Проза

 

 

 

Васю Лампочкина арестовали в тот момент, когда он сидел с удочкой на берегу пруда и ловил рыбу.

Пруд был маленький, и его окружали небоскрёбы. Вася пришёл сюда утром, взял удочку и нырнул в заросли плакучих ив, чтобы не быть заметным со стороны города. Впрочем, город расположился со всех сторон, и по-настоящему скрыться с чьих-либо глаз оказалось затруднительно; тем более, тут и там на деревьях были установлены веб-камеры.

Сегодня, в условиях демократии рыбу в городском пруду мог ловить каждый. Только пойманных рыбок нужно было сразу же отпускать, поскольку, хотя они и были начинены электроникой, тем не менее, подпадали под действие закона «О защите животных», и в случае нанесения им вреда вполне можно было загреметь лет на сорок.

Но Васю волновало не это, а факт просрочки его лицензионного соглашения на один день. Это случилось скорее всего по Васиной глупости, он проспал и вовремя не попал на приём к помощнику заместителя начальника отдела мониторинга за использованием государственных прудов объемом менее 250 куб. метров управления распоряжения непитьевыми водами муниципальной службы естественных жидкостей. Вот из-за этого Вася Лампочкин и переживал. Последние дни он, пытаясь скрыться от цивилизации, ходил на этот пруд и соседние с ним – в пределах центра мегаполиса, и сегодня просто не сумел противостоять соблазну, несмотря на формальное окончание срока лицензии.

Лишь бы не робот-контроллер, подумал про себя Вася, и в этот момент всё пространство над ним покрылось ревущими боевыми вертолётами.

Вася струхнул, и штаны его намокли. Втянув голову в плечи, он смотрел на сотню десантников, спрыгивавших с летающих крепостей на землю и окружавших пруд с оружием наперевес. Солнце померкло, небо почернело, и из громкоговорителей раздалась команда, адресованная Васе: лечь лицом на землю и распластаться крестом. На всякий случай, для устрашения по пруду был дан предупредительный залп из нескольких воздушных орудий, и Вася, обалдевший от вспыхнувшего огненно-водяного гриба, упал ниц и зажмурился от ужаса.

Лампочкину соединили руки за спиной при помощи особых полицейских биотехнологических средств, учитывающих генетику задержанного, и  грозный механический голос у Васи над ухом объявил ему об аресте. Вы обвиняетесь в убийстве Президента Свинаускаса, отчеканил голос, и любые сообщённые вами данные могут быть использованы против вас!

Слава Богу, успел подумать Василий в тот момент, когда его сеткой поднимали в воздух, хоть не за просрочку лицензии!.. Васю погрузили в специальную летающую тюрьму с двадцатью винтами, похожую на небольшую крепость, и люк с электронными замками закрылся.

В последний миг Вася успел краем глаза увидеть под собой небоскрёбы – высоченные, строгие, величественные, бесконечной шеренгой уходящие за горизонт…

 

 

Допрашивали Васю прямо в воздухе, много дней и ночей. Тюрьма висела над городом – чтобы избежать каких бы то ни было контактов арестованного с внешним миром, и постепенно Лампочкин привык к гулу винтов и мелкой вибрации корпуса воздушной цитадели.

Лампочкину предъявили официальные обвинения в убийстве Президента. Вася плавал, обнажённый, в бассейне, не имея возможности вылезти наружу, а сто следователей располагались вокруг бассейна, и при любом неудовлетворительном, на их взгляд, ответе в воду подавался слабый электрический ток. Вася кричал, захлёбывался, умолял и был вынужден «правильно» отвечать на все вопросы.

В душе Вася никак не мог понять, какое он имеет отношение к Президенту Свинаускасу. Он видел главу государства лишь во время Интернет-вещания, никогда не был с ним знаком даже заочно, и вообще до недавнего времени не очень-то задумывался о существовании столь высоких властных структур. В робкой попытке оправдаться – на начальном этапе следствия – Вася попросил снять отпечатки его пальцев, дабы удостовериться, что они не совпадают (никак не могут совпасть) с отпечатками, оставленными на орудии преступления настоящим убийцей. Но следователи лишь смеялись, сообщая, что технология снятия отпечатков пальцев давно и безнадёжно устарела, и нынче применяются иные методы раскрытия преступлений.

