Проза

 

 

Рано утром я выехал из Города на взятой в прокат машине, направился по побережью на север.

У меня не было никакой определенной цели или плана. Хотелось просто насладиться видами Центрального острова в эти теплые, солнечные февральские дни.

Несколько раз я останавливался на приглянувшихся диких пляжах, купался, загорал. Проехал несколько небольших рыбацких поселков, в одном из них пообедал в чудесном семейном рыбном ресторанчике.

И вот уже в надвигающихся сумерках, на фоне закатного неба впереди показался силуэт высокого собора, а вскоре стали видны и крыши городка, раскинувшегося на склоне горы, на берегу тихой бухты.

Автострада уходила вглубь острова, видимо, собираясь обогнуть город. Показалась развилка с указателем направо, на котором было написано «De Livre – 5 km.»

Название вдохновило.

Я свернул.

Уже совсем стемнело, когда я заехал на парковку пригородного мотеля.

Дорога, купание и солнце утомили, и уснул я быстро, поэтому утром встал рано, позавтракал и поехал в город.

Решил ориентироваться на собор, который явно находился в пределах старого города. Когда улицы стали сужаться, я оставил машину на стоянке около супермаркета и дальше пошел пешком.

Улицы были пустынны. Туристы либо не посещали этот чудный городок, либо просто был не сезон.

Мое внимание привлекла вывеска «Шоколад», пора было бы выпить кофе и спокойно покурить.

Толкнув стеклянную дверь, я вошел, сразу же окунувшись в ароматы кофе, корицы, ванили и еще каких-то неведомых мне специй.

- Доброе утро, - приветствовала меня моложавая женщина, стоявшая за прилавком, - что месье желает?

- Здравствуйте. Месье желает чашечку кофе.

- Присаживайтесь.

Я огляделся. Столиков было всего пять. За одним из них сидел невысокий седой мужчина, разглядывавший меня поверх сдвинутых на край носа очков.

Я сел за столик у дверей, достал сигареты, стоявшая предо мной пепельница намекала, что к дыму здесь относятся без предвзятости.

- Месье турист? – спросил меня мужчина в очках, складывая разложенную у него на коленях газету.

- Да, - я слегка поклонился.

- Очень приятно. Меня зовут Витторио.

- Вадим.

- Вы надолго?

- Еще не знаю.

- Виан, - обратился он к женщине, которая уже ставила передо мной чашку с кофе, - предложи Вадиму твое замечательное шоколадное печение. Уверяю, тогда он точно задержится в нашем городе.

- Желаете? – женщина смотрела на меня. – Может, шоколад?

- Лучше шоколад, - ответил я. - У вас есть горький?

- Да. Вас устроит с семьюдесятью процентами? Или более насыщенный?

- Семьдесят подойдет. Спасибо.

Она принесла мне маленькую плитку с эмблемой кафе на обертке.

- Это ее произведение, - пояснил Витторио и придвинул свой стул к моему столику. – Вы просто отдохнуть, покупаться, позагорать?

- Трудно сказать, я люблю Острова, часто здесь бываю. Хочется о них узнать побольше. В ваш город попал случайно, просто ехал по побережью. Увидел собор, решил, что город старинный, вот и остановился. Я бы хотел посмотреть старый город.

- Чудесно. Я вас провожу, мне самому надо в старую часть. На работу пора. Вы пейте, не спешите. Виан, - он отвернулся от меня, махнул рукой, чтобы привлечь внимание хозяйки, - Виан, позвони еще раз, может уже!

- Сейчас, Витторио, - она ушла вглубь помещения, раздалось потрескивание вращаемого диска телефона, недолгий разговор, и она вернулась, - Пока без изменений.

- У меня младшая дочь должна родить с минуты на минуту, - объяснил мне Витторио, - а для меня это очень важный вопрос. Мне нужен внук. Обязательно внук. Иначе не знаю, как мне быть.

- Не волнуйся, Витторио, я уверена. Твоя Мила выбирала именно тот сорт шоколада, который любят те, кто рожает мальчиков. Я-то уж знаю.

- Спасибо, Виан, спасибо за поддержку. Вадим, вижу, вы допили ваш кофе, пойдемте я вас провожу. Никто не покажет вам дорогу лучше, чем я.

Мы вышли на улицу и повернули вниз по мощенной камнями улице в сторону берега.

- Вы не представляете, сколько волнений доставляют мне роды моих дочерей!

