Проза

 

Семёнов на следующий день, набрал десяток номеров телефонов, перед тем как найти родник, возникновения непонятного платежа и хозяина перста, который указал место установки мусорных контейнеров. Одновременно инициатором счёта и владельцем пальца оказалось муниципальное унитарное предприятие «Городской информационный технический центр». Правил сей структурой Кытманов Савелий Денисович. Вот с ним и имел честь беседовать Семёнов.

- Савелий Денисович, моим родителям в квитке оплаты за квартиру выставили счёт за пользование коллективной антенной. Но они уже больше десяти лет подключены к кабельному телевидению. То есть произошла ошибочка. Как бы разобраться во всём этом, уважаемый Савелий Денисович, - стараясь быть убедительным и вежливым в изложении прошения, распинался Владимир Александрович.

- Нам передали списки пользователей общей антенной, значит, ваши родители фигурируют в этом перечне, - с уверенностью в собственной непогрешимости ответил Кытманов и уже был готов положить телефон. Семёнов успел спросить:

- Кто передал?

- ООО «Захолустьевское антенное хозяйство». В этом году они планируют принимать восемнадцать каналов и улучшить качество изображения. За месяц надо платить всего сорок рублей, - Кытманов, чужие задуманные достижения, донёс до неразумного обывателя.

- Я конечно рад за них. Но родители давно отказались от коллективной антенны и не платят уже десять лет за неё. У них кабельное телевидение, пятьдесят два канала, хорошее изображение и цена всего пятьдесят рублей, - свои доводы в пользу сделанного выбора привёл Владимир Александрович.

- Я только пять недель занимаю пост директора, обещаю, я наведу здесь порядок. И за десять лет недоимку у меня должники, как миленькие заплатят, - замахнулся Кытманов на продолжение подвигов Геракла.

- В перспективе у вас случайно не намечено монголо-татарскую дань за пятьсот лет собрать? – поинтересовался Семёнов о дальних планах руководителя районного масштаба. После чего вопросы и ответы стали пускаться, как стрелы из лука.

- В каком смысле? – переспросил Кытманов.

- В прямом. Пятьсот двадцать пять лет уже не платим. Вы, что не знали?

- Я не понимаю вашего юмора.

- А я вашего.

- В каком смысле?

- В том, что какое отношение коллективная антенна имеет к коммунальным платежам? Вы видели Жилищный Кодекс?

- Видел.

- Нет. Я не правильно выразился. Вы его читали?

- Читал.

- И где, вы, в седьмом разделе, который озаглавлен, как «Плата за жилое помещение и коммунальные услуги», нашли в обязательных платежах оплату за коллективную антенну? Такого пункта там нет. Вы согласны с этим?

- Это сделано по просьбам и для удобства граждан, чтобы не бегать по всему городу, а платить за всё в одном месте.

- Хорошо. Спасибо за заботу. Но я думаю, вы это не просто так сделали, в душевном порыве. У вас наверняка есть договор с ООО «Захолустьевским антенным хозяйством», где они доверяют вам собирать платежи за антенну.

- Да. Именно так.

 - Законность должна же соблюдаться до конца. Если мои родители и являлись бы пользователями общей антенны, тогда вы должны были взять с них заявление с просьбой включить данный платёж при оплате коммунальных услуг. Вы этого не сделали, - Семёнов эмоционально пытался доказать неправомерность действий чиновника. Ещё почему-то хотелось сказать гадость, но как-то завуалировано и культурно. – Не надо быть помпадуром! – вставил слово, услышанное когда-то в студенческие годы при посещении театра и теперь казавшееся ему к месту.

- Если вы считаете, что вам счёт выставлен не правильно, пишите заявление на моё имя, - изрёк чиновник, с уверенностью, я - сам себе закон. 

- Бюрократизм? – Владимир Александрович сделал попытку пригвоздить ярлык на действия директора.

- Мы рассматриваем вопросы только после письменного обращения граждан, - Кытманов объяснил сии требования, как педантичностью всей управленческой системы страны в целом.

