Проза

– Привет, Анни! День норм. Без особых новостей.

Мальчик продолжал печатать, но Анни писала уже «поверх».

– А мы завтра на карусель идём. Всей семьёй. Папа заранее билеты заказывал.

– Везёт. Я вот ни разу на каруселях не был. Всё как-то откладывали. То слишком маленький, то теперь слишком большой.

– Пришлю фотки.

И добавила следом, даже не она сама, а будто кто за неё.

– Если хорошо попросишь.

Появилась грустная рожица.

– Ладно, считай, что попросил.

Девушка считала себя интересной внешности, а уж если ещё сделать причёску, сама бы с собой познакомилась.

– А мне повестка пришла, на медосмотр.

– Пойдёшь?

Возникла пауза, возможно, мальчика как-то отвлекли. «Додумывать ситуации в такие мгновения – можно сделать новым видом искусства. Как хокку. И ведь у каждого своё и у всех общее». Анни опять посетил тот редкий приятный момент, когда она забывала о боли и не думала, как дальше биться за будущее.

Взгляд остановился на одном из стикеров в виде разноцветных кленовых листьев, которые были развешаны повсюду в комнате. Стихи, афоризмы, собственные мысли, тщательно запрятанные среди цитат. Она не хотела бы, чтобы даже домашние прикоснулись к её устремлениям – они и так ей во всём помогают, бесконечно тратят на дочь и сестру свои душевные силы.

«Красиво солнце золотит
Моей трёхцветной кошки уши.
Нагретый воздух говорит:
«Ты голосов чужих не слушай». 

Эта строфа из Екатерины Малиновской была очень созвучна её настроению в последние месяцы. Приятным кошачьим образом и скрытым жизненным упрямством. «Вот, я хотела бы так всегда. Быть приятной и упрямой!»

А свой кот ей не нравился – он непредсказуемо перемещался, подавал девочке знаки, что готов поиграть, но у Анни ловить его не было возможности. Она могла только смотреть за проделками животного. И в отместку Анни никогда не называла его по имени, а звала просто Котя.

Клик из соцсети призвал вернуться к диалогу.

– Пойду.

Анни не знала, каково это, медкомиссия, что на ней делают, как и куда потом. Решила, что у мальчиков такая работа.

Тут в комнату зашла мама. Она занесла тазик, поставила его в ногах дочери.

– Давай, сегодня надо обязательно!

– Ну попозже. Хорошо?

– И так уже два дня откладываем. А завтра на карусель надо идти.

– Ну ты знаешь, с какой стороны зайти, – Анни заглянула в глаза матери с горькой улыбкой. 

          Отсвет от экрана чуть изменился – значит на том конце что-то пишут. Но настолько обижать маму, чтобы отвлекаться на компьютер при разговоре с ней, Анни не могла. Они ещё некоторое время переглядывались между собой, без слов обсуждая одним им известную тему.

          – Ладно, позовёшь меня. А пока поставь ноги в тазик.

          – Хорошо.

          Когда мама вышла, Анни увидела на экране два удалённых сообщения. Она немного расстроилась. Ведь наверняка там было что-то важное, определяющее не только на ближайшие дни, но и куда-то дальше. Девушка стала смаргивать просящиеся наружу слёзы, но она давно решила для себя, что нельзя множить свои слабости и нельзя не сопротивляться давлению внешнего мира. Тем более в её положении.

          Анни вышла из сети. Примерно в том же настроении, с каким вступала в общение. Надо работать!

На сегодня оставался план доверстать с десяток страниц. Дюжину страниц она обработала механически, не вчитываясь в текст. Только форматирование, шрифт, «красная строка», единообразные тире и кавычки… Всё должно быть чётко, ровным строем. Устала.

Ближе к вечеру мама вернулась в её комнату.

Вода в тазу остыла, но размочить молодые ногти на ногах всё равно получилось.    

Уже ничего не спрашивая, а только включив лампу и направив её свет вниз, мама стала аккуратно делать дочери педикюр. Анни подумала, что в следующий раз она не станет напрягать родителей, а сама пойдёт в салон. И это будет её новым маленьким достижением.

Сегодня Анни легла спасть раньше обычного. Ведь завтра поход в парк развлечений и необходимо накопить сил. Раньше она никогда не бывала в подобных парках, и потому оказалось вдвойне странным увидеть сон про него. Во сне разноцветные стены замка переливались изнутри. Их немыслимые, нарушающие законы равновесия и пропорции формы медленно трансформировались. Так же, как меняют свой вид облака – вроде бы они сохраняют свой вид, но, если приглядеться, по краям контуры уже стали другими, поверхность изменила цвет и плотность плюс что-то, очевидно, происходит внутри.