- Почему же не представляю, Витторио? По-моему, это всегда волнительное ощущение для мужчин, как людей, которые не могут представить себе, что же происходит.

- Нет, я не о том. Я о законе, который принят в семье.

- Тогда, действительно, не понимаю.

- Видите ли, несколько столетий назад было постановлено, что женщина не может руководить нашим бизнесом, а у меня три дочери, и у старших рождаются только девочки. Единственная надежда на мою маленькую. Все надежда на нее. Иначе…. Иначе придется нанимать стороннего управляющего.

- Что же это за такие строгие у вас законы?

- Вы торопитесь?

- Отнюдь.

- Если не наскучу, то расскажу вам эту историю.

- Витторио, вы мне доставите ни с чем несравнимое удовольствие. Что может быть лучше, чем услышать историю, связанную с Островами? Я весь во внимании. Может, присядем? – я кивнул на каменную скамью.

- Нет, нет, Вадим, мне надо дойти до следующего телефона, чтобы узнать новости из больницы.

- У меня есть мобильник.

- Я не умею набирать все эти длинные коды, чтобы дозвониться в свой город. Ох, эта современная техника. Она меня угнетает.

- Хорошо, пошли к ближайшему телефону.

- Ближайший будет в музее. Вы идите и смотрите по сторонам, а я вам расскажу историю нашей семьи. Если вас что-то заинтересует, не стесняйтесь, перебивайте, спрашивайте.

- Договорились. Но мне почему-то кажется, что рассказ о каком-нибудь доме я могу услышать от любого жителя города, но вашу историю….

- История случилась несколько веков назад. Тогда в городе было две семьи, которые занимались фармацией. Одна – мои предки, другая – Дюмели. Они делили, как теперь говорят, рынок города. У каждой семьи была своя аптека, каждая семья изготовляла снадобья по своим рецептам. Семьи не общались, они враждовали. Мне кажется, что, если бы они занимались не лекарствами, а оружием, то от нашего города остались бы только руины. Вражда была ни на жизнь, а на смерть. В то время в нашей семье подросла дочь, ее звали Джулия, а в семье Дюмели, как на грех, сын – Ромендо. И Богу понадобилось, чтобы эти дети встретились и полюбили друг друга больше самой жизни. В то время мои предки уже согласовали свадьбу Джулии с одним из сыновей Графа Париоссо. Но вы же понимаете, эта молодежь ни в грош не ставит мнение родителей. Джулия тайно повенчалась с Ромендо. Потому случилось несчастье, Ромендо, вступившись за друга, заколол одного важного горожанина  и был вынужден бежать из нашего городка в Город. Там он затерялся, сбил со следа преследователей.

Я уже не скрывал своей улыбки, но мне так нравилась та горячность, с которой Витторио мне рассказывал знакомую с детства историю.

- Настало время идти Джулии под венец. Тогда она, зная фармацию, по собственному рецепту состряпала себе зелье, которое должно было на несколько дней погрузить ее в летаргический сон. Сама же она отправила в Город посланника, чтобы предупредить Ромендо, который должен был тайно приехать, забрать ее из склепа, погрузить на корабль и увезти в Европу. Но случилось страшное! Ромендо еще до появления посланника узнал о смерти любимой, хотя это и не было смертью, вы же понимаете всю задуманную интригу. Но он не знал. Он бросился к нам. Он вошел в склеп, увидел ее бездыханное тело и покончил с собой. Джулия через некоторое время пришла в себя, увидела бездыханное тело возлюбленного и умерла. Умерла она, потому что неправильно рассчитала ингредиенты при создании своего зелья. С тех пор женщинам в нашей семье запрещено заниматься фармацией, и, если кто-нибудь из моих дочерей не родит сына, то мне придется нанимать постороннего управляющего нашим семейным бизнесом. Вот такая история, Вадим.

- Да, Витторио, история тяжелая, но не скрою, у меня такое впечатление, что я ее уже слышал, - не мог я скрыть улыбки.

- Конечно, Вадим! Я бы удивился, если бы вы ее не знали. В те далекие годы в нашем городе гостил молодой английский драматург, которого эта история не оставила равнодушным. Я понимаю его, ради популярности и привлечения зрителей, он изменил и саму историю, добавив ей драматизма. Он перенес действие во всем известный город. Было бы странно писать про какой-то городок на никому неизвестных Островах. Но, тем не менее, я вам рассказал оригинал, который потом превратили в раскрученный на весь мир сюжет. Теперь вы понимаете, почему я так волнуюсь по поводу появления мужчины – наследника семейного дела. А вот и наш Собор. Обратите внимание, он построен в стиле готики, является гордостью нашего города.

