Проза

 

 

Константин по совету старшего коллеги направился к указанному столику. К тому времени такие как Попрыгаев, Звягинцев, Семёнов уже ушли из дома культуры. Любители основательно нагрузить печень, нагрузили её и их унесли. Остались только холостые и незамужние, а также готовые на подвиг и условно замужем. На первом этаже в мерцающем свете от эстрадных фонарей языком хореографии народ выражал свои чувства. Два быстрых, один медленный танец чередовались между собой. Глаза у танцующих, как перископы подлодок, были в постоянном поиске. При смене обстановки, реагировало тело. Женщины выдвигались в зону видимости, мужчины шли на сближение. Постоянно проходили манёвры. Джентльмены решали задачу выиграть сражение, дамы целиком войну.

- К вам можно? – спросил Константин, подойдя к столику.

- Пожалуйста, скрасьте наше общество. А то мы тут сидим, скучаем без мужчин. Две подруги уже убежали к мужьям. Нам торопиться некуда, дома никто не ждёт, - улыбнувшись, ответила брюнетка, сидящая лицом к подошедшему Парфёнову.

- Присаживайтесь рядом, - повернув голову, указав на стул, оживилась крашеная блондинка. Копна волос на её голове, задуманная, как причёска, уже отдалённо напоминала первоначальную форму творения местного стилиста Нюры. – Моя подруга не верила, что вы к нам подойдёте. А я ещё в начале вечера сказала ей: «Ты сегодня непременно будешь с ним танцевать», - продолжила дальше, словно сказочный Лель журчать словами блондинка.

- Да не слушайте её, она всё по ходу придумывает, - совсем не смущаясь, поправила брюнетка.

- Ты хочешь сказать, что Константин нравиться только мне? – наигранно парировала подруга.

- Вас блондинок не поймёшь, каждые пять минут меняете пристрастия, - бросила брюнетка.

- Такие сами разденут, ещё те вакханки, - подумал Парфёнов. – Предлагаю за более близкое знакомство выпить шампанского, - сделал предложение Константин и стал открывать принесённую бутылку.

Шампанское быстро плюхнули в организм. Реакция пошла моментально. Захотелось потанцевать. Спустились на дискотеку. Парфёнов по очереди приглашал подруг на медленный танец. Быструю композицию выплясывали втроём, Константин зажигал в центре, девушки как цветочки при переменной ветрености, раскачивались вокруг него.

- Может, продолжим дальше вечер? – предложила во время танца брюнетка.

- Дома у меня устроит? – прижав покрепче её к себе, спросил Константин.

- Вполне, - выдохнула грудью партнёрша. – Возьми с собой в буфете шампусика и шоколад. Мы тебя ждём на улице, - также томно, грудным голосом добавила она.

Парфёнов вышел с пакетом из дома культуры, к нему словно бабочки на свет, из темноты выпорхнули подружки. Блондинка выхватила свёрток, а сама обняла его руку, брюнетка прижалась с другой стороны. Константин, раскрепостился до такой степени, что неожиданно для себя, сжал своей пятернёй пятую точку одной из них. Та повернулась назад и обратила внимание на вторую руку ухажёра, потом, потянувшись к его уху, прошептала: «Надеюсь, это ты сделал только мне?»

В двухкомнатной квартире Парфёнова компания расположилась в зале на диване. Место для фужеров с шампанским и поломанного в плитках шоколада определили рядом на журнальном столике. Свет был только от телевизора, по которому смотрели один из музыкальных каналов, и пили принесённый игристый напиток.

- Константин, где у тебя туалетная комната? – спросила блондинка.

- Пойдём, покажу, - встав с дивана, повёл гостью Парфёнов. В тёмном коридоре, раскрепостившись окончательно, шаловливо схватил её за мягкое место, в ответ спутница повернувшись лицом, повисла на нём в затяжном поцелуе. Он, в это время,  экспансивно пальпировал её тело.

- Не подсматривай, - неожиданно резко оттолкнув его, произнесла она и закрыла за собой дверь в туалет.

Константин, обтерев губы рукой, вернулся в зал. Брюнетка, покрытая налётом разврата, нога на ногу, развернувшись в пол оборота и откинув себя немного назад, сидела на диване. Её растрёпанные волосы, затуманенный взгляд, полуоткрытый ротик, смазанная улыбка и тело готовое выпорхнуть из одежды манили к себе. Парфёнов сел рядом и обнял её. Она прильнула к нему и стала осыпать его щёки и шею  тёплыми поцелуями.

- Я здесь. Думали, не вернусь? – произнесла блондинка, зайдя в зал.

Теперь уже отлучиться пожелала брюнетка. Канва сюжета повторилась. Отличия были в небольших нюансах, то есть в самой технике исполнения движений. Константин получил ощущения – «дубль-2», только героини поменялись местами. Через некоторое время приспичило Парфёнову. Когда он вернулся, целовались уже девушки между собой.

- Что не нравиться? – повернувшись к Константину, спросила брюнетка.

- Да, нет, - уже ничему не удивляясь, ответил Парфёнов.

Тут же блондинка, не дав больше ничего сказать, увлекла брюнетку в объятья. Маховик гедонистических страстей раскручивался всё сильней и сильней. Вскоре девушки были в одном нижнем белье.

- Вау! Ангелочек, вся в белом, - отшатнулась от своей подруги брюнетка. Осмотрев себя. – А я в чёрном! - воскликнула она.

- Давай лучше посмотрим, в чём Константин, - предложила блондинка.

Утро. Ощущение, что накануне разгружал вагоны, тут же упал под очередным мешком и забылся. Сознание стало возвращаться, но что-то давит на грудь и ноги чем-то придавлены. Парфёнов открыл глаза, перед лицом разворошённая копна волос, ноги переплетены чьими-то ногами. Пошевелился. Два голых тела отсоединились от него, поднялись и отправились в ванную.