И по бесконечным галереям и балюстрадам волшебного замка перемещались сотни копий их кота и десятки копий её братьев-близнецов. Они – и коты, и братья – шалили между собой, бегали в догонялки, дразнили друг друга, и все беспрерывно смеялись. И коты, существование которых в таком количестве ещё можно было принять, и братья, которым следовало бы быть всего двоим, стремились вовлечь её в свою игру, но Анни растерялась и, не зная правил игры и не доверяя своим ногам из реальной жизни – а воспоминание о себе у неё не пропадало даже во сне, – не включалась в эту радостную кутерьму. Но настроение у неё повысилось уже от одного наблюдения за чехардой, и ожидание праздника исполнило её детскую душу до самых краёв.

Несколько раз она просыпалась, но тут же заставляла себя возвращаться в это необычное сновидение – так не хотелось с ним расставаться. Девочка даже старалась запомнить этих персонажей для будущей жизни, чтобы они всегда могли быть рядом и заряжать неизбывным весельем. Вот как бы совсем не просыпаться!

Утром вся семья была в возбуждении. Даже любившие поспать близнецы, Влад и Антон, уже сами умылись и слонялись по кухне, отвлекая маму от готовки. Отец делал для детей какао, и старшим крепкий кофе. Родитель исподлобья посмотрел на пацанов, и те справедливо решили пока удалиться с кухни, но продолжали двигаться рядом с ванной.  

У братьев было свойство не соблюдать личную дистанцию – и между собой, и с другими людьми. Очевидно, второе развилось из первого. И, наверное, все люди казались им братьями. Собственно, почему нет?

И сейчас они без личной надобности заглядывали в ванную, смотрели, как умывается Анни.

– Ну вы чего докучаете? Аня же девочка. Не мешайте.

Мама вышла с покрытой тестом лопаткой в коридор и, возможно, раздумывала, не стоит ли как мягко применить инструмент.

– Эт не я, эт Антон.

– Да, конечно. Ма, ты же знаешь, это не я.

Близнецы затеяли свою обычную перепалку, в шутку спихивая ответственность на другого.

Анни в эти мгновения вспомнила свежий сон – как хорошо, что он сохранился в памяти – и отметила про себя сходство в поведении ребят тогда и сейчас. Кота, котов только не хватает.

– Ладно, садитесь уже, – перекричал кухонные звуки отец.

Все, кроме Анни, сели за стол, но не притрагивались к еде, ожидая дочь и сестру. Девочка пришла, чуть задержавшись: делала причёску дольше обычного.

– О, как хорошо тебе! Смотрите, мужчины! – мама несколько преувеличила красоту куафюры [женская причёска, устар.], но Анни это было приятно.

– Погода вроде бы сегодня неплохая?! – то ли спросила, то ли утвердила Анни.

– Да вообще супер! Я ходил машину перегонял поближе, – отец радовался выходному или чему-то большему.

– А я вас сегодня во сне видела, – похвасталась девочка, глядя на братьев.

Те опешили, не находясь, как поддержать разговор.

– Вот же ж, и во сне сестру достаёте! – вскинула руки мама.

– Да мы ничего! – одновременно сказали братья и воззрились на сестру, ожидая подробностей.

– Да, было весело, – Анни не стала ничего рассказывать, откладывая интригу на потом.

Оладьи разошлись быстрее, чем те готовились. Но иначе судьба любой выпечки в семье с растущими богатырями и не складывалась.

В машине все оказались ещё быстрее. Братья оделись по-разному – давно уже родители не определяли, ходить им в схожей или разной одежде. И никто из домашних не знал, как те в итоге решают.

«Так, в рубашке в синюю клетку Влад, в рубашке в красную – Антон», – Анни на всякий случай запомнила на сегодня эту «считалочку». И, пока они ехали немалое расстояние до парка развлечений, девочка размышляла, что у близнецов сейчас самый интересный возраст: они ещё наивны, как дети, но уже совсем на пороге резкого роста и взросления, поиска и обретения характера. Хотя таких интересных возрастов было и будет ещё не один и не два. Но к ним уже не стоит относиться, как «глине», из которой можно лепить что угодно. Вообще ни из кого ничего нельзя лепить. Была эта мудрая мысль её собственная, или вычитана в недавней книге по психологии, которую Анни верстала, она не задумалась. «А зачем?» И следом: «Как-то там Де Гриз? Там, в своей галактике».

Парк развлечений превзошёл все её ожидания. Он был в сто раз ярче, чем во сне. Наверное, вся эволюция мира происходила ради того, чтобы появился именно этот парк с бессчётным числом аттракционов, павильонов со сластями, постоянно звучащим смехом.

Первым делом купили сладкой ваты – эта облачко счастья, которое сразу открывает двери в лучшее. Огромная «голова» этого лакомства целиком закрывала лица и даже заглушала голоса. Анни сделала серию забавных фото и пару селфи – последние ей особенно понравились. Мало у кого такие есть, ну и пусть что немного детские.