Я поднял голову, на меня смотрели горгульи, возвышавшиеся на углах огромного здания Собора.

- Падре, добрый день, - обратился Витторио к мужчине, подметавшему тротуар у входа.

- Добрый день, Витторио. Как ваша дочь? Она родила?

- Пока нет, падре, мне надо позвонить, но в храме же нет телефона?

- Нет.

- Познакомьтесь, это Вадим. Он знакомится с Островами. Вот, к нам заехал.

- Приятно, - падре пожал мне руку.

- Падре, ты же можешь тоже Вадиму рассказать историю своего Собора.

- Конечно. Эта история известна. Наверное, Вадим ее уже знает.

- Вадим, вы знаете историю нашего Собора? – спросил Витторио.

- Конечно, нет, - удивленно пожал я плечами.

- Падре, напомните ему.

- Вадим, много веков назад священник нашего Собора взял на себя опекунство над уродливым, горбуном, жившим в городе. Но молоденькая красивая цыганка, которая так прекрасно танцевала….

- Секундочку, Витторио, - перебил я падре, - вы хотите сказать, что этот великий писатель тоже бывал в вашем городе?

- Конечно, это же известно, он посетил нас еще в одна тысяча восемьсот двадцать шестом году. Он как раз попал на юбилей Собора, где ему и была рассказана история Монстре и цыганки.

- Прекрасно знаю историю вашего Собора, спасибо, -  я пожал руку падре и поспешил удалиться, рассказ этой истории мог затянуться на несколько часов.

Витторио еле успевал за мной:

- Вадим, учтите мой возраст. Я не могу нестись по булыжникам истории с такой скоростью. Пожалейте меня!

Я остановился:

- Витторио, вы хотите меня убедить, что все сюжеты классической литературы прошлых веков родились в вашем городе?

- Вадим, почему же все? Я этого не говорил. Я вообще ничего про все сюжеты не говорил. Но многие…. Часто литераторы выбирали наш город. И не только прошлых веков. Например, кафе «Шоколад» Виан Роше….

- Роше? – воскликнул я.

- Да, это ее фамилия. Имя Виан ей дано в честь бабушки, у которой и гостила Джоанн Харрис. Что вас так удивляет? Кстати, цыганские таборы у нас бывают часто. Они стояли под городом как во время истории прославившей Собор, так и в те времена, когда в городе во время карнавала появилась Виан Роше.

- Вы меня поражаете! Никогда же не слышал о вашем городе, но, кажется, прекрасно его знаю

- Еще не прекрасно, Вадим. Вот наш городской музей. К сожалению, сегодня он закрыт для посетителей. Подождите минуту, там есть телефон, я узнаю, как дела. Падре против телефонов, поэтому в Соборе их нет. Он считает, что нельзя общаться, не глядя друг другу в глаза. Но это – его предрассудки. Подождите меня здесь, - и он скрылся за высокой дубовой дверью массивного серого здания.

Я закурил и прошел чуть дальше по улице.

В одной из витрин музея красовалась прекрасно исполненная модель трехмачтовой шхуны. Детали были исполнены в совершенстве. Особенно покоряли яркие алые паруса.

Когда появился из дверей Витторио, я первым делом спросил:

- Вы хотите сказать, что и Александр Степанович бывал в вашем городе?

- А вы сомневались? - Витторио смотрел на меня, как на человека сморозившего несусветную глупость.  – Конечно, месье Гриневский был здесь. Не один раз. Вы внимательно почитайте его произведения, вы же увидите, что часть городов, которые он описывает – это города Островов. Если вы спрашиваете об этом,  - он кивнул на макет шхуны, - то месье Гриневский был здесь в начале тысяча девятьсот двадцать первого года, за месяц до того, как сделать предложение своей Нине. Как раз тогда капитан пришел в наш порт на этой шхуне за Ассоль. Эту девчушку все любили в городе, говорят, на пристань вышли почти все жители. Каждому хотелось посмотреть, как сбываются мечты. Вот мы и к моей аптеке подошли.

У здания аптеки росло оливковое дерево, его ветви были увешены свернутыми бумажками.