Блондинка убирала в квартире, брюнетка готовила на кухне, Парфёнов блуждал между ними.

- Костя, ты, как честный человек кого-то из нас должен взять замуж, - произнесла брюнетка за завтраком. Константин поперхнулся.

- Да, не пугайся. Она пошутила, - сняла напряжение блондинка.

Когда девочки уходили, то каждая, прощаясь около порога, одарила Парфёнова поцелуем. После этого вскоре зазвонил телефон.

- Мразь! Подлец! Извращенец! Групповуху устраиваешь?! – кричал женский голос из трубки. – Я всем расскажу, какой ты есть. Я даже рада, что узнала о тебе всю правду…

Парфёнов сбросил вызов. Телефон звонил снова и снова. Он брал трубку. Голос продолжал кричать. Константин выдернул телефон из розетки. Сообщение пришло на сотовый: «Ты – сволочь! Презираю и ненавижу тебя. Не тешь себя мыслями, что ты мне нужен. Я просто хочу тебя размазать. Ты мне за всё заплатишь…». Отключил и сотовый телефон.

Искусство расставаться с женщинами и отказывать им – тонкая штука. При неумелости и незнании предмета можно получить Везувий. Что и пожинал сейчас Парфёнов.

Полгода назад на работе дама в возрасте, одна из тех, которые знают, что надо другим, при этом совершенно не смущает собственная неустроенность, посоветовала, обратить внимание на очень хорошую девушку: «Ну и что, что развелась.… Ну и что, что двое детей.… Она хватанула горя со своим…. Теперь точно знает, как надо жить».

Константин, чтобы не обидеть сразу отказом, опрометчиво пообещал подумать. Противоположная сторона истолковала это, как врождённую стеснительность Парфёнова. Поэтому решительно занялась организацией его личной жизни, искренне считая себя не больше, не меньше – счастьем. И это счастье, пытаясь ему подарить. Она жила в доме напротив. Как только загорался свет у Константина, хорошая девушка сразу ему звонила и интересовалась. Что он делает? Если свет вечером долго не гас, то уже с пристрастием допрашивала. Почему? И один ли он? Он, стараясь избавиться от подарка, отвечал, что не один. Она пугала, что больше не будет звонить. Через пять минут звонила снова, говорила, что это последний раз. «Скажи. Кто она? И я больше не появлюсь в твоей жизни!» - требовала признания свалившееся счастье. Он отключал телефон. Она прибегала, выключала ему в щитовой свет на всю квартиру. Парфёнов просто ещё не знал, что женщины выбирают мужчин, а не наоборот.

 

 

Последнее воскресенье октября. Накануне весь вечер анонсировали подаренный час времени. Впереди будет последнее воскресенье марта, там манипуляции с вечностью назовут не броско: «Перевод стрелок на один час вперёд». Но будет опять последнее воскресенье октября, снова подарок. Спасибо. Спасибо за трогательную заботу.

Семёнов ещё с вечера перевёл часы и уже видел сны по режиму нового времени. Рядом на койке безмятежно спала жена, в соседней комнате во власти бога Морфея, не путать с химическим веществом, находился сын. В семь утра по старому времени в коридоре стала ходить собака. Собака не знала о подаренном часе. Она не дождавшись, когда её поведут гулять, открыв лапой дверь, зашла в спальню. Тихо скуля, ткнула несколько раз мордой в лицо Семёнову и даже лизнула его по носу. Владимир Александрович, приоткрыв глаза, показал животному на будильник, стоящий на тумбочке около кровати и, прочертив пальцем, круг на циферблате, шёпотом произнёс: «Мотя, сегодня часы перевели на час назад. Ещё шестьдесят минут спим. Потом пойдём на улицу. Иди, поспи». Собака, наклонив голову на бок, непонимающе взглянула на хозяина. Семёнов засопел, скотина удалилась.

Щенка пять лет назад на день рождение подарила тёща внуку. Внук очень хотел собаку, и мама не возражала. Папа был только против. У ребёнка интерес к животному исчез через две недели. Обещанные: «Я буду с ней гулять сам». Были забыты. При абсолютном отсутствии других вариантов, Семёнову перешла обязанность – мотаться утром и вечером вокруг дома. Поэтому и кличка – Мотя. Со временем всё стало настолько органично, что брошенная женой фраза: «Ты и твоя скотина…». Воспринималась однозначно, как собака и Семёнов.

Поднявшись в семь утра, но по новому времени, Владимир Александрович тихонько отправился в туалет и ванну. Домочадцы продолжали видеть сны, сегодня был выходной день. Пока Семёнов приводил себя в порядок, заподозрил что-то неладное. Рядом не вился Мотя.  Он заглянул в коридор, собака лежала на своей подстилке, сжавшись в комок, и жалобно смотрела на хозяина. «Что-то натворил», - мелькнула мысль. Заглянул в зал, на ковре была куча дерьма. Можно натыкать собаку мордой, отлупить. Что толку?! Вам никогда не приспичивало? Вот и весь ответ. На их эксперименты, она ответила своими экскрементами. «Смело», - произнёс вслух Владимир Александрович. Семёнов убрал совком собачий «привет» и полил это место моющим средством. Потом только со своим четвероногим другом он пошёл на прогулку. На улице Мотя всё время крутился рядом с Семёновым, виляя хвостом и пытаясь заглянуть ему в глаза. Вернулись быстро.

Чтобы полностью скрыть следы последствия подарка правительства, Владимиру Александровичу пришлось после прогулки пылесосом делать влажную уборку. Когда он вывешивал сушиться на лоджии ковёр, зашла в зал в халате, зевая и потягиваясь, жена.