- Хорошо. Я напишу. Надеюсь, что разберётесь, - согласился Семёнов. - У меня ещё один вопрос к вам. Чем вы руководствовались, когда давали команду контейнера под мусор ставить сразу под окном? – спросил Владимир Александрович, теперь уже пытаясь понять процесс генезиса в голове у чиновника.

- Это где так? – поинтересовался Савелий Денисович.

- Тот же адрес.

- Другого места не нашлось, - быстро парировал директор.

- Что у нас земли свободной мало? – задал вопрос Владимир Александрович, после чего впал в дальнейшие пространственные рассуждения. - Можно было эти ящики с торца здания поставить или где-нибудь в кустах спрятать подальше от глаз. Захолустьевский район по площади, как государство Бельгия. А жителей проживает меньше, чем в любом небоскрёбе Нью-Йорка. Но, тем не менее, именно за окном постарались создать гражданам живописнейший ландшафт. Только редкий по одарённости художник баталист такую картину намалюет.

- Никаких неудобств жителям не причиним. Мусор увозить будем регулярно, - с железобетонной уверенностью заверил Кытманов.

- Хоть что мне говорите. Сколько я видел по всей стране этих отведённых мест для сбора бытовых отходов. Ситуация везде одинаковая. Как будто в центр композиции кинули гранату, и поэтому фрагменты различных предметов разбросаны беспорядочно по сторонам метров на двадцать. Летом к этому добавляются мухи и вонь. Мои, ладно, на четвёртом этаже живут. А вот на первом у инвалида, героя войны - квартира, - Семёнов на счёт героя войны загнул, он вообще не знал, кто там проживает. Чем взять нашего бюрократа? Убедить и доказать - ничего нельзя. Один выход - сильно испугать ответственностью. Поэтому Владимир Александрович врал дальше. – Ему, заслуженному человеку, можно сказать два понедельника осталось жить, а тут на закате героической карьеры, к ближайшему празднику, а именно к 23 февраля подарок преподнесли – чудный пейзаж за окном, под названием: вид из дома защитника отечества после вражеского артобстрела. До запахов, то есть до Дня Победы с такой постановкой дела ветеран не доживёт. На похороны обязательно придут представители с военкомата, возможно, с администрации кто-то подъедет проводить в последний путь героя. Не исключено, что пресса и телевидение захотят осветить это событие. Глаза людям не закроешь, на нос прищепку не повесишь. Силой слова и языком кинематографа можно так красочно и сочно преподать нашу ситуацию. Мама – не горюй! А если ещё страны Балтии разузнают. Они молчать не будут, во всеуслышание поставят вопрос перед мировой общественностью: «Какие к нам претензии? Посмотрите, как русские сами у себя к героям относятся!» Резонанс может быть! Скандал международный! По головке виновных после этого не погладят.

- Я разберусь, обязательно разберусь - пообещал Савелий Денисович.

- Пожалуйста, разберитесь, - подытожил разговор Семёнов.

            Положив трубку городского телефона, Владимир Александрович потирая руки, произнёс вслух: «Тут я думаю, вопрос решён». После этого набрал по заводскому телефону комнату мастеров. «Потапов пусть зайдёт», - отдал распоряжение Семёнов. Уже через две минуты подчинённый стоял на пороге кабинета начальника цеха.

- Владимир Александрович, вызывали? – спросил пришедший.

- Проходи, Михаил Дмитриевич. Присаживайся. Разговор есть, - подождав пока усядется подчинённый, Семёнов продолжил. – Ты уже, наверное, в курсе, что у нас в цехе планируется изготовлять термоса. Оборонки сейчас мало, оборудование не загружено. Надо что-то предпринимать.

- Да, - поддержал мастер.

- Наверху принято правильное решение, - Владимир Александрович при этом ткнул указательным пальцем в небо. - Необходимо расширять выпуск гражданской продукции. Правда, ты и так смотрю - расширяешь. Вчера с утра ящики с втулками непонятного происхождения около сверлильного станка стояли.

 Семёнов после сказанного вонзил взгляд в подчинённого. Глаза у Михаила Дмитриевича  беспорядочно забегали.

- Это мы…так….маленько с мужиками… Тут попросили… На пиво сколымили… В общем - слёзы, - заикаясь, объяснился Потапов.