- Что это? – спросил я.

- Как же, Вадим, это письмо Джулии. Неужели вы никогда не были во дворе дома Джульетты в Вероне? Там тоже переняли нашу традицию оставлять любовные записки на дереве. Ничто в этом мире неново. Родившаяся у нас традиция перекочевала и в Италию. Извините, Вадим, мне надо позвонить.

Он скрылся за дверями аптеки.

Не прошло и пары минут, как Витторио опять появился:

- Все! Сбылось! У меня внук! Вадим, вы приносите удачу! Я ваш должник. Идемте на берег, я буду вас угощать!

Мы двинулись вниз по улице. Я по вековым, неровным камням мощения, а Витоиио по сделанному для каблуков туристок узкому асфальтовому тротуару вдоль стен, помнящих не дающие покоя уже скольким поколениям любовные страсти двух юных сердец.

Прибрежная зона – скопище кафе и магазинов - встретила нас свежим ветерком.

У края набережной, на самом солнцепеке, устремив задумчивый взгляд в морскую даль, в инвалидном кресле сидела женщина лет сорока. Прекрасно уложенные волосы, ухоженная, разглаженная заботливыми руками совершенных косметологов кожа, легкий макияж, уютно упакованные в тонкий хлопковый плед ноги. Она производила впечатление памятника. Как символ ожидания.

- Ондине, добрый день! Не сомневался, что вы здесь, - приветствовал женщину Витторио.

- Здравствуй, Витторио. Как дела у твоей маленькой?

- Спасибо, Ондине. Все прекрасно, у меня внук. Я думаю, что этот молодой человек, - он кивнул на меня, - принес мне удачу. Познакомься, это Вадим.

Она приподняла руку и протянула ее мне. Изумительный маникюр.

Я наклонился и поцеловал ее пальцы.

- Вадим, в некотором роде собирает истории Островов, - объяснил Витторио, - если ты не спешишь, может, расскажешь ему свою.

 - Витторио, ты пытаешься сделать из меня достопримечательность De Livre?

- Нет, но, я думаю, Вадиму она будет интересна. Те, которые кто-то уже знал раньше и написал о них, он читал.

- Ты считаешь, что моя еще не описана?

- Ондине, не упрямься. Я схожу, принесу кофе. Тебе какой?

- Капучино. Ладно, у меня сегодня подходящее настроение. Присаживайтесь, - она кивнула на каменный парапет, тянувшийся у ее ног вдоль воды.

Витторио сходил в соседнее кафе и вскоре вернулся с подносом, на котором стояли три чашки.

- А это я прихватил, зная, что вы любите горький шоколад, - он протянул мне плитку в обертке с логотипом заведения Виан.

Теперь, зная, что Виан потомок Роше, я не сомневался, что потрясающий вкус шоколаду придает то, что приготовлен он по древним рецептам индейцев, если мне не изменяет память.

Я осторожно, чтобы не шуршать упаковкой, отломил кусочек…

 

История Ондине

 

«Я из очень знатной и богатой семьи. Пожалуй, самой знатной на всем Центральном. Наш замок расположен недалеко от De Livre, в горах.

Воспитывали меня и мою старшую сестру отец и бабушка. Мама умерла очень давно, я еще была младенцем.

Самым строгим воспитателем была, конечно, бабушка. Она строго соблюдала вековые традиции семьи. Отец был более мягким человеком.

У нас с сестрой в детстве почти не было свободного времени. Кроме изучения предметов, принятых в обычных школах, мы занимались и бальными, и современными танцами. Мы изучали европейские языки. Мы занимались фехтованием и экстремальным вождением автомобиля, и плаванием. Нас учили и стрельбе из лука, и верховой езде. Скучать было некогда.

Но…. Но по традиции девочки нашей семьи не могли до достижения двадцатилетия выходить за пределы замка без сопровождения. Если к нам приходили гости, то мы не имели права общаться с мальчиками -  детьми гостей – вне присутствия кого-либо из взрослых.

Нарушение этих правил должно было привести к отлучению от дома и изгнанию. Так говорила бабушка, рассказывая примеры несчастных судеб некоторых из наших предков женского пола, кто осмелился преступить семейные законы.

Эти ограничения стали особенно тяжелы, когда мы уже подросли. Нам казалось, что там за стенами замка мимо нас проходит настоящая жизнь. Там в свободном мире живут те прекрасные принцы, которых мы должны были встретить. Нам казалось, что пока мы достигнем двадцатилетия, всех принцев уже приручат другие принцессы.