- Семёнов, совести у тебя совершенно нет. Мы ещё спим, а ты ходишь как слон. Пылесос в придачу включил, - незлобно выговорила супруга.

- Дорогая, совесть - предмет ненужный в наше время, - подойдя к ней и чмокнув в щёчку, ответил Владимир Александрович.

- Сейчас схожу в ванну, потом приготовлю завтрак, - флегматично продолжила она разговор.

Пили чай с горячими оладьями, окуная их в блюдце с мёдом.

- Николай опять всю ночь в Интернете просидел. Теперь до обеда спать будет, - свою озабоченность высказала мама.

- Марина, выходной же. В такие дни у парня и школа, и спорт, - успокоил жену Семёнов.

- А вдруг он там порнографию смотрит?

- Что за ханжество? Хуже, если он её не смотрит.

- Ты в его годы смотрел?

- Конечно, по Интернету.

- Врёшь. Тогда Интернета не было.

- Зато немые в электричке чёрно-белые фотографии продавали полуобнажённых красоток, игральные карты с голыми девицами, - изображая дактилологию, жестикулируя пальцами около губ, проговорил, жуя Семёнов.

- Подлец! – с раздражением сказала Марина

- Ты ревнуешь? – спокойно улыбаясь, спросил Владимир Александрович.

- Клоун! – подобрав ещё одно слово, характеризующее мужа, высказалась жена.

- Давай лучше на другую тему поговорим, - предложил Семёнов.

- Ты, всегда, нарочно меня злишь? – всё не могла успокоиться Марина.

- Николай в следующем году заканчивает школу. Будет поступать в институт. После учёбы уже в Захолустьев, я думаю, он не вернётся жить. С работой здесь плохо. Нынче почти вся захолустьевская молодёжь в областном центре трудиться. А это очень рано вставать и поздно возвращаться. Никому такой жизни не пожелаешь. Надо покупать там квартиру, - своё предложение вынес на семейный совет Владимир Александрович.

- Где такие деньги взять?

- Есть деньги. У отца летом одинокая двоюродная сестра в Красноярске умерла. Пока вопрос по наследству решался, я тебе не хотел раньше времени говорить. Вот буквально вчера стало ясно, что ему полагается доля. Папа деньги получает, сразу квартиру покупает. Дарственную на Николая оформит. Он сам так захотел, - источник неожиданно свалившегося богатства озвучил Семёнов. – Ты никому не рассказывай. Лучше, чтобы никто не знал. А то потом с расспросами замучают, - предостерёг Владимир Александрович

- Хорошо. Никому не расскажу, - уже успокоившись, согласилась Марина.

Несколько минут Семёнов молча, сидел в раздумьях, после чего задал вопрос:

- У тебя мать в деревне корову держит и когда стрелки часов переводят, она как её доит, по старому или по новому времени?

- Они в деревне вообще часы не переводят.

- Почему?

- А зачем?

- И то верно, - с облегчением произнёс Семёнов, услышав решение, мучавшего всё утро вопроса. - Спасибо. Пойду в гараж, из погреба картошку и солонину привезу. А то до следующих выходных не дотянем, - поблагодарил за завтрак Владимир Александрович, и стал собираться на улицу.

Спускаясь по лестнице со своего третьего этажа, он на первом столкнулся с выходящим из лифта Агапеевым.

- Доброе утро, Геннадий Алексеевич! Вот теперь ты не отвертишься. А то, когда я на работе приношу счета на оплату, ты всегда говоришь, что ничего мне не должен. Тут оказывается должник ты мой.

- Здравствуй, Владимир Александрович! Это почему?

- Ты лифтом пользуешься, а я нет. Платим вместе. Значит, я оплачиваю частично твою поездку. Вот долг и получается.

- Владимир, просто сегодня воскресенье. И есть возможность воспользоваться дарами цивилизации. В будние дни все в одно время бегут на работу. Его разве дождёшься?! Так что утром всегда спускаюсь пешком. В игру «Кто быстрей нажмёт кнопку?» не играю. Вот, когда домой возвращаюсь, пользуюсь лифтом. Если, конечно, он не сломан и нет попутчиков.

- Геннадий Алексеевич, это почему? Вроде ты не молодая девица, чтобы честь блюсти, - поинтересовался Семёнов.

- Всё очень просто. Как-то с соседом с девятого этажа застряли вместе в лифте. Мужик он на вид адекватный. А пять минут побыл в заточении, агрессивный стал. Стучит, кричит. Смотри – сейчас меня отлупит. И трезвый, понимаешь. Потом мне один знакомый врач-психиатр объяснил, что так на некоторых людей действует замкнутое пространство,  когда они не могут из него тотчас же выбраться, - пояснил Агапеев.

- Интересно.

- Жена у меня вообще лифтом два последних года не пользуется. Началось с того, что как-то вечером она решила в магазин сходить. А от соседей в это время подвыпившая парочка вышла. Ей вместе сними, пришлось спускаться. В это время у мужика «крыша поехала». Он стал прыгать и кричать прямо в кабине, что он десантник, в боевой машине десанта десантировался, а вот так ещё не приходилось приземляться. Страха натерпелась она тогда! С тех пор, лязг металлических канатов, вызывает у неё нервный приступ, - обычную городскую историю поведал Геннадий Алексеевич и продолжил дальше повествование. - Ты, вот, на третьем этаже живёшь, лифтом почти не пользуешься. А как же первый этаж? И тоже ведь платят деньги! Я, чисто ради любопытства, подсчитал, в какую сумму для меня обходиться одна поездка вверх или вниз. Оплата берётся с площади. У нас трёхкомнатная квартира. Для объективности картины полгода вёл учёт, сколько раз за месяц я пользовался этой услугой. Так вот получилось, что один подъём или один спуск по деньгам соизмерим с проездом в общественном транспорте. Заметь - путешествие автобусом по Захолустьеву является шиком. Экономные граждане на работу и с работы на такси добираются. Группируются по четыре человека и едут, так на два рубля дешевле выходит, - своими наблюдениями поделился Агапеев.

