Комментарий | 0

Урок китайской истории (новым хунвэйбинам посвящается)

 
 
 
Лирическое вступление
 
Известный парадокс Гегеля гласит: «История учит человека тому, что человек ничему не учится из истории». События последних лет подтверждают эту максиму. Я говорю о революциях и волнениях «вдруг» возникающих в различных частях света. Наличие заказчиков музыки и дирижеров непосредственного революционного оркестра уже ни для кого не секрет. Однако многие романтики все еще пытаются рассуждать, дескать, что из того, что кто-то там планирует с помощью революции достигнуть своих целей и т.п. Это еще де вопрос, кто кого переиграл и использовал, капинтерн и германский генштаб Ленина и большевиков или Ленин и большевики капинтерн и германский генштаб.
 
Что же, быть может эти рассуждения и не лишены смысла. Но в реальности, в конце концов, побеждает тот, кто имеет более глубокое понимание ситуации и располагает достаточным ресурсом для управления течением событий в нужном для себя направление, – как правило, это заказчик «музыки», – даже если ситуация на какое-то время выпадает из-под контроля. В последнем случае может возникнуть иллюзия того, что непосредственные участники революционных событий обретают статус субъекта действия. Эти иллюзии очень скоро развеиваются (если конечно их после не будут поддерживать в пропагандистских целях).
 
Здесь я хотел бы привести хрестоматийный пример, пожалуй, самой большой и массовой из всех известных подобного рода манипуляций людьми. Речь пойдет о грандиозной не только по масштабам, но и по цинизму ее организаторов политической афере, названной «Культурной революцией», и вылившейся, по сути, в многолетнюю гражданскую войну. Есть ли в этом для нас, живущих сегодняшними проблемами, практический смысл? Полагаю, что есть, и даже очень большой. Конечно, один в один повторений не будет – не та страна, не то время, иная ситуация. Но суть остается прежней. Да и не только суть, но и методы, и расплата тех, кто был обманут, творя, по чьим-то наущениям, злодеяния и, возможно, искренне считая, что творят благо. Хотелось бы надеяться на усвоение людьми уроков истории. Анализ событий т. н. «Культурной революции» в КНР отчетливо показывает цели и механизм манипуляции людьми, прежде всего – молодежью. Если взглянуть шире, то можно будет увидеть все тот же механизм управления и в молодежных волнениях конца 60-х, и в т.н. «революциях» и «народных движениях» 1980–2000-х гг. вплоть до настоящего времени.
 
 
Предыстория: Причины и задачи «Культурной революции» в КНР
 
В конце 1950-х – начале 1960-х гг. резко обострилась борьба в верхних эшелонах власти в КНР. Основой ее стал вопрос о путях дальнейшего развития государства. Он виделся по-разному лидерам КПК. Две линии – прагматики и ультрареволюционеры – столкнулись в непримиримой борьбе, в которой с государственными интересами сочетались личная выгода амбициозность, клановая и корпоративная солидарность и т.п.
 
Провал политики «Большого скачка» и «Народных коммун» поставил страну на грань экономического краха. Выпавшие на эти годы природные бедствия, усугубили положение. Этим воспользовались противники маоистского курса, видевшие дальнейшую перспективу в постепенном наращивании темпов развития экономики. Лидерами этого направления являлись Лю Шаоци и Дэн Сяопин.
 
В сложившейся тогда ситуации борьба направлений шла скрытно в форме политических интриг. Однако, никакие экономические провалы не дали антимаоистской оппозиции существенного политического перевеса по многим причинам. Среди них – неимоверно раздутый культ личности Мао Цзэдуна, по сравнению с которым все остальные лидеры выглядели политическими карликами. С именем Мао китайский народ связывал победу революции и все достижения социалистического периода. Другой причиной была рыхлость и ненадежность основы опоры догматиков – аппарата кадровых работников, который сильно обюрократился и разросся. Росли привилегии ганьбу, а вмести с ними злоупотребления и откровенный произвол на местах. Все это происходило на глазах у людей, под социалистическую демагогию о равноправии. В этой ситуации человек мог видеть единственного защитника от произвола властей – Мао Цзэдуна, что еще более укрепляло его авторитет у населения.
 
Однако и Мао Цзэдун не мог справиться с оппозицией. В ходе внутрипартийных дискуссий росло число его скрытых противников. Не мог Мао пока положиться и на армию.
 
Сила Мао и его сторонников состояла в организованности и целеустремленности. В то время как оппозиция не была объединенной, у нее, так же, не было общепризнанного лидера и какого либо плана действий. Более того, многие противники маоистского курса являлись сторонниками самого Мао Цзэдуна, а это способствовало их полной политической дезориентации. Это позволило маоистам постепенно изменять баланс сил в свою пользу, единственно возможным в Китае методом – кампаниями.
 