Не улыбайтесь, эти мысли, действительно, нас мучили. Вам, Вадим, этого не понять.

Первой право на свободное перемещение вне замка получила сестра. Она на год старше меня. Ее закружил мир общения. Я же о нем тогда знала только по ее рассказам.

Но так случилось, что своего принца я нашла еще за несколько месяцев до двадцатого дня рождения.

Меня везли на занятие по фехтованию.

Машина остановилось перед красным светофором.

Я выглянула в окно и увидела его.

Он стоял, прислонившись плечом к дереву на краю тротуара.

Загорелый, стройный, в белых брюках и черной майке. Как прекрасно он был сложен, а лицо!

Он смотрел поверх голов прохожих, взгляд мечтательный, по лицу блуждала легкая улыбка.

Пара минут, и машина тронулась, видение исчезло, а вместе с ним исчез и мой душевный покой.

Он снился мне каждую ночь, а днем сердце замирало, когда перед глазами неожиданно вставал его образ. Я отвечала невпопад на вопросы, я почти не ела, забывая о еде, я не могла читать, буквы не складывались в слова, а фразы не имели смысла. Мои мысли были заняты только им и мечтами о побеге, чтобы найти его.

Когда меня возили на занятия, я просила водителя ехать самой длинной дорогой, придумывая какие-то немыслимые поводы, хотела, чтобы машина, как можно дольше, блуждала по улицам. Я верила, что так я смогу снова его увидеть, хоть на секундочку.

Но все было тщетно.

Я была в смятение.

Я поделилась своей тайной с сестрой, у нас не было друг от друга тайн.

- Если бы я тогда была с тобой в машине и видела его, то могла бы сейчас броситься на поиски. Но твое восторженное описание не позволяет найти этого парня, оно слишком расплывчато, - сочувствовала сестра.

Приближался национальный праздник – День Островов.

Отец и бабушка должны были уехать до ночи в Город на прием к губернатору. Так бывало каждый год.

Накануне вечером сестра мне возбужденно шептала:

- В Большом Танц-холле будет грандиозная вечеринка. Там соберется вся молодежь De Livre. Он, наверняка, там будет. Для тебя это отличный шанс. Надо только придумать, как тебе туда попасть.

Я понимала, что мне нужен сообщник. А им мог стать только старина Андре – наш дворецкий.

Он служил в замке уже далеко не первое десятилетие. Был очень добрый и ласковый. Когда я была совсем маленькая, он придумывал для меня многие увлекательные игры, заменяя порой сверстников, общения с которыми я была лишена. Кроме того, к нему частенько приходила в гости его внучка – моя ровесница, мы с ней подружились. У каждой из нас было то, чего была лишена вторая. Она завидовала моему богатству, а я – ее свободе. Я заслушивалась ее рассказами о том, как они с ребятами бегают купаться на побережье. Не в специально оборудованные купальни, к которым привыкла я, а на дикие пляжи. Как они ныряют со скал, как они лазают в горы. В конце концов, как мальчишки дергают их за косы. Для меня это звучало, как сказка. Я же любила дарить ей свои игрушки, которые ей особенно понравятся.

Дружба с его внучкой еще больше сблизила меня с Андре.

Я понимала, что без его помощи мне не сбежать из замка. В отсутствие взрослых хозяев он становился главным стражем традиций.

После ужина я зашла в его квартиру над гаражами у ворот замка.

Он сидел в кресле перед камином и читал.

Я опустилась на ковер перед ним, обняла его колени, заглянула в улыбающиеся глаза.

- Что, моя крошка? Что тебе тревожит? Я же вижу, что ты в последние дни сама не своя.

- Мне нужна твоя помощь.

- Проси, с удовольствием помогу.

- Андре, мне надо завтра вечером сбежать из замка на несколько часов.

- Деточка, но еще несколько месяцев и ты сможешь это делать, никого не спрашивая.

- Пойми, для меня это вопрос жизни! – на моих глазах выступили слезы.

Он положил мне руку на затылок, поглаживая, склонил мою голову на свои колени.

- Крошка, ты так юна, вопросы жизни еще не раз появятся на твоем пути. Неужели тот вопрос, который есть сейчас, стоит риска потерять все? Ты уверена, что твой вопрос того стоит?