- Чувствуется бухгалтер, - искренне выразил свой восторг Семёнов.

- Безусловно, профессия на человека откладывает отпечаток. Достоверная история. Где слышал, уже не помню. После победы в 1945 году наша военная делегация поехала в Америку. В Нью-Йорке рядовой, для каких целей он был взят, не знаю. При осмотре небоскрёбов заявил: «Тяжело будет этот город брать. Дома высокие». Кто из американцев знал русский язык, сразу выпали в осадок, - байку в пример привёл Агапеев.

- Надо было брать. В 1945 году мы на ходу были, - своё резюме высказал Семёнов.

- Конечно, жаль. Но история не терпит сослагательного наклонения, - тоже был не против захвата города Нью-Йорк Геннадий Алексеевич и продолжил дальше свои выкладки. – Кроме основной оплаты за лифт мы «Энергосбыту» дополнительно платим за шесть киловатт в месяц с квартиры за освещение в кабине. Я - не инженер, я – бухгалтер, поэтому умею только считать. Перемножив количество квартир в подъезде на шесть киловатт, и получив итог. Хочется спросить: «Они хотят, чтобы нам было там светло? Или они хотят поджарить нас там, как цыпок в духовке?» Ещё напрашивается вопрос: «А основная оплата – это что услуга, предоставляемая нам без света?»

- Интересно. Никогда не задумывался над этим, - произнёс Семёнов.

- Ты вообще читал договор с «Энергосбытом», когда заключал его?

- Нет.

- Мы же ещё дополнительно платим за семь киловатт с квартиры в месяц, - тряся указательным пальцем, словно грозя кому-то, войдя в раж, эмоционально докладывал Агапеев о повседневно встречающихся в жизни загогулинах. - Дословно скажу, как прописано в договоре: «… за освещение мест общественного пользования и технологические потери». Места общественного пользования – это только подъезд или плюсом ещё улица? Не понятно. Если про подъезд, как место общественного пользования, то правильно подмечено. Согласен. Срамота. Да и на улице отдельные индивидуумы, которых становиться последнее время всё больше и больше, до ветра ходят, не стесняются. Вон у пивного ларька рядом с нашим домом трава в радиусе пятидесяти метров никогда не растёт. Залили хомобибиенсы. И такое амбре надо заметить насыщенное, что глаза выедает, - скакал от одной мысли к другой Геннадий Алексеевич.

- Культуры нет, - резюмировал Семёнов.

- Кстати тоже достоверная история. В советское время проходит совещание партийных бонз социалистических стран. Наш товарищ по праву старшего брата доскрёбся до венгра или чеха, точно не могу сказать: «Зачем вам венграм или чехам нужен департамент морского флота, когда вы не имеете выхода в море?» И знаешь, что ему ответили?

- Нет.

- Мы же не спрашиваем, зачем вам русским министерство культуры?

- Интересно.

- Ещё, что я заметил – в местах общественного пользования обилия оплаченного нами  освещения не наблюдается. Единственное логическое объяснение всему этому нахожу в том, что все средства ушли на погашение технологических потерь. Теперь о самих потерях. Это как я понимаю в большей части - неучтённая, кем-то сворованная электроэнергия. Они не хотят за этим следить. А я, как порядочный человек, расплачивайся?! И почему у нас честные граждане платят за всех? У них, то есть в капиталистических странах, это делают богатые. Хотя уже в тарифе, что мы платим по счётчику, сдаётся мне, всё это сполна заложено. И технологические потери, и освещение мест общественного пользования, и бонусы работникам «Энергосбыта», и даже их пикники. Основание мне так считать даёт то, что тем же китайцам мы продаём электроэнергию дешевле, чем своим согражданам. Спасибо всемирной паутине за возможность узнать правду.

- Монополия. Не поспоришь, - очередной раз резюмировал Семёнов.

- Тогда получается отношения с Китаем – рыночные. А тут в своей стране – обдираловка?!

- Наверное.

- Ещё нюанс есть. Ты платишь за свет через почту или через сберкассу? – задал вопрос Геннадий Алексеевич.

- Жена у меня этим занимается.

- А я вот это делаю сам.

- Понятно. Ты – финансист. Тебе сподручней.

- Первое время я платил на почте, до десятого числа, всё в срок. Предпочтение отдавал, такому способу расчёта, так как там меньше народу. Не люблю очереди. В детстве настоялся за дефицитом. Тут получилось, что заплатил за свет через сберкассу. Они мне выдали свой квиток, по их выкладкам у меня пеня выходит. Стал разбираться. Оказывается, через почту деньги не сразу поступают на счёт «Энергосбыта», а по прошествии нескольких дней. Вот так у меня сложилась просрочка в платежах. Но договор же я не нарушил, о таких тонкостях меня никто заранее не предупредил. На что мне мурло с юридического отдела «Энергосбыта» ответил: «Не нравиться, подавайте на нас в суд». А при нашей действительности, если при любом случаи обращаться к фемиде, всю жизнь положишь на алтарь борьбы за справедливость.

- Верно, - согласился Семёнов и задал очередной вопрос. - Ты счётчики поставил на воду?

- Да.

- И как?

- Почти в четыре раза стал меньше платить.

- Экономишь? Не моешься? Или магнит сверху положил?