- Ладно, смотри мне там! Не злоупотребляй! – сведя брови вместе, стряхнув пару раз тем же указательным пальцем правой руки, строго предупредил Семёнов.

- Хорошо, Владимир Александрович, - выдохнул Потапов.

- Я думаю изготовление термосов доверить вашему участку. Рабочие у тебя опытные, проверенные, подписку о не разглашении государственной тайны давали. Им и карты в руки, - своё решение огласил Семёнов.

- Спасибо за доверие.

- На днях будем опробовать оснастку и сразу начнём отрабатывать технологию изготовления термосов. Также на этом этапе утвердим трудоёмкость и материалоёмкость. Тут нужно быть предусмотрительными, ведь с нержавейкой придётся работать, металл сложный в обработке, много будет отходов, необходимо запас материала плюсом процентов на десять запланировать.

- Да, всё будет нормально, - заверил Потапов, окрылённый за оказанное доверие и радостный, что попался, и сошло с рук, только чуток пожурили. Поэтому он теперь был готов взвалить на себя любую ношу.

- Я знаю, что говорю. Запас карман не тянет, - произнёс Семёнов. Встал и подошёл к сейфу. Оттуда извлёк пол-литровую бутылку спирта и подал её Потапову. – От технологического отдела Никончука назначили вести изготовление термосов. Ему нальёшь, он тебе после этого любую норму расхода подпишет.

            В это время в заводоуправлении Чижов Анатолий Николаевич пробовал завизировать лежащие перед ним документы. Пытающийся подписать бумаги работал полковником. А если  быть более точным, то являлся главным представителем от министерства обороны  на «Пимокатном заводе». Час назад он ещё был трезвый, теперь буквы, превратившись в бесформенные крючочки, расплывались перед его глазами. Очки, надетые на нос, предавали хозяину эпический вид, восприятию текста не помогали. Так как они не могли удержаться на переносице, ввиду того, что голова перманентно падала на грудь. Анатолий Николаевич давал присягу Родине, и долг требовал выполнить обязанности перед отчизной любой ценой. Наш стойкий оловянный солдатик изрыгнул из себя набор букв:

- Людмила Павловна!

Тут же заглянула в кабинет секретарь со словами:

- Анатолий Николаевич, вызывали?

- Вызывал. Документы… Мы пишем? Нам пишут? - звуки похожие на многократное шипение паровоза издал полковник. 

Людмила Павловна не столько поняла, как догадалась, что имел в виду её командир. Просмотрев и рассортировав лежащие перед Чижовым бумаги, после чего, входящие документы подала полковнику под руку левым верхним углом на подпись, исходящие посередине нижней частью. Анатолий Николаевич изобразил в указанных местах свой автограф, после чего буркнул:

- Спасибо. Забирайте.

Секретарь вместе с документами удалилась. Чувство выполненного долга накатило на Чижова и требовало убыть домой. Поиск средств эвакуации он начал как обычно с Семёнова. Отработанными движениями полковник набрал телефон начальника пятого цеха.

- Моя фамилия – Чижов! – представился Анатолий Николаевич. – Я редко прошу. Организуй мне транспорт. Домой поеду.

Владимир Александрович из сказанного, конечно, ничего не разобрал. Всё на догадках. Очень пьяная речь - возможно полковник. Время - ещё нет обеда, а язык уже заплетается – однозначно полковник. Звонит не с самого утра – вопрос не связан с работой. Вопрос не связанный с работой, то есть для человека военного выходит - не имеющий отношения к службе – это значит тыл. Тыл – это дом. Стало быть, есть дела там. Не звонит же он, поделиться дальнейшими планами на день? Скорее всего, нужна помощь в доставке в требуемый пункт назначения. Или другой вариант, у полковника закипело внутри и захотелось услышать, как его все уважают и ценят. Но после этого дорога всё равно домой. Логично. Да, и не первый раз такая сцена.

- Товарищ полковник, очень уважаю. Транспорт будет. Сейчас пришлю «Газель». Ожидайте, - отрапортовал Семёнов.

