Проза

- Не приобрести ли нам сушилок всяких разных? – сказала как-то тетка.
На следующий день я зашел в хозяйственный магазин. Сушилка для одежды – это такая проволочная конструкция с откидными крыльями. Если раскорячить на всю ширину, можно осушить около двадцати погонных метров ткани (так было написано на рекламной бирке).
Возле прилавка девушки обсуждали сериал:
- Мать ей говорила: учись, учись, учись, а она раз - и одержимая. Вселился в неё этот, значит, покажите вон ту кастрюльку, пожалуйста, на мать кидается.
Я приобрел сушилку и пошел домой. Некоторые бабки заинтересованно посматривали.
- Можно сказать, профессиональная, - бормотал я. – Двадцать метров.

Есть в сушилках что-то отвратительное, как и в некоторых других бытовых вещах. Я не люблю огромные алюминиевые кастрюли, поддоны для плиты, ковши... Большие такие ковши, которыми зачерпывают из баков плесневелые грузди, перекладывают в мешки, чтобы унести на помойку, вместе с мокрым и гнилым бельем, забытым в обширных тазах по причине внезапного пьянства.
Мне почему-то вспомнились дореволюционные фотографии. Тогда были популярны ширмы. Дамы с мушками сидели за ними в шляпах, покуривая папиросы. Все скоро закончится, но пока сидят. Взамен придут большие страшные сушилки. Не сразу. Сначала поразвешивают белье над газовыми плитами в коммуналках, на балконах хрущевок, в лоджиях девятиэтажек, а потом уже, к нулевым годам, китайская промышленность наладит элегантные раскладные приспособления, отнимающие жилплощадь.
Я пришел домой и разложил покупку: гремящая проволочная тварь заняла треть веранды.
Никакой роман я не напишу. Рядом с такой вещью не пишут ничего, а перевешивают мойки, чистят плиты от жира, мешают булькающее варево конскими поваречищами, отведывают. Щеки колеблются, губы блестят: надо же, какое блюдо сочное, хоть прямо сейчас на свиноферму неси.
На следующий день я сходил за сушилкой для посуды. Прямоугольная хренотень с поддоном из пластика. По дороге баба в синей куртке спросила, где и почем такие продаются.
- В хозяйственном. Он один у нас.
- Я тут всю жизнь прожила, а тут мне высказываешь. Ты кто? Не видала ни разу.
Очень важно, чтобы кто-то тебя видал. Колхозно-квантовая неопределенность. Сначала увидят, потом познакомятся, а потом полюбят или убьют, но характер травм будет одинаковый.
- Тебе что показать-то надо? - окрысился я.
- Ой-ой-ой, а есть что?
- За сушилкой туда, - показал я направление и пошел дальше.
- Ну спасибо, а то не знала! - насмешливо крикнула баба.
Тетка потребовала прикрепить сушилку для посуды к стене. Я взял перфоратор и по рассеянности пробил деревянную стену насквозь. Пришлось найти подходящую бобышку (по-умному – шкант мебельный, почему я это знаю?) и забить в дырку со стороны улицы.
В доме теперь две сушилки.
- Рейтузы мои не находил? - спросила тетка. – Поищи-ка. Посушить хочу.
Тетке требовалось все больше и больше бытового комфорта. Возможно, столбовой дворянкой пожелает стать?
- А говна на лопате тебе не поискать?
Тетка тотчас надулась, а я пошел к себе в комнату.
В углу сиротливо дремал компьютер. Даже стол, на котором он стоял, показался маленьким и одиноким. Похожее чувство часто возникало в юности, когда после недели пьянства с друзьями я просыпался и оглядывал комнату. Все, что я любил и чем увлекался, как-то отдалялось от меня, отворачивалось. Мучаясь от похмелья, я гладил клавиатуру, сортировал листочки, расставлял кисточки по кофейным банкам, но вещи не откликались (с них даже толком не стиралась пыль), а ждали несколько дней, пока приду в норму, установлю надежную связь с мировой геометрией. Мне приходилось буквально принуждать вещи к симпатии, воздействуя прикосновениями.
Сейчас опять что-то происходило. Скорее всего, виноваты сушилки, они вносят архаику в мою жизнь, переводя в какой-то другой статус, следующий уровень бытового погружения. Нужно время, чтобы включить сушилки в умственный интерьер, найти душевное противоядие, выстроить защиту.
Не знаю, полюбят ли меня сушилки, но погубить себя я им не дам.