- Почему. Каждый день и я, и жена душ принимаем. Стираем. Всё также. А хитрить, я не приучен.

- Тогда получается «Горводоканал» лишний расход воды заявляет? – свою догадку в виде вопроса  высказал Владимир Александрович.

- Да. Я и тут всё посчитал, - чувствовалось, что наступили на любимый мозоль Геннадия Алексеевича. На эту тему со знанием дела он мог говорить бесконечно долго. - Взял количество жителей Захолустьева умножил на объём воды, который «Горводоконал» нам на оплату выставляет.

- И что? – перебил Семёнов, торопясь услышать ответ.

- А получается то, что вся вода с нашей местной речки с района её забора должна протекать по трубам «Горводоконалала» и та влага, которую мы жадно не выпили, только после этого возвратиться в привычное русло вниз по течению в районе очистных сооружений.

- Даже так?

- Почти. С очень небольшой долей аффекта.

Они уже минут пятнадцать разговаривали на улице около подъезда. Подошедшая женщина со словами: «Мужики подвинься», бесцеремонно отодвинула их локотком, таким образом, освободив себе место, наклеила на входную дверь объявление.

 

ВАС НАГЛО ОБМАНЫВАЮТ, ТОЛЬКО ОРГАНИЗАЦИЯ «УЮТ» ИМЕЕТ ПРАВО СОБИРАТЬ ДЕНЬГИ ЗА ЖИЛИЩНО-КОМУНАЛЬНЫЕ УСЛУГИ.

                                                С УВАЖЕНИЕМ, АДМИНИСТРАЦИЯ «УЮТ»

 

- Ты, что на это скажешь? – спросил у своего визави Семёнов.

- ЖКХ – становится лакомым куском. Льготы нынче монетизируют, государство ещё дополнительно выделяет деньги на капитальные ремонты. Финансовые потоки будут аккумулироваться в организациях, кто обслуживает жильё. Поэтому столбить свою делянку, как во время золотой лихорадки сюда ринулись обуреваемые наживой авантюристы всех мастей. Цель у них – отмывать деньги. Представители «Уюта», «Миража», «Реала» прошли по домам, провели агитацию за себя, собрали подписи с жильцов. Мы как сердобольные граждане наобум расписались за всех. Теперь получается интермедия, с нашим с тобой участием. А у них коллизия.

- А куда всё-таки платить деньги за квартиру?

- Хоть кому, все возьмут, никто не откажется. Куда правильно платить, вот в чём вопрос. Я в администрацию звонил, интересовался у ответственного за проведение жилищно - комунальной реформы в Захолустьевском районе, этот господин через подъезд в нашем доме живёт. Он посоветовал мне думать головой. Тогда я прямо спросил: «Куда вы платите?» Разволновался товарищ, трубку бросил.

- Получается власть…

- Безмолвствует, - перебил Агапеев.

- Надо в сорок пятом было брать Нью-Йорк. На ходу мы были тогда, - всё не мог смириться с исторической несправедливостью Владимир Александрович.

- Сдаётся, не только Нью-Йорк брать надо было, - как-то туманно подытожил Геннадий Алексеевич.

Агапеев пошёл по своим делам, Семёнов отправился за картофелем. В гараже Владимир Александрович набранные из погреба припасы загрузил в свою «Ниву» и поехал домой. По дороге его обогнал трёхсотый «Лексус». В мозг влезла мысль, как вирус в компьютер: «Почему у меня нет такой машины?» С этого момента это станет лейтмотивом.

В размышлениях Семёнов зашёл в подъезд, естество отказывалось идти пешком. Ноги сами отправились в сторону двери, за которой, нажав кнопку, с лёгкой вибрацией и  с металлическим шумовым сопровождением творение рук человеческих поднимет на любой этаж. Впервые Владимир Александрович обратил внимание на правила пользования лифтом. Свод требований венчала следующая надпись: «С фирмой «ОТИС» - лучший путь наверх». Задумался: «Наверх – это перемещение тела или души?»

 

 

Утром в день окончания контракта Жижина на посту директора, знакомый нам господин в ранге заместителя министра с приказом прилетел из Москвы. В сей бумаги, Виктора Алексеевича ставили в известность, что полномочия его закончились. Правительство в риторичной форме выражает ему благодарность за многолетний труд на благо Родины. Так же сообщалось, что до проведения конкурса на замещение освободившейся должности назначен исполнять обязанности директора заместитель по производству Сидоров Владимир Леонидович.

О данном эдикте на заводе узкому кругу людей стало известно накануне. С благой вестью осведомлённые заходили к Сидорову в кабинет и сидели там подолгу. Совещаний в этот день никаких не было, что не осталось не замеченным. После обеда по предприятию поползли слухи: завод делят между собой. Вариантов развития событий высказывалось множество: начиная с того, что продадут всё китайцам или американцам вместе с Сибирью, а сами с деньгами сбегут заграницу; заканчивая тем, что Жижин и Бабло вдвоём покупают предприятие целиком, а другим руководителям ничего не достаётся. Поэтому обделённые и собираются у заместителя директора по производству, думают думку - как быть?

В день приезда представителя из Москвы стали распространяться другие бредни. Жижина снимают с директоров и садят в тюрьму. Смотрящие регулярно по телевизору передачу «Человек и закон», поясняли: «Так бы расстреляли, но Россия приняла мораторий на смертную казнь».

К концу дня первых замов, начальников отделов и цехов, под предлогом совещания, собрали в профилактории. В банкетном зале был накрыт общий стол. Народ, пока не дали команду: «занимать места», группировался в вестибюле. Принявшие накануне присягу верности Сидорову, павлинами окружали своего нового предводителя.  Остальные, с неожиданно образовавшейся пустотой в голове, пытаясь как-то заполнить вакуум,  метались из стороны в сторону, одолевая друг друга вопросами: «Что? Как?»