- Да, Андре, я не могу иначе!

Он несколько минут молчал, потом склонился, чмокнул меня в макушку и тихо сказал:

- Хозяева вернутся в начале ночи. Ты должна к этому времени уже быть дома. Ты возьми свою машину, я отошлю охранника по какому-нибудь делу и открою ворота. Когда будешь возвращаться, позвони мне, я открою. Надеюсь, тебе повезет с твоим вопросом. У тебя чуткое сердце, ты не должна ошибиться.

Да, Вадим, вы не ослышались.

У нас с сестрой были свои машины, хотя мы и не могли на них выехать без инструктора или иного сопровождающего до получения свободы. Автомобили нам дарили на шестнадцатилетие, именно на них мы учились вождению.

На следующий вечер я неслась в город, как на крыльях.

Сестра ждала меня на парковке около Танц-холла. Она, как мы договаривались, купила парик и очки. Мне надо было изменить внешность, чтобы никто меня не узнал. Иначе о побеге могли узнать бабушка и отец.

Я металась по залам и барам, я заглядывала в лица, я была в отчаяние – его не было на вечеринке. Побег был напрасен.

Когда стало смеркаться, я уехала. После возбужденных поисков наступила апатия, сердце ныло, слезы сами собой бежали по щекам.

Когда я уже выехала из города, меня на бешенной скорости обогнали два автомобиля, я еле успела прижаться к обочине, что бы не зацепиться за второй из них.

А за очередным поворотом я их опять увидела.

Они стояли брошенные на дороге, дверцы распахнуты, на асфальте лежал человек.

Вокруг ни души.

Я остановилась. Мне было страшно, но не помочь я не могла, скорее всего, случилась авария, нельзя же на такой скорости нестись по извилистой дороге.

Я не глушила мотор, осторожно вышла, оглядываясь, направилась к лежавшему.

Я узнала его еще издалека, фары моей машины освещали его лицо, по которому струилась кровь.

В этот момент со стороны луга, тянувшегося справа от дороги, раздались крики, а потом выстрел, я обернулась и увидела в свете взошедшей луны несколько фигур бежавших по траве в сторону расположенной вдали рощи. Прозвучал еще один выстрел. Недалеко от моих ног из асфальта полетела мелкая крошка. Я пригляделась и увидела, что одна из фигур развернулась и направилась назад, к шоссе.

Я не думала, мне было очень страшно, я действовала, как автомат. Подхватила под мышки своего принца и потащила его к своей машине, откуда только силы взялись? В какой-то момент мне показалось, что раненый открыл глаза, я наклонилась, присмотрелась, поняла, что ошиблась.

Я смогла запихнуть его на заднее сидение. Еще одна пуля ударила в асфальт рядом со мной, когда я уже садилась.

Развернулась и, нажав педаль акселератора до пола,  помчалась назад в город.

Мой принц был без сознания, но он стонал, значит, был жив.

В голове проносился калейдоскоп разных мыслей:

«Что случилось?

Надо вспомнить кратчайшую дорогу к больнице.

Я опоздаю домой и стану изгоем.

За нами гонятся?

Андре ждет страшное наказание, когда все выяснится.

Нельзя его подводить!

Насколько тяжелое ранение?

Даже если успею, в больнице меня узнают».

Я не могла ни на чем сосредоточиться.

Во время остановки у очередного светофора я оглянулась и увидела в салоне стоявшей в соседнем ряду машины Милу. Мы вместе с ней занимались в Клубе верховой езды и часто там же обедали после тренировок.

Я нажала на клаксон и жестами объяснила подруге, что надо припарковаться за перекрестком.

Это был мой шанс, я очень боялась подвести Андре.

Я сумбурно и быстро объяснила ей, где и при каких обстоятельствах нашла своего принца, упросила ее отвезти его в больницу. Мы с трудом перегрузили раненого в машину Милы и разъехались.

Я успела в замок за полчаса до возвращения бабушки и отца.

Уже в спальне на меня напал тот страх, который все это время таился где-то глубоко, было не до него. Меня трясло.

Но это чувство быстро прошло и сменилось мыслями, как мне попасть в больницу? Какой повод найти?

Как назло, сестра уехала на два дня на Беллу, где праздник должен был продолжиться карнавалом.

Никто не мог узнать, что с моим принцем? Как он?

Телефона Милы я не знала. Клуб верховой езды был закрыт на праздники.

