Проза

Историй знаю множество. Пытаюсь рассказать себе - получается увлекательно и смешно. Пробую другим – публика делиться на две части. Одни перебивают рассказ, так и не дослушав его, и тут же начинают излагать что-то своё. Другие пятятся задом и уходят прочь.

Неудачи донести свою мысль до окружающих ранили, но не убили. Выплёскиваю всё на лист бумаги - ожидания не оправдываются. На лист бумаги почему-то ничего не выплёскивается. Опять рассказываю себе - снова получается увлекательно и смешно. Но в письменном виде сидящий в голове сюжет не излагается. Действующие лица отказываются друг с другом разговаривать.

Заинтересовываюсь, как там у них, у классиков? Беру  с книжной полки томик Бунина, открываю на первой попавшейся странице, глазам предстаёт рассказ «Роман горбуна». На чистом листке сверху посередине строки пишу: «Роман толстяка». Читаю дальше: «Горбун получил анонимное любовное письмо, приглашение на свидание…» Я пишу: «Толстяк по электронной почте получил анонимное любовное письмо…» У Бунина: «Будьте в субботу пятого апреля, в семь часов вечера, в сквере на Соборной площади…» У меня: «…в центральном парке…». Далее: «…Я молода, богата, свободна и – к чему скрывать! – давно знаю, давно люблю вас, ваш гордый и печальный взор, ваш благородный умный лоб, ваше одиночество… Я хочу надеяться, что и Вы найдёте, быть может, во мне душу, родную Вам… Мои приметы: серый английский костюм, в левой руке шёлковый лиловый зонтик, в правой – букет фиалок…» В моей редакции: «…белая ветровка, в левой руке газета «Из рук в руки», в правой – сотовый телефон…» Читаю дальше: «Как он был потрясён, как ждал субботы: первое любовное письмо за всю жизнь! В субботу он сходил к парикмахеру, купил новые (сиреневые) перчатки, новый (серый с красной искрой под цвет костюму) галстук…» Я пишу: «…купил новую бейсболку, кроссовки, брюки и джинсовую куртку…» У Бунина: «…дома наряжаясь перед зеркалом, без конца перевязывал этот галстук своими длинными, тонкими пальцами, холодными и дрожащими…» У меня: «…дома наряжаясь перед зеркалом, без конца на голове крутил бейсболку, то козырьком вперёд, то назад, толстыми пальцами, влажными от волнения…» У классика: «…на щеках его, под тонкой кожей, разлился красивый, пятнистый румянец, прекрасные глаза потемнели… Потом, наряженный, он сел в кресло, - как гость, как чужой в своей собственной квартире, - и стал ждать рокового часа. Наконец в столовой важно, грозно пробило шесть с половиной. Он содрогнулся, поднялся, сдержано, не спеша надел в прихожей весеннею шляпу…» Я исправил: «…бейсболку...» И дальше продолжил переписывать текст: «…и медленно вышел. Но на улице уже не мог владеть собой – зашагал своими длинными и тонкими ногами быстрее…» Я изменил: «…зашагал своими толстыми, неуклюжими ногами…» У Бунина: «…объятый тем блаженным страхом, с которым всегда предвкушаем мы счастье. Когда же быстро вошёл в сквер возле собора…» Я исправил: « …в центральный парк…» В оригинале: «…оцепенел на месте: навстречу ему, в розовом свете весенней зари, важными и длинными шагами шла в сером костюме и хорошенькой шляпке, похожей на мужскую, с зонтиком в левой руке и фиалками в правой, - горбунья». В моём изложении: «… в белой ветровке, с газетой «Из рук в руки» в левой руке и с сотовым телефоном в правой, - толстушка». Бунин закончил рассказ следующими словами: «Беспощаден кто-то к человеку!» Я не стал ничего менять, переписал слово в слово, как у классика и поставил точку.

Сотворив, можно сказать, бессмертное творение, после чего появилось желание донести его до современников. Найдя в Интернете несколько десятков адресов литературных журналов, отправил к ним свой шедевр, подписавшись: Ваня Букин из Орловской области.

Три журнала ответили:

«Рассказ читается с интересом, к сожалению, опубликовать его в журнале не сможем. Не наш формат».

«В настоящее время мы не заинтересованы в произведениях представленной тематики».

«Ваш рассказ не подходит к формату нашего альманаха. Мы публикуем произведения в стиле традиционной русской прозы и поэзии. Уделяем внимание внутреннему миру героев, а не эпатажу».

И тут меня не убили. Раненый, но непобеждённый, решил на писательский олимп подниматься из низов. В Интернете зарегистрировался на одном из литературных сайтов, и как раз попал на проходящий в то время конкурс под названием: «Ералаш». Под ником Ваня Букин мой рассказ был опубликован. На сайте пошли отзывы:

«По-моему, рассказ тонет в подробностях, а конец неожиданно хорош. Вот если бы пара слов, как он представлял себе незнакомку».

«Не совсем понимаю, о чём рассказ? Думаю, и Миша (авторитет, старожил сайта) то же самое скажет. В плане техники – ничё. Нормально, в принципе. Средне. А вот с сюжетом автор не додумал, история яркой не кажется. Автор явно спешил под конкурс».

«А Миша скажет вот что! После «Какого цвета облака» (по всей видимости, конкурсный рассказ самого Миши) – этот рассказ мог стать вторым лучшим на конкурсе. Но!!! Если бы автор не скомкал интересную идею в комок и не похоронил её под словами: «…навстречу ему в белой ветровке с газетой в правой руке шла толстушка…» Всё что угодно, но не толстушка! Но и не красавица с рыжими волосами. А просто девушка в каком-то не по годам одетым пальтишке и в круглых очках. Она и газету спрятала под пальто. И делала вид, что просто гуляет под дождём (у меня не было осадков), и когда наш толстяк собрался уходить, она подошла к нему и дрожащим голосом спросила: «Извините, это я вам писала. Я, мне…, извините, если я вам не нравлюсь, то я уйду». Жаль, очень жаль, что это не моя идея и не моя история. Я бы из неё все кишки вытянул. Мне даже не интересно, кто автор. Так как попрошу разрешения продолжить историю толстяка, а он не разрешит, а я больше просить не буду. И рассказ уйдёт в неизвестность».

Беспощаден кто-то к человеку!