            Совещание началось с приглашения присутствующих сесть за стол. Глашатай из столицы, выждав, когда установиться тишина, зачитал приказ министра. С ответной речью, подняв рюмку, с минорным настроением выступил Жижин. Он поблагодарил всех коллег за совместную работу, попросил прощение за причинённые за это время обиды. Виктор Алексеевич пригубил стопку, попробовал салат и ещё раз, во всеуслышание, извинившись перед коллективом, отбыл домой. Последний раз его везли на служебной машине. Разум осознавал диалектику жизни, но тёмная сторона души подтравливала организм.

Если кто, после отставки Жижина, радовался, что он будет жить на одну пенсию – зря. Знали бы злопыхатели, какое жалкое существование собирался влачить наш герой – от разрыва сердца умерли бы на месте! Они даже в самых смелых мечтах не могли пожелать себе такой жизни.

К нынешнему дню он подготовился основательно. Кроме накоплений «на чёрный день» в рублях и иностранной валюте, в областном центре Виктор Алексеевич несколько лет назад организовал своё дело несвязанное с заводом. Дело – это называлось торговой базой. Месторасположение бывших складов сибирского военного округа с развитой инфраструктурой, плюс первоначальный капитал, добытый по Марксу и пущенный в оборотные средства, уже приносил приличные дивиденды. Такой лакомый кусочек поделили на пятерых, имеющих возможность делить добро. Чтобы не пересекались интересы участников, достигли консенсуса о сфере деятельности каждой из сторон. Жижину достался металл и сопутствующая продукция. Всё было опять оформлено на дочь и жену. Торговый дом «Аполлон» при «Пимокатном заводе» с сегодняшнего дня прекращал своё существование. Да здравствует новый торговый дом!

Так что Виктор Алексеевич расставшись с постом директора, сбросил с плеч груз ответственности и приобрёл уйму свободного времени. А деньги? И до этого и после этого, он не успевал их тратить. Надеждам  некоторых окружающих: «Теперь вот он хлебнёт горя!» Не суждено сбыться.

Вскоре, чтобы не быть в Захолустьеве предметом инсинуаций, Жижин переберётся на место жительство в областной центр. Ощущая себя жуиром, то есть беззаботным человеком, раствориться в большом городе. Перепёлкина через много лет в какой-то Тмутаракани  найдёт Антон. У Виктора будет жена почти на двадцать лет моложе его и двое детей. Перепёлкин и Антон в местной забегаловке раздавят, молча бутылку коньяка, так и не успев толком поговорить. Кто-то сообщит супруге Виктора, и та прибежит, и уведет его домой, втемяшив себе в голову, что её дорогого, хотят вернуть в лоно прежней семьи. Ольга Перепёлкина больше никогда официально не выйдет замуж. Её будет устраивать статус – была замужем.

Как только Жижин покинул банкетный зал, Сидоров вместе с заместителем министра уединились в отдельном кабинете. Следом за ними, видя, как жизнь делает очередной зигзаг, поэтому, опасаясь слететь с подножки комфортабельного экспресса на обочину, посеменил Бабло. «Если что, я тут за дверями», - просунув голову в щель, с детской непосредственностью, произнёс он. Установив через стенку телепатическую связь с объектами, при возникновении потребности у них, Дмитрий Михайлович открывал дверь и исполнял желания.

Подчиненные, брошенные наедине с алкоголем и заливным, боролись с ними. Совещание плавно скатилось в рекреативное мероприятие. Кто-то из присутствующих меломанов, долго беспорядочно нажимая на все кнопки музыкального центра, на конец-то включил музыку. Не в унисон звучащей мелодии, кто-то в это время запел. Кто-то пустился в пляс. Кто-то, проявив способность к мимикрии, слился со столом. Одним словом – какофония.

Семёнов и Парфёнов отбыв обязательную часть совещания, к этому времени уже сидели в гараже у Владимира Александровича. Потрескивали дрова в буржуйке, от печки шло тепло, распространяясь по всему помещению. На улице падал снег. На верстаке стояла початая бутылка водки, стопки были наполовину наполнены сорока градусным напитком, на развёрнутом листе газеты лежала закуска.

- Что теперь дальше будет? – задал вопрос Константин.

- Работать будем, как и работали, - ответил Семёнов.

- Ты, думаешь, Сидоров останется директором?

- По регламенту в течение полгода Москва должна конкурс провести на замещение вакантной должности. По положению любой желающий может подать документы. Из заводских никто против Сидорова не пойдёт. Со стороны? Не знаю. Я думаю, наверху уже всё решили. Осталось только соблюсти простую формальность, - свои соображения высказал Владимир Александрович.

- Если чужой человек станет директором, он же свою команду приведёт. Что с нами будет? – с надеждой услышать от старшего собрата успокаивающий ответ спросил Константин.

- Во-первых, самое главное - в ближайшее время нас ждёт акционирование. Ни для кого не является секретом полишинеля, что лучший начальник получается из местной среды. Этот вопрос давно американцы изучили и с помощью статистики доказали. Директора подбирают под конкретные задачи. Нынче на дворе не девяностые годы, теперь в моде у нас русофилы. А русофобы cкосмополитами затаились или поменяли ориентацию. Так что чистого грабежа не будет. Сейчас уже стремятся на перспективу работать. Поэтому у Сидорова очень большие шансы остаться директором, - пережевав кусочек колбасы, Семёнов продолжил дальше свои рассуждения. – Сидоров – копия Жижина. Я его  не считаю новым человеком. Где ему было другим духом напитаться? Ведь сразу после института по распределению сюда приехал. Виктор Алексеевич учил его и продвигал по карьерной лестнице. Яблоко от яблони не далеко падает. Предполагаю, Сидоров ничего радикального менять не будет. Ну, уберёт пару олухов, которые с ним не сработались, считая Жижина вечным директором. На этом всё.  Если новая метла будет! То нам с тобой тоже не страшно! Считаю, при любом раскладе не дадут развалить завод. А меняют тех, кто на деньгах сидит. Мы же – технари! Рабочие лошадки!  - с пафосом произнёс речь Владимир Александрович и в завершении предложил. - Давай лучше выпьем.