И звучали классные песни. Из приятной старины – ребята таких никогда не слышали. Какие-то «белогривые лошадки», «чунга-чанга», «Как хорошо от души спят по ночам малыши, // Весело спят – кто в люльке, кто в коляске, // Пусть им приснится во сне, как на луне, на луне // Лунный медведь вслух читает сказки…». И много подобных. Нанизываясь друг за другом, эти мелодии плели своё кружево в детских сердцах. Хотелось их все запомнить. Как прекрасно.

И все сразу встали в очередь к самой большой карусели. Стоять пришлось больше часа. Но время за разговорами проходило незаметно. Тем более, что обсуждали план на обход парка, куда кто хочет и как лучше организоваться.

– Жаль, кота не взяли, – удачно пошутил Влад.

– Вряд ли он сам так думает, – поспешил опровергнуть Антон.

– Возможно, у котов есть свой Диснейленд, – развила тему Анна.

– Ну да, у них там такая медленная карусель и вата из сметаны, – папа закатил глаза, представляя кошачий мир.

– И кошачий массаж и спа, – добавила мама.

До заветной карусели оставалось уже метров десять, то есть минуты три ожидания. Анни стала переступать на месте от нетерпения.

Тут к ним от группы билетёров подошла девушка и резко сказала:

– Девочке нельзя!

– Как так нельзя? Вот билеты, – папа выступил вперёд и по выработанной годами привычке к подобным мелким конфликтам повысил голос.

– А вдруг с ней что-то на карусели случится!? – представителю парка, видимо, даже нравилось спорить, в её глазах засветился азарт. – Отойдите в сторону, не мешайте очереди.

– Мы за два месяца всё планировали, немало потратились – вы же знаете ваши цены, – у мамы на глазах навернулись слёзы. – Что вы делаете с ребёнком?

У Анны внутри всё оборвалось. Но она решила просто молчать и плакать внутрь. Ведь такое не кончится никогда, а ей ещё дописывать и доживать сказку про Юсю и Юку…

– Где такое написано? Она такая же, как и все мы, просто чуть медленнее ходит, – папа приблизился к контролёру на расстояние ближе привычного.

Откуда-то из глубины людей выделились два охранника. По пути на их лицах появилась довольная улыбка в предвкушении физического столкновения и стремлении его приблизить. Они подошли с боков и положили руки на плечи главы семейства.

– Что тут? – спросил один из них для приличия.

– Нас не пускают на карусель.

– Не вас всех, а только девочку, – поправила служитель аттракциона.

– А что с ней? – охранники оглядели Анну и тоже, как семья, озадачились.

– Ну вы сами посмотрите! Пройдись что ли, – контролёр тоже разволновалась, ведь её могли сейчас вне плана уязвить.

– Да пустите ребёнка! – раздались голоса соседей по очереди. – Родители же с ней, думают о чём-то.

– Ага! А если что, отвечать мне!

Анна посмотрела на отца. Тот, будучи крупным спортивным мужчиной, мог бы и схлестнуться и с двумя, и с тремя охранниками. Но это, конечно, вряд ли бы помогло.

И тут братья одновременно громко заплакали, прямо заревели на всю округу, добавляя к слезам вскрикивания, будто от наносимой им кем-то или чем-то невидимым физической боли. Дети плакали от обиды за сестру, за такую неожиданную несправедливость, которая может появиться в жизни каждого и в их жизни в любой момент.

– Так вы, остальные, пойдёте? – контролёр смягчилась в голосе, но не в решении.

«Остальные» – резануло Анну, но она уже к подобному привыкла.

– Конечно, нет! – синхронно ответили родители.

Анна обняла братьев, те, будучи на голову меньше её ростом, ткнулись ей в грудь и добавили слёз. Сестра не могла себе такого разрешить, а просто, без осуждения и со скрытой болью смотрела на родителей. Тем оставалось только отвести взгляд.

На вечер ещё оставалась срочная работа. Поэтому без особенных разговоров – да и о чём говорить?! – Анна прошла к себе в комнату. Братья распереживались больше всех и долго не могли успокоиться. Родители занимались ими.

Статья оказалась из каких-то общественных наук. Девушка верстала текст механически, но всё же проглядывая. «Абсолютно все решения продиктованы политической логикой! В разы меньшее число инициатив обусловлены экономикой, и ещё меньшее развитием регионов и человеческого капитала. При том, что все последние значительно коррелируют между собой и могли бы давать мультипликативный эффект». Анни не захотела для себя разбираться в этом. «А где здесь Юся и Юка? Где им, где нам быть?!»

Девушка отвлеклась от работы и сбросила несколько фото из парка развлечений Де Гризу, ещё счастливых моментов. Она решила, что точно пойдёт на свидание. Ведь как прекрасно звучит: «Анни Де Гриз!»