Так, в частности, в компьютер были введены все данные о покушении на президента, а также сведения о каждом жителе страны, его образе жизни и времяпровождении, о его болезнях, пристрастиях и налоговых отчислениях, и в результате сложнейших вычислений оказалось, что с наибольшей долей вероятности убийцей является именно он – Василий Лампочкин. Поскольку с компьютером спорить было бесполезно, оставалось только уладить все процедурные формальности, и дело должно было быть предано всенародной огласке.

По ночам, скованный по рукам и ногам в тесном воздушном пузыре, в растворе специальной полицейской жидкости, Вася плакал, споря сам с собой на предмет своего участия в заговоре. Зачем мне это надо было? – спрашивал он себя по миллиону раз. И сам же себе отвечал: эх, не просрочь я тогда эту дурацкую лицензию…

В один из дней летающая тюрьма приземлилась на крупнейшем стадионе страны. Сто тысяч зрителей должны были наблюдать за показательным процессом вживую, и ещё сто миллионов – по всем каналам международного вещания. Васе оставалось лишь покориться.

 

 

Место подсудимого было оборудовано в самом центре гигантской арены и представляло собой удобное кресло внутри железной клетки. На спинке кресла красовалась реклама фирмы-производителя. Вокруг клетки было пустое пространство, а сама она ярко освещалась сотней прожекторов, из-за чего Вася не видел вообще ничего, кроме яркого, режущего глаза света, но его было отлично видно всем и каждому.

Голоса судей, прокуроров и адвокатов гремели из мощных громкоговорителей (самому Васе микрофона не дали). Тех, кто вёл процесс, не было видно, но это и не требовалось – динамики заменяли всё.

Судебное заседание началось вовремя – и очень эффектно: под светомузыку и сценический дым на арену высыпали сто девушек в соблазнительных костюмах, которые исполнили танец правосудия, потрясая перьями и плюмажами в знак поддержки юстиции страны. Трибуны стадиона сотряслись от аплодисментов.

Затем начались судебные прения, периодически прерываемые рекламной паузой. Василия Лампочкина защищали сто адвокатов, положенных ему самым гуманным судом на земле. Некоторые из них пели, другие читали рэп, и в целом шоу смотрелось очень хорошо, это вынужден был признать даже Василий.

На вопрос одного из адвокатов, каковы были мотивы Васиного поступка, специалисты ответили, что при разбирательстве использовали метод офф-мотив, когда мотив действия намеренно не рассматривается из-за своей юридической ничтожности. Гораздо важнее сам факт совершения преступления. При этих словах из динамиков послышался государственный гимн в исполнении модной поп-группы, и трибуны взревели в патриотическом порыве.

Это было красиво, спору нет.

Первый из ста обвинителей рассказал суду обо всех Васиных попытках убийства Президента. Всего их было три. Так, по его словам, сначала Василий Лампочкин выдал себя за машиниста поезда и угнал скоростной Президентский экспресс со Свинаускасом на борту. Предполагалось разогнаться до скорости тысяча двести километров в час, после чего, при преодолении звукового барьера, поезд взорвётся на ходу, погубив Президента. Но, к счастью, спецслужбы сумели прицепить к последнему вагону сто парашютов, и покушение не удалось. Вася Лампочкин в тот раз бежал.

После этого выступления в небе над стадионом началось лазерное шоу, стадион вспыхнул мириадами разноцветных огней, и публика пела, рыдая от избытка эмоций.

Затем слово дали следующему обвинителю, который поведал о втором покушении. По его словам, Василий Лампочкин притворился пилотом Президентского истребителя с целью поднять Президента Свинаускаса как можно выше в небо и, возможно, врезаться в Луну или, на худой конец, в челябинский метеорит и, таким образом, совершить своё кровавое злодеяние. Но огромный якорь, вовремя прицепленный спецслужбами к хвосту самолёта, не позволил воплотить в жизнь этот дьявольский замысел.