Коллеги синхронно опрокинули по стопочке, обтёрли губы рукой и закусили сырокопченой колбаской. Семёнов принялся дальше наговаривать свои мысли:

- Столько мы с тобой нервов тратим, работая с людьми. Что у нас за зарплата?! Слёзы.

- Конечно, - согласился Парфёнов.

- Ты – молодой. Девочки. Их надо сводить в кино, в ресторан. Машину хочется приличную. Одеться достойно. Жилищные условия улучшить. Ипотека – это голову в петлю. Дальше. Женишься – жена, дети. Как быть? Где выход?

- Не знаю, - с безысходностью ответил Константин.

- И я не знаю, - произнёс Владимир Александрович. Взглянув на Парфёнова, понял, что тот уже был духовно подготовлен к явлению Мессии. Семенов, постояв в раздумье, и как бы словив озарение, предложил. – Может нам одно дельце замутить? Так называемый шахер-махер провернуть?

 На небосклоне слабо замерцала Рождественская звезда. Константин, быстро повернув голову в сторону спасителя, не расспрашивая ни о чём, сразу согласился:

- Давай.

Звезда моментально возгорелась ярким светом. Владимир Александрович со знанием дела принялся наставлять только что примкнувшую к нему паству:

- Сейчас на заводе идёт подготовка к выпуску термосов. Задействованы в технологическом процессе будут только наши с тобой два цеха. Ты льёшь все позиции из пластмассы. Я штампую металлические детали, провожу механическую обработку, собираю изделие, сдаю ОТК готовую продукцию и отгружаю её. При утверждении норм расхода, нам с тобой нужно завысить материалоёмкость на десять процентов. В дальнейшем мы будем сверх плана нелегально изготовлять термоса на этот объём. Реализацию я беру на себя. Нужно определиться, каждый в своём цехе, с надёжными людьми. Лучше работать с одним мастером. Он и рабочих подтянет под это дело, и мы с тобой как бы в стороне.  Вот такая фабула.

- То есть будем воровать? – спросил Константин.

- Ещё скажи: грабить. Малое от большого - не воровство, а восстановление справедливости. Не бери это вообще в голову. Лучше давай задумаемся, как себе в дальнейшем реноме не подпортить. С появлением денег, у нас будет образ респектабельных людей. Завистники появятся. Куда не плюнь - кругом грамотные, чужие колобашки все считать умеют. Не соответствие будет получаться относительно внешнего вида и получаемой заработной платы. Не знаю, как ты, а я люблю при публике громко заявить: «Я честно живу! Всем ворам – руки отрубать надо!» А меня одёрнут: «Не верим», - выразил свою озабоченность Владимир Александрович.

- Что? Боишься тени Станиславского?

- Если к нашим народным депутатам и членам правительства гости из элизиума не приходят. То мне чего бояться?! Я – безвинный фигляр. Вот они комедианты ещё те!

- Ну, нет, так нет. Если это не хорошо, то шухер-мухер делать не будем, - икнув, произнёс Парфёнов.

- Константин, а как же финансовое благополучие твоей будущей семьи? – задал вопрос Семёнов, пристально взглянув в глаза подельнику.

- Владимир Александрович, не везёт мне с женщинами. То нимфоманки, то истерички на жизненном пути попадаются, - поделился своими наблюдениями Парфёнов.

- А ты их не там ищешь, - с уверенностью знатока произнёс Семёнов.

- Тогда, по твоему разумению, где кладезь невест?

- Моя бабка мне говорила: «Внучек, невесту не на танцах искать надо, а в огороде». Уразумел?

- Идею понял.

- А чтобы наш имидж не пострадал. Нам надо предпринять превентивные меры. С сегодняшнего дня мы – пчеловоды. Теперь всем будем рассказывать, что у нас с тобой пасека в соседнем районе. Летом создадим видимость бурной деятельности, съездим пару раз к знакомому пасечнику, себе медка возьмём и флягу на продажу. По легенде мухи, то есть пчёлы нам и будут деньги таскать.

- Умно, Владимир Александрович.

            Закончив раут в гараже, новоиспечённые члены тайного общества двинулись, петляя в темноте по протоптанным в снегу тропинкам домой. Ещё они не успели выйти с территории гаражного кооператива, как их догнала иномарка. Машина притормозила, из опустившегося окна высунулась пьяная физиономия милиционера. Голова произнесла:

- Привет, Владимир!

- Верещагин, ты что ли?

- Я. С мужиками сидели, не хватило. Я один в форме, вот за добавкой поехал. Садитесь, до дома вас довезу.

- Спасибо. Пешочком прогуляемся.

- Как хотите. Было бы предложено.

Автомобиль рванул дальше.

- Он же пьяный, как он за рулём ездит? – спросил Константин.

- А я его другим никогда и не видел. Гаишник - он. Кто ему запретит? - своими соображениями поделился Владимир Александрович.

Дорогу путникам сверху освещали небесные светила и свет от окон домов. Около парка пути коллег разминулись. Семёнову триста метров ещё оставалось идти по аллеи, потом метров сто по пустырю и дома. Парфёнову необходимо переместиться вдоль забора метров сто пятьдесят и за угол.

