Жизнь как есть

16 июля 1941 года я уволен с работы ввиду призыва в РККА²⁰. Воевал я в 1 отделении 1-го взвода 1-й роты 595 отдельно-сапёрного батальона²¹, 311 стрел­ковая дивизия 54-й армии. Наша дивизия формировалась в г. Кирове (её глав­ный штаб), а подразделения в районных городах нашей области, солдаты были все кировчане, а наш отдельно-сапёрный 595 батальон сапёров формировался в нашем районном городе Котельниче. Проходили там военную подготовку, за­нимались строевой, получили новое обмундирование, приняли присягу. 11-го августа 1941 года мы выехали ночью из г. Котельнич на фронт. По пути следо­вания, не доезжая станции Чудово²², вражеские самолёты несколько раз наш во­инский состав обстреливали и бомбили. Но ловкий машинист паровоза, когда налетают самолёты, то он быстро останавливал поезд, и была команда «воздух», и тогда все быстро из вагонов выпрыгивали (вагоны телячьи). А когда обстрел и бомбёжка кончились, тогда снова команда была по вагонам. Быстро все забира­лись с трудом в вагон, и дальше следуем, и так наш путь продолжался, и прихо­дилось в один день несколько раз так действовать. А идущий впереди воинский состав и взади нас идущий воинский состав были оба полностью разбиты, валя­лись в стороне вагоны, кухни, орудия. На все эти искорёженные вагоны смот­реть было первое время страшно. А наш воинский состав как-то благополучно прошёл. Но станция Чудово вся горела, и становилось на душе тяжелее и страшнее. Но всё же мы добрались, выгрузились, и завели нас в лес, провели мы там ночь и наутро 17 августа 1941 года шли целый день ближе к фронту под са­мый г. Новгород. И в ночь с 17 на 18 августа 1941 года наш батальон под г. Нов­городом вступил в бой, и в ту же ночь была в нашем батальоне отдельная сапёр­ная рота сапёров брошена в оборону, и в течение ночи противником была пол­ностью уничтожена. Так нам доложило утром командование.

Старшина первой роты Колотов Афанасий Васильевич. Надпись на обратной стороне фотоснимка: «Старшина 1-й сапёрной роты 595 О.С.Б. 311 С.Д. 54-й армии. 1942 г. Дивизионный фотограф Онохин Д.Ф.».

18 августа 1941 г. мы находились в лесу, день был ясный, солнечный, не­мецкие самолёты летают над нашим лесом. На завтрак была сварена каша, после завтрака наш взвод направили строить командный пункт для штаба дивизии. Так нам говорили. Копали землю, нас двоих командир отделения направил схо­дить и принести воды пить. Тут неподалёку был хутор, вот мы и пошли. Через этот хутор проходила дорога, идущая с г. Новгорода на г. Ленинград, и по этой дороге отступают наши воинские части, идут пешком раненые, кто может. И в этом хуторе лежит один солдат, ранен, идти не может, и 2 пары хороших лоша­дей с артиллерийским бричком²³ стоят в кустарнике неподалёку от дороги. Всё мы это высмотрели, друг мой тогда был солдат, т. Назаров. Принесли мы воды, вёдер и чайник на взвод. Все сели на перекур, и мы им всё рассказали.

И с при­ходом ночи на 19 августа 1941 г. дали нам команду отступать в бес­порядочном виде. В ту же ночь был сильный дождь, и пришлось форсировать вброд одну небольшую речку. Когда её переходили, то глубина её была до под­пазух, и дальше шли всё лесом. Первое время с нами шёл наш начальник штаба 595 О.С.Б, который был немолодой (уральский). По дороге незаметным образом во время отступления в ночное дождливое время он нас бросил. А потом сооб­щили, что он служил в другой части. А к утру мы одни, примерно нас собралось 10–12 человек, вышли на станцию Чудово, которая всё ещё продолжала гореть. Стоял тут состав с сахаром, консервами и другими продуктами на берегу реки Волхово²⁴. Мои товарищи взяли несколько банок мясных консервов. Тогда пере­плыли мы реку Волхово, немного передохнули, обсушились и стали пробирать­ся в свою часть, в 595 О.С.Б. И не так это получилось просто, и эти поиски дли­лись 10 дней. Нас никто не кормил, не поил, где что найдём, то и покушаем, где го­роху поедим, капусты, моркови, как говорят, «где сена клок, а где вилы в бок». А 29 августа 1941 г. при всяких трудностях и голодовке мы всё же свою часть нашли. Было всё сохранено в полном порядке: винтовка, патроны, противогаз и остальное военное имущество. Когда мы 10 дней бродили, раз шли по дороге, встречаем артиллеристов, они нас просят: «Помогите». Им 48 ящиков со снаря­дами стаскать в озеро на расстояние 100–150 метров и потопить их, чтобы не оставлять немцам. Мы им говорим, что у нас нет сил. Они нам говорят: «Берите мешок гречневой крупы». Тогда мы согласились, данную просьбу артиллерис­тов выполнили, набрали крупы в карманы, в противогаз и т.д. На следующий день в одной деревне на берегу реки Тигода²⁵ стояла баня, мы зашли в эту баню, там был котёл. Сложили всю крупу в котёл, налили воды и давай варить кашу. Только что сварили, и мы тут собрались, и немцы заметили нас, особенно ды­мок, открыли по нашей бане огонь. Пришлось бросить кашу и бежать, только бы остаться живым.