В первой половине 1960-х гг. проводились массовые кампании по пересмотру театрального репертуара, против классической китайской литературы и поэзии, истории и философии, против иностранной литературы и музыки и другие. Под видом критики искусства шла жесткая внутрипартийная борьба. Постепенно вытесняя своих противников из сферы культурной жизни и параллельно готовя к действию армию, маоисты в 1964 г. начинают кампанию «движения за социалистическое воспитание». Премьер Чжоу Эньлай, так охарактеризовал ее цель: «Заново воспитать китайский народ и всю партию в духе идей Мао Цзэдуна». Начались репрессии против интеллигенции. С 1965 г. и до середины 1966 г. было отправлено на перевоспитание в деревню 160 тыс. интеллигентов.
 
Сопровождающие компанию репрессии и чистки, постепенно поднимались до среднего и высшего эшелонов власти. Первой жертвой стал Пэн Чжэнь – первый секретарь пекинского горкома партии. Затем появились призывы к свержению, пока еще одиночных, «главарей черной банды». И так шаг за шагом раскручивался маховик государственного переворота, называемого «Культурной революцией».
 
«Культурной революция» была призвана осуществить и культурное перевоспитание народа. Для того чтобы, задуманный Мао новый экономический «Скачок» оказался успешным, требовалось качественное изменение человеческого ресурса. А для этого требовалась фундаментальная реформа образования, включавшая в себя, прежде всего, повышение качественного уровня и его общедоступности.
 
Однако такой путь казался для Мао излишним и даже вредным. Идеальное общество Мао Цзэдун представлял подобием муравейника, где каждый человек выполняет ему положенное. Личность в таком обществе может быть развита лишь в том минимуме, каков необходим, чтобы послушно воспринимать «великие идеи» председателя Мао Цзэдуна, и основываться на двух качествах: отсутствии инициативы и страхе перед вышестоящим.
 
К середине 1960-х гг. обстановка внутри КПК еще более обострилась. Не только внутренние, но и внешнеполитические события играли в этом огромную роль. Проводимая Мао Цзэдуном внешняя политика, способствовала ослаблению его противников. Антисоветская деятельность маоистского правительства, пропаганда великоханьского шовинизма, лишали противников Мао Цзэдуна зарубежной, в частности советской, поддержки. Оппозиция, включаясь в такую политику, ставила себя в изоляцию от международного коммунистического движения, что облегчало маоистам борьбу с нею.
 
Но Китай не пошел на сближение и с Западом, избрав путь конфронтации с обеими сверхдержавами. Э. Сноу так объяснял эту позицию: «Мао знал, что он делал. Самая большая угроза была внутренней, а не внешней. Политика компромисса с одной из сверхдержав могла бы привести тогда только к расколу на внутреннем фронте. Решительно независимый и единый Китай мог выдержать любой штурм. Китай, раздираемый внутри фракциями, которые стремились эксплуатировать союз с Россией, не мог выстоять».
 
Однако в реальности этого единства не было. Неудачи во внешнеполитической деятельности значительно подорвали позиции Мао Цзэдуна в КПК. Это, прежде всего, неудачная попытка созыва без участия СССР конференции стран Азии и Африки. Но самой большой неудачей был провал пропекинского переворота в Индонезии в 1965 г. Тогда, в ходе беспорядков и репрессий индонезийских властей, по некоторым оценкам, погибло более 2 млн. человек, среди которых значительное число составляли этнические китайцы, которых обвинили в причастности к перевороту.
 
Все это приводило к падению престижа КНР в странах III-го мира и, соответственно, к падению престижа Мао Цзэдуна в партийных кругах, имеющих представление о положении дел в стране и за ее пределами.
 
В сложившихся условиях, когда престиж Мао в КПК все более падал, когда открытая опора на армию была невозможна, Мао Цзэдуну понадобилась дестабилизирующая сила, могущая ввергнуть страну в управляемый хаос и расчистить маоистам путь к безграничной власти.
 
 
Для этой цели избрали молодежь, которая по своей неопытности могла быть легко одурачена, а по пылкости, свойственной возрасту, легко раскачана для активных действий. Кроме того, в сложившейся ситуации относительного равновесия сил между маоистами и прагматиками в КПК, фактор неожиданности и внезапности наступления на последних, мог стать решающим. И именно использование молодежи, отвечало полностью этому требованию, т.к. вводило в заблуждение антимаоистскую оппозицию относительно истинных целей «Культурной революции», что обеспечивало, в свою очередь, ее неготовность к действенным контрмерам. К тому же, массовое участие молодежи в движении давало Мао Цзэдуну возможность объявить «Культурную революцию» проведением в жизнь «линии масс», т.к. молодежь символизировала весь народ.
 