Пройдя совсем не много, Владимир Александрович впереди заметил два силуэта эпатажного вида, переминающихся с ноги на ногу. Семёнов шмыгнул на соседнюю тропинку и ускорил шаг. «Эй, мужик!» - раздался оклик. Семёнов пошёл ещё быстрее. «Мужик! А мужик! Стой! А то хуже будет», - настойчиво требовали два крикливых голоса. «Плохо будет, если не убегу», - рассудил Семёнов и дал стрекача. Возмущаясь по ходу: «Что за время?! Раньше хоть для видимости закурить бы попросили. Совсем народ опустился». Пробежав метров сто, Владимир Александрович продышался основательно, выдохнул наружу почти весь выпитый ранее алкоголь, и разогрел организм для дальнейшего бега. Не сбавляя ход, оглянулся назад, преследователи отстали. Один из догоняющих вырвался вперёд, другой был сзади в метрах двадцати. Возникла мысль наказать зло. Теперь два хулигана не могут напасть одновременно, они разъединены между собой расстоянием. Появилась возможность атаковать самому, каждого по отдельности встретить хуком правой. И есть вероятность даже одержать верх.

Стать бэтменом не хватило отваги. Зато оставшиеся до дома триста метров пронёсся за одну минуту, рассуждая в полёте: «В Захолустьеве на семьдесят жителей приходиться один блюститель порядка. Где мой  милиционер? Неужели он так сейчас нужен тем шестьдесят девятью гражданам? И где шефы этих двух флибустьеров? В этом парке неизвестные неуловимые личности регулярно бьют и грабят, идущих с гаражей, подвыпивших мужичков. Почему бандиты знают: Кого? Как? Где? И, когда? А милиция не знает только одного: Как? Где сейчас бойцы подразделения внутренних войск расквартированных в Захолустьеве? И что у них такие завуалированные задачи на возможное время «Ч»? И почему они за последние пятнадцать лет стали многочисленными и элитными войсками?»

Перед самым подъездом Семёнов перешёл на шаг, шаг получился неуверенный,  бег дал о себе знать, тело раскачивалось из стороны в сторону. Не пройдя и пяти шагов, получил удар по ногам и по спине одновременно какой-то палкой. Владимир Александрович упал лицом в снег. Тут же на шею ему наступила чья-то нога, а между лопаток упёрли конец палки. Понял – родная милиция, а предмет по ощущениям спины и ног похожий на палку – это дубинка.

- Майор Французов приходиться мне братом. Если есть сомнения, его телефон записан в моём сотовом. Могу позвонить, - быстро протараторил Семёнов.

- Вставай, звони. Если наврал…, - процедил один из двух милиционеров, стоящих перед Владимиром Александровичем.

Семёнов встал, не отряхаясь от снега, нашёл в одном из карманов куртки телефон и набрал спасительный номер.

- Кирилл, это Владимир, тут меня ваши сотрудники задержали около самого дома. Чем-то мой вид им не понравился, - изложил создавшуюся ситуацию Семёнов.

- Дай им телефон, - услышал в ответ.

Милиционер, молча, выслушал своего коллегу и вернул телефон обратно, произнеся, как поп на исповеди после отпускания грехов: «Ступай». Владимир Александрович отряхнулся от снега. Блюстители порядка, держа дубинки в правой руке и постукивая ими по ладони левой руки, побрели дальше охранять общественный порядок. В кармане у Семёнова зазвонил сотовый телефон.

- Владимир, как у тебя дела? Всё нормально? – интересовался Французов.

- Спасибо, Кирилл. Инцидент исчерпан. Всё хорошо. Извини меня за причинённое беспокойство. Это ничего, что я представился им твоим братом?

- Брат, друг, какая разница. Не сильно они тебя помяли?

- Терпимо.

- Извини их, служба у них такая. За вечер надо им на двоих шесть человек привести в медвытрезвитель. План понимаешь. Вот они и стараются, - оправдывался майор за своих коллег.

Домой Владимир Александрович зашёл раскрасневшийся и взмокший. Последние остатки спиртного вышли потом. Быстро разделся и направился в ванну. Супруга, видя энергичные мотания по квартире своей половины, спросила:

- Семёнов, что случилось?

- Всё нормально.

- Ты, что ужинать не будешь?

- Потом, позже чаю попью.

- Мама твоя два раза звонила, просила перезвонить.

- Хорошо.

В трусах и в майке Владимир Александрович развернувшись от дверей ванны, направился звонить родителям. Ответила мама.

- Вова, ты, заплатил за наш телевизор? – строгим голосом спросила она. 

- Мама, до конца года рассчитался.

- Сегодня получили счёт за квартиру, там за антенну сорок рублей выставлено.

- У вас же кабельное телевидение. Какая антенна?

- Я не знаю. Ты, уж разберись, пожалуйста.

- Хорошо, мама.

- Ещё одна новость. Под окнами спальни, в метрах пяти от дома, контейнера под мусор поставили. Теперь отбросы не к машине будем в установленное время выносить,  а когда захотим. Это удобно конечно. Но зачем жителям первого этажа ящики с отходами чуть ли не в квартиру затолкали? Не понимаю. Сейчас зима. Летом смрад будет, форточку не откроешь. Что-то делать надо.

- Хорошо, мама. Завтра всё выясню, - заверил Семёнов.

«Жизнь прекрасна и день прошёл относительно удачно», - размышлял Владимир Александрович, лёжа в ванне с морской солью. – «С работы не выгнали, по физиономии не получил. А по загривку не в счёт, так для профилактики. Что человеку ещё надо?!»