Весь следующий день после праздника я мучилась, не находя себе места, а на второй день, выйдя к завтраку, объявила:

- Я ухожу!

Прислуга замерла.

Отец выронил вилку.

Бабушка даже бровью не повела, спокойно дожевала, выпила несколько глотков кофе, не поворачивая голову в мою строну, обронила:

- Ты правила знаешь. Ворота тебе откроют, но обратного пути у тебя не будет. Прощай, -  и опять занялась едой.

Я развернулась и направилась к двери.

Отец вскочил, хотел броситься за мной, но, услышав:

- Сядь, не вмешивайся, это ее решение, - опустился на стул.

У гаража я встретила Андре.

- Открой мне, пожалуйста, ворота и прощай. Я всегда буду тебя помнить, - голос у меня дрогнул и я, шмыгнув носом, обняла дворецкого, почувствовав его слезу на своей шее.

В больнице меня ждало разочарование.

Принца не было.

Врач объяснил, что, действительно, в праздник девушка привезла раненого, оставила его, ему оказали необходимую помощь, рана оказалась несерьезной, хотя была вероятность сотрясения мозга, утром раненый много звонил по телефону, потом примчалась та же девушка, что привезла его, и они уехали.

Я поехала в Клуб верховой езды. Там я узнала адрес Милы и направилась к ней.

Она жила в многоквартирном доме на окраине города.

Поднявшись на лифте на ее этаж, я увидела, что дверь в квартиру не заперта, а только прикрыта.

Вошла.

Никого, но все перевернуто вверх дном, книги и какие-то листки разбросаны по полу, записные книжки навалены около телефона в прихожей.

След оборвался.

На выходе из квартиры я столкнулась с Адель – внучкой Андре.

- Адель? Что ты тут делаешь?

Она замялась, но потом все же ответила:

- Мила просила забрать кое-какие вещи?

- Где она?

- Зачем тебе?

- С ней раненый?

- Да, ты его знаешь?

- Да. Где он?

- Они у меня, им нужна помощь. Они в опасности.

- Едем.

- Ты на машине?

- Да.

- Тогда подожди, я захвачу то, что просили.

Она скрылась за дверью и вскоре вернулась с сумкой в руках.

По дороге она рассказала то, что знала.

Реве, так звали моего принца, работал курьером на одну из группировок Центрального, перевозил с двумя помощниками  крупные суммы денег. Один из напарников решился на ограбление. Он со своими друзьями устроили нападение на трассе. Реве ранили, хотя должны были убить, но не успели, потому что второй помощник вырвался и пытался сбежать. Все бросились за ним в погоню, решив, что мой принц никуда не денется в таком состоянии. Потом хотели подстроить все так, что это он украл деньги и скрылся. Поэтому он должен был исчезнуть навсегда.

Второго помощника убили, а Рене исчез.

Теперь его ищут и грабители, и хозяева денег.

- Откуда это все известно? – спросила я.

- Вчера утром Реве позвонил его друг, работающий на группировку, объяснил ситуацию. Часть информации знал и сам Реве. Он вызвонил Милу, потому что это она привезла его в больницу. Она забрала его, когда они отъезжали от больницы, во двор въехали люди группировки. Они, наверное, в больнице узнали адрес Милы, там же регистрируют тех, кто привозит пострадавших. Эти люди приехали к Миле раньше, чем Мила с Реве. Тогда Мила позвонила мне и попросила их спрятать. Но откуда ты знаешь про Милу и Реве?

- Это я помогла доставить его в больницу.

- Тебе же нельзя выходить?

- Я ушла из дома.

- Вот это да! Но ты поможешь нам? Надо их отправить куда-то с Островов, но у нас нет денег. Билеты стоят очень дорого. Их надо срочно отправить.

- Помогу.

Мы вошли в квартиру Адель. Хозяйка ушла на кухню, где кто-то уже звенел посудой, а я вошла в комнату.

Мой принц сидел на диване, голова перебинтована, тот же мечтательный взгляд и завораживающая улыбка.

Ноги не слушались, я села на стул у дверей и смотрела на него, не имея сил сказать ни слова, силы покинули меня.

- Девушка, вы сделаете во мне дырку своим взглядом! - рассмеялся он. – Мы знакомы?

- Нет.

- У меня такое впечатление, что я вас где-то видел, но не могу вспомнить, где и когда? Меня зовут Реве.