Владимир Александрович тут же по сотовому телефону нашёл своего водителя и откомандировал его на помощь армии. Через десять минут зазвонил снова телефон.

- Я, что хрен какой-то? – раздался пьяный рык.

Семёнов сообразил, что армия ещё не на марше, поэтому и нервничает.

- Товарищ полковник, транспортное средство автомобиль «Газель» регистрационный номер У470НН ждёт вас около входа в заводоуправление, - отчитался Владимир Александрович.

- Пр…прр…пру, - Чижов сам не понял, что сказал.

Семёнов опять набрал сотовый телефон водителя:

- Григорий, ты где?

- Стою около заводоуправления.

- Смотри, полковника дождись.

- Владимир Александрович, обижаете. Впервые что ли?! Доставлю тело в лучшем виде.

Больше в этот день Чижов не беспокоил.

Снова зазвонил телефон.

- Владимир, я ходила сейчас платить за квартиру, у нас долг за один месяц. Толком, почему так получилось, мне никто не объяснил, - теперь уже жена сообщила об очередной жизненной казуистике. – Ты позвони им. Разберись.

На обеде Семёнов отвёз заявление на имя Кытманова вместе с копиями квитанций об оплате за кабельное телевидение за этот и прошедшие годы. Также заехал в обслуживающею их дом компанию. Там тоже был обед, поэтому пришлось им звонить позже с работы.

- Я вам объясняю, что оплачиваю коммунальные услуги регулярно. ЖКО было - им платил, теперь вы - вам плачу, - пытался растолковать свою ситуацию Владимир Александрович.

- У вас неглубокая задолженность, - как бы успокоив его, охарактеризовала создавшуюся обстановку девушка.

- Я конечно рад, что вы с оптимизмом настроены ко мне. Но с чего возник долг?

- Компьютер так выдаёт, - сослалась дамочка.

- Хорошо, что не Бог. Тогда пригласите, пожалуйста, к телефону Компьютер, пусть он всё мне объяснит, - попытался Владимир Александрович перевести разговор в шутливую форму.

- Берите все квитанции и подходите к нам. Будем разбираться, - свою альтернативу предложил женский голос на другом конце провода.

- Девушка, во-первых, я работаю. Во-вторых, у меня полный чемодан с квитанциями под кроватью лежит. Не с ним же к вам идти. За какой месяц я не заплатил? Откройте, пожалуйста, тайну.

- Хорошо. Перезвоните минут через двадцать.

Через полчаса этот же женский голос разъяснял:

- Вы платите за квартиру регулярно, но у нас по документам считается, что ваш дом на месяц раньше взят в обслуживание, чем нам его фактически передали. Поэтому и получается задолженность. Но мы не настаиваем.

- Спасибо и на этом. И сколько будут длиться такие непонятки?

- Не знаю.

- Вы поймите меня, когда в квитанции фигурирует долг, а ты на самом деле заплатил, это нервирует.

- Ну что поделаешь. Сочувствую вам.

- Ещё раз спасибо, - Семёнов оборвал разговор, осознавая бесполезность дальнейших разбирательств.

Только Владимир Александрович положил телефон, как он зазвонил снова.

- Вова, а мусорные баки ведь убрали, - радостно сообщила мама.

- Вот и хорошо. Видно разгневанный народ раскалил все телефоны у начальства, и они прислушались к мнению людей. 

- А с антенной, что?

- Я написал заявление и уже отвёз им. Обещали в ближайшие дни разобраться. Мама, не решат они, буду жаловаться дальше, - успокоил Владимир Александрович.

- У нас если не одно, то другое. Сейчас приходили с «Энергосбыта», снимали показания счётчика. С показаниями всё в порядке, но сказали, что мы, тем не менее, должны им пятьдесят восемь рублей и ещё шесть рублей пени. Ты позвони, выясни, почему так получилось, - очередной возникший жизненный ребус озвучила мама.

- Хорошо. Я разберусь.

И снова Владимиру Александровичу пришлось окунуться в решение головоломки. Стальной женский голос, не такой приятный и не такой молодой, как у девушки из обслуживающей дома компании, разъяснил Семенову, почему «Энергосбыт» всегда прав.