Мы были уже в своей части и организованно с 29 августа 1941 г. отступали под напором превосходящих немецких войск. Нашим воинским частям прихо­дилось отступать, были случаи, 10 немцев гонят наших 100 человек, так как первое время у нас кроме винтовок ничего не было, а немецкие войска имели все автоматы превосходные, ручные пулемёты, ротные, батальонные миномёты. Всё это им давало превосходство. Но всё же, наши воинские части, наши братья-солдаты стойко сдерживали напор врага, не давали ему быстро продвигаться вперёд. Когда пехота выходила из строя, а пополнения не было, а оборону дер­жать надо, командование было вынуждено временами держать оборону сапёра­ми. Это как крайность. Во время отступления наших войск много мы, сапёры, в это время минировали дороги, делали минные поля и взрывали мосты, и так медленно отступали и изматывали немецкие войска. Так длилось до деревни Глажево, в которую мы вошли 5 ноября 1941 г., которая стоит на берегу реки Волхово. И тут же есть речка, через которую имелись мосты, по которым двига­лись немецкие войска. Тогда я получил боевое задание от нашего командования, нас было 2 человека. Тогда нам в деревню Глажево ночью на лошади привезли взрывчатку и горючую смесь в бутылках. Нам было задание. Первое – взорвать мосты, что нами и было выполнено. Второе задание – поджечь деревню. Мы шли, один по одной стороне деревни, а другой по другой стороне, и бросали бу­тылки с горючей смесью через дом, один дом зажигали, а другой оставляли. В данной деревне мирных жителей никого не было, только в одной ограде был жеребец. И так нами оба задания были выполнены в канун праздника Октябрьс­кой революции, а другие сапёры занимались минированием дорог.

При отступлении мы пришли в деревню Морозово 13–14 ноября 1941 года. Нас, сапёров, положили в оборону с двух сторон деревни Морозово. А основные наши воинские части, полки нашей дивизии прошли вперёд и по другим нап­равлениям, а нас, сапёров, в этой деревне положили в оборону, таким образом, 14 ноября 1941 года. Утром рано немецкое подразделение в порядке взвода вы­шло из леса с неожиданной стороны деревни. А в данный лес вечером ушло мирное население, и немцы имели сведения, какое количество имеется в деревне воинских частей, и, таким образом, немцы знали, что нас в обороне мало, нас было только 2 взвода и то неполный состав. Данная деревня от леса находилась примерно с километр, немцы вышли из леса, развернулись фронтом и открыли ураганный огонь с автоматов, с ручных пулемётов и с ротных миномётов, идут во весь рост, прямо. Мы сидели в окопах в полусогнутом виде, окопы были при­готовлены раньше, стрелять из них можно с колена. Мы, конечно, сначала отст­реливались, но они всё ближе и ближе, я вижу, дело плохо, живому немцам не хочется попасть, а командиров никого нет. Я тогда решаю вопрос, вылезаю из окопа и даю команду «за мной», и все мы выползли по-пластунски в деревню, это расстояние было метров 100. Когда я приполз первый в деревню, посреди деревни лежали брёвна, штабель. Я смотрю, тут лежит наш командир взвода, и вместе с ним и другие товарищи подползли к нам, и таким образом мы из кольца противника вырвались. А в голове, с конца деревни, откуда ждали противника, там лежал сильный взвод сапёров в полном составе и полностью остался в плену немцев в деревне Морозово. Мы оставили там сапёров 25–30 человек.

