые, однако, с появлением Ежова притихли и выжидающе смотрели на него, видимо, недовольные, что им помешал взрослый.

«Странная идея с этой площадкой», – смущенно подумал Ежов. Ему стало не по себе и он, решив не мешать детям, удалился.

Ежов порядком выпивал. После работы он частенько посещал рюмочную, затем брал в магазине «добавки» и возвращался домой пьяным, опустошая бутылку водки на ходу. Кратчайший путь пролегал при этом через двор, где установили новую площадку.

С появлением отделения, хотя оно и не было настоящим, его охватило тревожное ощущение: ему почему-то стало казаться, что дети, как заправские стражи правопорядка, могут наказать его.

Он стал допивать свою традиционную бутылку заранее, до прохождения площадки – либо, напротив, нес, не раскупоривая, и принимался за нее лишь дома.

С наступлением зимы из-за холодов и мрачного настроения Ежов стал пить больше и махнул рукой на предосторожности.

Апогея его пьянство достигало по пятницам: к концу дня он с трудом соображал и едва понимал, где находится, переставая обращать внимание на происходящее вокруг.

В один из таких вечеров к Ежову подошли несколько школьников, заявив, что он задержан за распитие спиртных напитков в общественном месте.

Он попытался вырваться, но из-за большого количества выпитого обессилел и не мог сопротивляться.

Оглядевшись, он понял, что находится в том самом дворе, где установили игрушечный отдел полиции. Он так «нагрузился», что, не понимая, что делает, присел отдохнуть со своей бутылкой на скамейке прямо напротив входа в «отделение».

Ежова провели внутрь и втолкнули в камеру для задержанных.

«Ведь это же игра?» – растерянно спросил он, оглядывая школьников. Лиц их в темноте, однако, невозможно было рассмотреть.

«Игра, игра», – буркнул один из подростков, захлопывая дверь и запирая ее.

Дети, посмеиваясь, ушли.

Ежов надеялся, что сумеет выбраться из камеры; сначала он пробовал бросаться всем телом на дверь, потом на стены. В своем нынешнем состоянии он не чувствовал боли, но успеха его попытки не имели.

Тогда Ежов начал орать: «Выпустите! Спасите! Караул!» Однако никто не пришел, а он быстро охрип и больше не мог кричать громко.

В результате ему пришлось так и ночевать в застуженной камере, утешаясь только остатками водки.

Поспав и отчасти восстановив голос, Ежов с раннего утра вновь принялся орать и колотить в дверь.

Его услышали и освободили прохожие.

Выяснилось, что камера вообще-то не должна была запираться: дети, затащившие сюда Ежова, видимо, специально купили навесной замок и оставили в нем ключ, так что ее сразу можно было открыть, но лишь снаружи.

Ежов после холодной ночи заболел и неделю пролежал с температурой. В дальнейшем он стал избегать двора с игрушечным отделением полиции и предпочитал проходить к дому более длинным путем.