- Вы знаете, что в прошлом году согласно существовавшей льготе ваши родители оплачивали половину цены за свет? – толи задала вопрос, толи упрёкнула представительница «Энергосбыта».

- Да. Я ведь сам снимаю им каждый месяц показания и выписываю квитанции, - подтвердил свою осведомлённость Владимир Александрович.

- Разницу нам компенсировала «Соцзащита», - дальше продолжал разъяснять стальной женский голос, куда вляпались Семёнов и вся его семья.

- Всегда подозревал, что кто-то вашей организации эту разницу возмещает, - свою догадливость озвучил Владимир Александрович.

- Так вот, в июле месяце вы оплатили за свет по двум квитанциям: за 42 киловатта и за 150.

- Я  сейчас припоминаю, почему было два квитка. С того года вы ввели дополнительную оплату семь киловатт за освещение подъезда. С января месяца родители платить не стали, так как муссировался вопрос, что это не законно. Когда окончательно определилось, что это является неизбежностью, то мы рассчитались сразу за полгода. Поэтому в июле и получились две квитанции, - своё объяснение произошедшему дал Владимир Александрович.

- А надо было платить одной квитанцией, но заполнять двумя строчками, - правильность оформления платёжных документов поведала сотрудница «Энергосбыта».

- Мы откуда это могли знать? В местах оплаты, то есть на почте и в сберкассе  максимум информации, которую можно найти – это цена одного киловатта, - свои доводы привёл Семёнов.

- Почему вы не приходите к нам, не интересуетесь своим счётом? – убийственно обезоруживающий вопрос задала поставщица света.

- Вы работаете с восьми утра до пяти вечера, выходной – суббота, воскресенье? – уточнил расписание приёма посетителей Владимир Александрович.

- Да, - подтвердила представительница «Энергосбыта».

- И у меня такой же график работы. А родители уже в возрасте, - причины невозможности  встреч изложил Семёнов.

- К нам ходят и девяностолетние старухи, сидят в очереди, спрашивают, всё ли правильно они платят, - тут же он получил упрёк.

- Я, конечно, восхищаюсь их сознательностью. Но пока не пойму. В чём наша проблема?

- Ваша проблема в том, что машина обработала первую квитанцию, как льготную, а вторую нет. И поэтому «Соцзащита» компенсировала деньги только по первому платежу.

Так что за вами долг пятьдесят восемь рублей и плюс пеня шесть рублей.

- Значит, так машина обработала? То есть компьютер?

- Да.

- Я уже сегодня слышал слово компьютер и также в контексте, что виноват он. А люди спрашивается для чего у вас?

- У нас не хватает сотрудников.

- А мы причём?  У вас нет людей, чтобы дать информацию, как правильно оформлять документы потребителям. Хотя вы сами должны предоставлять нам  уже заполненные квитанции, а мы только пойти и оплатить их, - своё виденье жизни поведал Владимир Александрович.

- Такие вопросы к начальству, - свою точку зрения высказала сотрудница «Энергосбыта».

- Его уже сегодня нет? – проявил Семёнов способности к предвидению.

- Да, - получил подтверждение.

 

21

 

Вторая суббота, как Сидоров исполняет обязанности директора. В областном центре назначен митинг в поддержку президента. Накануне на «Пимокатный завод» звонили с регионального представительства партии с вопросом:

- Поддерживаем или как?

На что Владимир Леонидович ответил:

- Всем заводом не обещаю, но руководство предприятия и выборные представители от трудового коллектива обязательно будут солидализироваться.

- Вот и ладненько, - получил в ответ.

Так что в субботу начальники цехов и отделов, изъявив желание, поддержать нашего президента, пришли на сборный пункт около заводского Дома культуры. Тут же переминаясь с ноги на ногу обособленно около своего личного «Рендж Ровера» стоял Бабло.

            В назначенное время прибыл автобус, внутри которого уже находился Сидоров. Дмитрий Михайлович, попросив о помощи Семёнова и Парфёнова, из «Рендж Ровера» перенёс пакеты и коробки в салон подъехавшего транспорта. После чего Бабло с пульта закрыл машину и оставил её около Дома культуры. А сам вместе со всеми сел в автобус.