14–15–16 ноября 1941 года мы были в Волховстрое²⁶, в котором были толь­ко милиция и пожарники, а мы, сапёры, ходили минировать железнодорожный мост и станцию. Тогда немецкие войска подходили к Волховстрою близко, но наши воинские части отбили натиск противника и больше не допускали близко к Волховстрою. С 17 по 25 ноября 1941 года мы находились в Мурманских во­ротах. Это всё было в Ленинградской области, откуда мы, сапёры, ходили по ночам минировать дороги, мосты и ставить минные поля на дорогах, на опуш­ках леса и т.д. 26 ноября 1941 года наш батальон, в том числе и наша рота, при­были в Войбакалы²⁷, где находились до 9 декабря 1941 года. Занимались оборо­ной и готовились к наступлению. 10 декабря 1941 года наши полки прорвали линию обороны противника, совместно с сапёрами, и пошли вперёд и гнали не­мецкие войска до 17 декабря 1941 г., до деревни Шум²⁸. А мы, сапёры, я и мой был товарищ Шумайлов, мы шли по дорогам после наших полков пехоты, я лично очень хорошо владел миноискателем. Я мины искал немецкие противо­танковые, мой товарищ Шумайлов их очень внимательно, спокойно обезврежи­вал и снимал с дороги. И мы старались их вешать на огороды, на деревья, чтобы наши войска, после нас которые двигаются вперёд, видели, что тут были немец­кие минные поля. С 10 декабря по 17 декабря 1941 г. мы находились в деревне Малая Влоя. Продвигались мы вперёд, гнали немцев, а сапёры разминировали дороги, разрезали проволочные заграждения, делали командные пункты для штаба дивизии. Перекрывали землянки, где находилось командование штаба дивизии, до 8–9 накатов²⁹ из круглого леса и делали со всех сторон заслон под 45° с наклоном, тоже из круглого леса. Работали день и ночь, а кормили бывало очень плохо, 6 месяцев получали по 400 грамм хлеба в сутки. Сейчас не помню, и нет записи, в какой деревне это было, в декабре месяце 1941 г. во время окку­пации немцев стоял скотский двор на конце деревни. В него было загнано при­мерно человек 50–60 наших солдат раненых, и все они были расстреляны. А ря­дом со двором стоял амбар, в нём были наши бойцы, и он был сожжён вместе с солдатами. И ещё рядом был костёр, на котором издевались и жгли наших сол­дат. А у скотского двора, у ворот был убит старичок лет 60–65, лежал кверху бородой. И все они были заминированы, вот я лично с товарищем Шумайловым ходил их разминировать. Вот тогда мы и узнали, что немцы хуже зверей, и что им ни в коем случае не надо попадать в руки живым.

С 18 по 24 декабря 1941 года находились в деревне Нарыстыня. 25 декабря 1941 года пришли в деревню Бабино. А 26 декабря 1941 года я и мой товарищ Шумайлов, нас направили в дивизионную разведку, всего нас было 72 человека, и мы ушли в тыл врага на расстояние 20–25 километров. Мы, сапёры, 2 челове­ка, минировали противотанковыми минами дорогу, идущую с г. Новгород на г. Ленинград. Тогда на наших минах подорвалась почта. Следовала лошадь, в са­нях на которой ехали 2 немца, а наши разведчики, услыхав взрыв, быстро подо­спели туда. Лошадь и 2-х немцев убило, а почту и документы забрали и сдали в штаб дивизии.

После выполнения боевого задания мы возвращались обратно. Стояли тогда сильные морозы, минус 40–45 градусов, все передвижения и минирование, всё делалось в ночное время. При возвращении нас из тыла врага, 2-х человек сапё­ров, мы встретили на линии железной дороги, которая разграничивала немцев и наши воинские части, нашу часть – 595 ОСБ, который двигался в тыл противни­ка. Был такой приказ 54-й армии, в которую входили мы и остальные подразде­ления (полки) нашей дивизии, заходить в тыл противника, за исключением ар­тиллерии. Тогда немцы узнали, что наши части зашли к ним в тыл. Тогда они пришли проверить и столкнулись с нашими частями, и завязался бой, были уби­тые и раненые как с ихней стороны, так и с нашей стороны. Тогда они были вы­нуждены укреплять линию фронта и живой силой, а линию фронта разделяла железная дорога, идущая на г. Ленинград.

2–3–4 января 1942 года был сильный обстрел землянок, блиндажей, шала­шей, тогда с нашей стороны были убитые и раненые. А мы, сапёры, ходили ми­нировать дороги, идущие с тыла на фронт, и подрывали немецкий транспорт. Был такой случай. Я и один ещё солдат-москвич, фамилию его не помню, нас послали заминировать дорогу, идущую с тыла на фронт, проходившую по опуш­ке леса. И в этой опушке леса засели немцы, а нас 2 человека сапёров, несли мы по 2-е противотанковые мины, и было нам дано отделение автоматчиков. И ког­да мы вышли из своего леса и шли лесной поляной, ночь была лунная, и немцы нас видели, а мы не знали, что тут сидят немцы. Когда мы подходили к дороге, автоматчики повернули влево за кусты, а мы, 2 человека, прямо на дорогу. Тог­да немцы открыли ураганный огонь с автоматов, пулемётов и наше отделение автоматчиков закидали гранатами, а мы, 2 сапёра, уползли в толстом снегу в сторону. И тут рядом была небольшая речка, мы в неё скатились кубарем и с го­рем пополам, еле живые выбрались, а наши автоматчики полностью погибли, а комиссар нашей роты смотрел со своей опушки леса, как нас немцы встретили. И через несколько дней опять надо идти выполнять боевое задание. Сидит наш взвод в шалаше у костра, приходят командир взвода и наш комиссар роты и го­ворят: «Кто пойдёт?». Все молчат. Комиссар говорит: «Вот и Колотов пойдёт». Я говорю: «Хватит, я свою долю выполнил», и тогда я не пошёл.