Над трибунами раздался барабанный бой, и прозвучала песня «Глаза Свинаускаса» рок-группы «Гинекологический трамвай», подхваченная сотнями тысяч глоток на трибунах. Дали салют.

Во время рекламной паузы красотки муниципального эротического театра продемонстрировали своё мастерство под призывы активистов движения ВЗАПМ (В Защиту Прав Микроорганизмов). Публика неистовствовала.

Вася сидел в клетке понурый, ослеплённый бесчисленным множеством огней. Шум вокруг почти лишал его способности что-либо понимать, голоса из динамиков оглушали его, и он старался, насколько мог, отключиться. Но когда он услышал гремящий голос нового обвинителя, рассказывающего о третьей, удачной попытке покушения, то волей-неволей встрепенулся.

Лампочкин, говорил обвинитель, переоделся капитаном Президентской подводной лодки и проник на борт – как раз во время Президентского погружения. Свинаускас даже не подозревал, что ему уготовано подлым и мерзким негодяем (при этих словах трибуны взорвались криками: «Смерть убийце! Да здравствует демократия!»)

Итак, подводная лодка, руководимая преступником, опустилась в Марианскую впадину, где не выдержала гигантского подводного давления, не будучи рассчитанной на него. И Президент Свинаускас погиб…

На вопрос одного из адвокатов, каким образом спасся сам Лампочкин, последовал ответ: он вынырнул на поверхность с аквалангом, причём предварительно тренировался в выполнении подобной операции, с помощью генной инженерии переделав своё тело – увеличив объём лёгких и регулируя чудовищное давление воды извне искусственным повышением давления внутри своего организма. В этом ему помогли разработки медицинской клиники «Посейдон и K^o» (в дальнейшем уничтожена взрывом при загадочных обстоятельствах).

Вася плакал… Стадион ревел. Музыка играла, и в воздух взмыли пять миллионов воздушных шаров.

В конце концов сто присяжных заседателей приговорили Василия Лампочкина к акту законного возмездия – смерти. Его надлежало расстрелять ракетами на полигоне недалеко от столицы страны. С песнями, с шутками толпа покидала стадион, а весёлые клоуны с эмблемой муниципального предприятия смеха раздавали народу подарки. Семьи с детьми славили величие нового и свободного государства.

Вася плакал…

 

 

Василия Лампочкина разбудили на рассвете и торжественно вручили бумажку, в которой содержался официальный отказ на его просьбу о помиловании, адресованную главе государства. Вася сглотнул слюну и тяжко вздохнул, когда ему скручивали сзади руки – перед транспортировкой на ракетный полигон.

На бумажку он даже не взглянул, ибо глаза застилали слёзы…

На полигоне его привязали спиной к высокому столбу, установленному посреди полынного поля. Вообще вокруг, насколько простирался взгляд, были травы – степные травы, они колыхались под ветром, поднявшимся внезапно и обдувавшим Василию лицо.

Рядом, напротив Васи, на другом – маленьком – столбе повесили бумажку, тот самый юридический отказ, чтобы всё выглядело правильно и законно. Она развевалась на ветру, мельтеша перед Васиными глазами.

Итак, Вася остался один… И впервые за много месяцев дознания и суда он окунулся в тишину. Настоящую тишину, нарушаемую лишь завыванием степного ветра. Вася смотрел на мир и чувствовал облегчение. Пахло полынью, привольем; где-то высоко в небе кружила птица, не ведающая о том, что через несколько минут произойдёт.

Ветер на миг стих, и Вася невольно прочитал написанное на бумажке: «В просьбе о помиловании отказать…» И подпись: «Президент Свинаускас».

Вася закрыл свои бедные очи и постарался ни о чём таком не думать.

Степной ветер шевелил его русые волосы.

 

Февраль 2013 года, Бишкек