- Ондине.

- Какое интересное имя. Оно соответствует действительности? – опять засмеялся он. – Или все же вы живете среди людей?

В этот момент в комнату вошла Мила, и взгляд моего принца наполнился такой нежностью, что и слов уже не надо было, чтобы все понять.

- Привет, Ондине. Адель сказала, ты можешь помочь?

- Да.

- Нужны билеты на ближайший корабль. Сейчас, я принесу наши документы.

Она вышла.

Мой принц смотрел ей вслед.

- Это божественное создание еще и жизнь мне спасла, из такой передряги вытащила! – глаза Реве увлажнились.

Мне хотелось кричать, но я молчала, мне хотелось броситься к нему, но я сидела, как каменное изваяние, мне хотелось закрыть глаза, но я не могла не видеть его. Моя жизнь заканчивалась, только что начавшись. И неожиданно я поняла, что, если бы я всего этого не чувствовала, то и не жила бы, в чем бы был ее смысл?

В комнату вбежали Мила и Адель, говорили наперебой, совали мне какие-то расписания и бумаги с копиями паспортов.

Я была абсолютно спокойна, теперь четко зная, что надо делать, что я должна сделать -  я должна спасти свою любовь.

- Я выкуплю билеты на ближайший рейс – это вечером. У вас несколько часов. Билеты будут на ресепшене в здании порта. Я попытаюсь найти деньги, чтобы дать вам в дорогу. Если я не успею к отплытию, то сообщите Адель ваш адрес в Европе, я вышлю позже, - мой голос звучал ровно и спокойно, я знала, что я должна делать

Наверное, я в тот момент выглядела, как моя бабушка, казалось мне.

Мила обняла меня:

- Спасибо, ты настоящий друг!

- Адель, закажи такси заранее, чтобы не опаздывать, но и в порт раньше времени не заходите. Вдруг они там ждут.

Реве встал, подошел ко мне, взял за плечи и поцеловал в щеку:

- Все же я где-то вас видел, - и улыбнулся.

Вы не поверите, но и теперь, когда я вспоминаю этот единственный поцелуй, щека начинает гореть.

Я все сделала в порту, у меня хватило денег на билеты, но на большее не было. Единственная надежда была на сестру. Она уже должна была вернуться на Центральный.

До отправления было много времени.

Я ей позвонила и договорилась, что сейчас подъеду.

Когда подходила к своей машине, меня чем-то ударили по голове, и я потеряла сознание.

Очнулась я, когда на меня выплеснули ведро ледяной воды.

Я была в незнакомой комнате с незнакомыми мужчинами.

Дальше я без подробностей.

Меня били. Я должна была рассказать, где прячется мой принц. Эти люди вычислили меня по машине, которую видели там, на дороге, ночью.

Они объяснили, что единственный для меня шанс спасти свою жизнь, это обречь на мучительную смерть свою любовь.

Когда уже боялась не выдержать, я, воспользовавшись тем, что они отошли в угол, посовещаться, несмотря на связанные руки, выпрыгнула в окно, выбив плечом стекла.

Этаж оказался третий, хотя, когда я смотрела в окно, мне казалось, что мы выше.

Пришла в себя я уже в больнице. Меня увидели случайные прохожие, вызвали полицию и медиков. Они спасли меня, но не спасли мои ноги, я повредила позвоночник при падении.

Отец тогда впервые в жизни пошел наперекор бабушке и традициям. Меня приняли в замок.

Адель узнала адрес Реве и Милы. Деньги я им перевела».

 

Мы сидели молча.

Закурив, я допил остывший кофе.

Ветер шуршал оберткой горького шоколада мадмуазель Роше, рядом ходили люди, с пляжа раздавались веселые крики, где-то играла музыка, шуршали колеса автомобилей.

- Видите, Вадим, порой не только писатели подглядывают сюжеты в жизни, но и жизнь не стесняется заимствовать свои сюжеты из книг. Неужели, не читали.

- Конечно, читал, но так давно. Тогда, когда еще верил в сказки.

- Теперь я провожу свои дни здесь, на берегу. Смотрю в далекий горизонт, смотрю и… Но это уже другая история. Я тут почти, как памятник, на этом берегу, все время на одном месте.

Она опустила взгляд на свои безжизненные ноги, плотно обернутые в тонкий плед, углы которого топорщились на ступнях, напоминая плоский раздвоенный хвост.