- Дмитрий Михайлович, это у тебя не взрывчатка? – шутливым голоском спросил Сидоров.

- Владимир Леонидович, это жидкое и твёрдое горючее. Жидкое будем пить, твёрдое есть, - также весело разъяснил Бабло.

            Автобус тронулся в направлении областного центра. В это время Дмитрий Михайлович ловкими быстрыми движениями, подключив ещё в помощь других пассажиров, организовал походный банкет. Бабло на ходу, с наполненной пластиковой стопкой, стоя в проходе между сидениями, предварительно окинув взором аудиторию и убедившись, что у всех налито, двинул речь:

- Я хочу произнести тост. Сегодня мы стоим на пороге грандиозных преобразований нашего завода, так как нам  с вами выпала честь и удача трудиться бок о бок с Владимиром Леонидовичем. Я уверен, что под его руководством мы покорим любые вершины. Поэтому разрешите мне пожелать Владимиру Леонидовичу долгих лет директорства, а нам с вами всегда соответствовать высокому уровню нашего руководителя.

Кто-то из присутствующих выкрикнул:

- Предлагаю выпить до дна.

- До дна, - пошёл гул по салону автобуса.

- Торопитесь. Я ещё не директор, а только исполняющий обязанности, - немного смущаясь, поправил Сидоров.

- Будете, - прозвучал единый хор голосов.

После этого прорвало желающих высказаться на тему, как всем присутствующим повезло, что выпало жить в одно время и вместе трудиться с Сидоровым. Некоторые из трибунов, беспокоясь, что их из-за шума не все смогут услышать, требовали непременно остановить транспорт. Спичи вылетали, как пули из пулемёта. Автобус нервными рывками продвигался в сторону областного центра.

Семёнов на очередной стопке уже почти уверовал в то, о чём говорили ораторствующие, как его в бок толкнул рядом сидящий Попрыгаев:

- Владимир, ты не знаешь, что произошло с президентом? Почему его надо поддержать?

- Понятия не имею. А что? – ответил Семёнов.

- Я вот думаю, прошлый употреблял и по слухам, даже, много. Мы в него верили, поддерживали, мол, исправиться. Этот вроде ни-ни. Может у него случилось какое-то несчастье? А нам об этом не говорят, скрывают правду от народа. А? – не унимался Владимир Никитович.

- Ничего не слышал.

- А в интернете?

- Ни какой информации.

- А данные ВЦИОМа (Всероссийский центр изучения общественного мнения)?

- Почти 100% россиян поддерживают политику своего президента.

- А у американцев?

- Всего 35,7%.

- У нашего?

- У своего.

- Видно хуже нас америкосы живут.

- Не знаю. Не был там.

            Делегация «Пимокатного завода» прибыла в областной центр, когда уже закончился митинг. Все шли с центральной площади от памятника Ленину, а они  во главе с Сидоровым, наоборот, двигались к нему. Подойдя к каменному Ильичу, молча, развернулись и пошли обратно.

            В Захолустьев возвращались без остановок, но с песнями. Кто пел, а кто и орал. Процессом издания подчинёнными звуков руководил Сидоров. Он дирижировал. При самом въезде в город Владимир Леонидович, закончив махать руками, приказал остановить автобус и, встав в начале салона лицом к коллегам, произнёс:

- Спасибо, друзья, что вы сегодня откликнулись на мою просьбу и все как один приняли участие в акции поддержки нашего президента. Надеюсь, что мы всегда будем работать одной сплочённой командой. Теперь открою вам тайну. Любовь Ивановна Веселова у нас уходит на пенсию. В понедельник будет подписан приказ о назначении Фаины Сергеевны Козик заместителем директора по логистики.

Попрыгаев снова ткнул кулаком в бок Семёнова.

- Так, Веселова у нас же начальник отдела маркетинга, причём тут логистика? – задал вопрос Владимир Никитович.

- Это в принципе одно и то же, ни за что не отвечаешь - пояснил Владимир Александрович.