Были, конечно, успехи, и были неудачи, и были потери в живой силе. Наш батальон 595 завёл в тыл врага 27 лошадей, из них 26 зарезали и съели. Делили на все подразделения дивизии, на полки и комендантский взвод, так как немцы очень усилили железную дорогу живой силой и огнестрельным оружием, и пат­рулированием вдоль железной дороги. Было так – по одну сторону немцы, а по другую наши, и, таким образом, продукты питания нам не поступали. Мы, бы­вало, по 5–6 дней хлеба куска не получали, слабые здоровьем, на ходу падали и умирали, замерзали. Тогда был дан приказ командующего фронтом нашим час­тям выйти из тыла врага, и с 26 на 27 января 1942 г. нас ночью выстроили и ска­зали задачу, и вся сила воинских частей ушла обратно на свою сторону фронта. А наше отделение сапёров, 7 человек, оставили взорвать все землянки, блинда­жи на следующую ночь. Дали нам по 2 сухаря и по 1 банке мясных консервов (200 граммов). Был сначала с нами командир взвода т. Егоров. Данное задание нами было выполнено, и после выполнения задания мы остались, 7 человек с командиром отделения и 1 командиром взвода в тылу немцев.

Комментарии

²² РККА (Рабоче-крестьянская Красная армия, Красная армия) – формирование (вооружённые силы, позднее сухопутные войска) РСФСР в 1918–1922 гг. и Су­хопутные вооружённые силы Союза Советских Социалистических Республик в 1922–1946 гг. (позднее – Советская армия).

²¹ Отдельно-сапёрный батальон – отдельный сапёрный батальон (ОСБ).

²² Станция Чудово – железнодорожная станция в городе Чудово (располагается на севере Новгородской области).

²³ С артиллерийским бричком. Бричка (польск. bryczka, bryka) – известная с XVII века лёгкая повозка для перевозки пассажиров. Кузов мог быть как открытым, так и закрытым. В бричку запрягали одну или пару лошадей.

²⁴ Волхово, вернее Волхов – большая река, расположенная в Новгородской и Ле­нинградской областях.

²⁵ Тигода – река, расположенная в Ленинградской и Новгородской областях, ле­вый приток Волхова.

²⁶ Волховстрой. Волховстрой-1 – железнодорожная станция в городе Волхове на левом берегу реки Волхов. Волховстрой-2 – железнодорожная станция в городе Волхове на правом берегу реки Волхов. Волхов – город в Ленинградской облас­ти, расположенный на обоих берегах реки Волхов, крупный железнодорожный узел. В городе находятся железнодорожные станции «Волховстрой-1», «Волхов­строй-2», «Мурманские Ворота» и «Новооктябрьская».

²⁷ Войбакалы, то есть Войбокало – посёлок при одноимённой железнодорожной станции в Ленинградской области. Войбокало сыграло значимую роль во время Великой Отечественной войны.

²⁸ Шум – село в Ленинградской области. Через него проходила Дорога жизни – во время Великой Отечественной войны единственная транспортная магистраль че­рез Ладожское озеро, в периоды навигации – по воде, зимой – по льду, связы­вавшая с сентября 1941 по март 1943 года блокадный Ленинград со страной. В ноябре–декабре 1941 года гитлеровцы попытались захватить южное побережье Ладожского озера. В конце ноября 1941 года они были отброшены от Волхова, после чего направили удар на село Шум – место развилки железнодорожной ли­нии и шоссе на Ленинград. Так фашисты надеялись вначале затруднить, а затем и прекратить снабжение города по Дороге жизни через Ладожское озеро. Одна­ко советским войскам удалось остановить их в 1,5 км от Шума. Одновременно сюда перебросили крупные резервы. В декабре 1941 года началось сражение с немецкими захватчиками. Таким образом, Афанасий Васильевич принимал уча­стие в значительных событиях Великой Отечественной войны.

²⁹ Накат. «Накат, наката, м. (спец.) – ряд брёвен или толстых досок, настилае­мый на балки, к которым пришиваются доски потолка, или служащий основани­ем пола (на него стелются половицы). Накат прогнил, оттого и дует в пол. Блин­даж покрывается тремя и более накатами» (Д. Н. Ушаков).

(Продолжение следует)