- А-а-а, - издал звук Попрыгаев, сигнализируя, что понял. Ровно две минуты Владимир Никитович сидел молча, после чего опять обратился к Семёнову. - Слушай, Козик, ведь, – начальник АХО (административно-хозяйственный отдел). Причём тут…?

- Это тем более одно и то же, - перебив на полуслове собеседника, объяснил Семёнов.

- Послезавтра подпишу ещё один приказ, - раздухорившись продолжил Владимир Леонидович доводить свою волю подчинённым. – До решения кадрового вопроса по руководителю нашего предприятия назначу на свою прежнюю должность, временно исполнять обязанности начальника измерительной лаборатории Кобылко Фаину Марковну.

Попрыгаев опять нанёс удар Семёнову.

- Что они заканчивали? – спросил Владимир Никитович.

- Не знаю, но, судя по их суждениям и манерам, свои университеты обе проходили на майдане.

- В каком смысле?

- В разговоре хоть та, хоть эта обязательно пытаются перекричать собеседника. И надо заметить небезуспешно, могу предполагать причина тому – тренировка и опыт. А если по работе что-то необходимо у них завизировать, просишь четыре, к этому прилагаешь расчёты, вычёркивают со словами: «Хватит и двух». На все случаи жизни у них три стандартных ответа: «Я тебя не видела. Ты тут не стоял. И где же меня на всех вас хватит?» То есть: « Ты до этого ко мне по этому вопросу не обращался. Я об этом впервые слышу. И почему я должна решать твои проблемы?»

- Владимир Леонидович, разрешите мне высказаться, не могу молчать, - опять встрепенулся Бабло и, получив от шефа взглядом одобрение, продолжил. – Мы очередной раз убедились в мудрости нашего руководителя. Кобылка Фаина Марковна и Козик Фаина Сергеевна – достойные кандидатуры. У меня сейчас созрело предложение другого плана. Мы сильны своим коллективом внутри предприятия, но чтобы с нами ещё больше считались в Захолустьевском районе и области, и «Пимокатный завод» мог лоббировать свои решения на этом уровне, надо иметь своих депутатов в местных структурах власти. Поэтому предлагаю организоваться и путём самовыдвижения пойти на выборы по всем округам. Тем более такая процедура допустима последний раз. На следующих выборах можно будет баллотироваться только по партийным спискам. Смотришь, где-нибудь и выиграем. Я считаю, следует разбавить депутатскую кровь, а то там одни педагоги да медики вперемежку с мутными личностями верховодят. Если что и мы сверстать местный бюджет сможем, не ошибёмся.

            В салоне автобуса воцарилось молчание, которое прервал сам Сидоров:

- Что же, разумное предложение. Тогда я думаю, выражу общее мнение, пусть координатором будет Дмитрий Михайлович. Он подготовит списки кандидатов от завода, подберёт проходные фигуры, у нас есть много достойных, уважаемых людей.

Попрыгаев наклонился к уху Семёнова и тихо произнёс:

- Владимир, учись. Перед нами представлен тип человека - пройдоха редкостный. Обрати внимание, как шельма всё обставляет, всё просчитывает. Если бы это Бабло Сидорову один на один предложил, то тот ещё подумал, кого старшим поставить над выборами. На эмоциях сыграл наш герой, всё спонтанно вышло. Каждым своим действием, принуждает соперника к ходу, который нужен ему. В шахматах это называется цугцванг. На словах, вроде, о благе завода печется, но чувствую, по всем признакам, самый большой навар к нему приплывёт. Моя интуиция мне подсказывает, что замыслил Бабло в областные депутаты баллотироваться. И всё подводит к тому, что не он этого захотел, а мы его должны попросить. Вот увидишь, так оно и будет. Нас он вскоре кандидатами в районные определит, а про себя ввиду своей скромности сначала забудет. Когда  мы вспомним об этом, останется ему один путь – в областные депутаты идти. Дойдёт, не дойдёт - не знаю, но во время прений нагреться нагреется это точно. В общем, минимум два месяца он при делах будет. А там, как говорил Хаджа Насреддин: «Или бай помрёт, либо я, или ишак сдохнет».