Для проведения «Культурной революции» при ЦК КПК образовалась Группа по делам «Культурной революции» (ГКР). Но Мао Цзэдун не смог сформировать ГКР полностью из своих сторонников, что значительно осложнило характер противостояния.
 
На секретных совещания ГКР выработала следующие основные задачи, которые должна была решить «Культурная революция»: 1) нанести удар по интеллигенции, что бы она не смогла больше мешать воспитанию «нового человека»; 2) провести полную чистку партии и всех структур управленя; 3) осуществить маоистские политико-экономические идеи нового «Большого скачка».
 
 
Формы и методы молодежной политики
 
Китайский народ, и в особенности молодежь, был сильно одурманены маоистской пропагандой. В обстановке безграничного преклонения перед авторитетом Мао Цзэдуна, особенно сильного у поколений, родившихся после провозглашения КНР, маоистам оставалось лишь сделать несколько заигрывающих жестов, что бы толкнуть молодежь на все что угодно, если это только будет освящено именем Мао Цзэдуна. И этим не замедлили воспользоваться.
 
 
Перед «Культурной революцией» все средства массовой информации начали муссировать идею о том, что молодежь лучше, вернее и достойнее старшего поколения. Утверждалось, что старшее поколение заражено мелкобуржуазными и ревизионистскими идеями, и только молодежь чиста от них. На встрече со студентами летом 1966 г., член ГКР Цзян Цин так заявила: «Старшее поколение, все взрослые люди заражены пережитками прошлого… Даже те, кто участвовал в революционной борьбе… стали мягкотелыми и боятся революционной борьбы. Но, что самое главное – пожилые люди и среднее поколение не знают идей Мао Цзэдуна и не умеют их ценить… А вот вы – молодежь, вы… свободны от пережитков. У вас чистые мозги, вы не заражены буржуазными привычками. К вам не прививается ревизионизм. Вы на голову выше всех, кто старше вас». Далее Цзян Цин обещала отдать управление страной молодежи: «Мы не можем руководить вами, потому что новое творите вы!... Вы поведете нашу революцию вперед. Мы, старшее поколение уходим и оставляем вам свои революционные традиции. Вам председатель Мао оставляет Китай, вы им будете руководить».
 
Примерно тоже говорил и сам Мао Цзэдун: «Нынешняя молодежь собственными руками превратит нашу бедную и отсталую родину в великую социалистическую державу. Она собственными силами будет вести борьбу за то, чтобы похоронить империализм».
 
Постепенно, спекулируя на неопытности молодежи, грубо ей льстя, маоисты подводили свою демагогию к главному: «Дерзайте, штурмуйте, атакуйте, разрушайте, уничтожайте… бунтуйте». В речи Цзян Цин прослеживаются не только призывы к бесчинствам, но и к свержению существующей власти. О том же говорил и Мао Цзэдун: «всегда, когда в центральных учреждениях творятся плохие дела, я призываю места поднять бунт, начать наступление на центр. Нужно, чтобы на местах появилось больше Сунь у-кунов, которые устраивали бы больше скандалов в Небесных дворцах». Такие призывы, звучавшие тогда отовсюду, воспринимались как руководство к действию. Но в них не было ни какой ясной созидательной цели. Молодежь толкали на разрушение. Возвеличивание молодежи не давало ей возможности верно оценить положение дел. Появилось ложное самообольщение собственной значимостью, своими положением и ролью. У молодых людей голова шла кругом после заявлений руководства, что теперь они будут управлять страной и учить старшее поколение, ведь сам Мао говорил: «Если мы не станем учиться у маленьких генералов, то нам конец».
 
Столь же щедры были пекинские лидеры и на заявления о всемирном характере «Культурной революции». В скором будущем хунвейбины будут гордо заявлять иностранным журналистам: «Наша революция охватит весь мир, и над ним будет развиваться красное знамя Мао», «в недалеком будущем отряды хунвейбинов станут маршировать по улицам Москвы, Лондона, Вашингтона и Парижа».
 
 
Для того чтобы привести массы учащейся молодежи в движение, маоисты начали реформу просвещения. Отменялись экзамены и пересматривались учебные программы. Причем, с облегчением программы зачастую исчезал и сам предмет. «Если книг прочесть много, то императором не станешь… – говорил Мао – сейчас дело в том, что, во-первых, книг много. Эта нагрузка слишком велика». И действительно нагрузка на учащихся была чрезмерной. Кроме обычных предметов учили наизусть многочисленные директивы и указания, большое время отводилось военным тренажам. Такая учеба, безусловно, казалась каторгой. Изучив «внимательным образом» проблемы студенчества, Мао Цзэдун пришел к выводу, что главное стать красным, а быть специалистом дело второе. Его «откровение» подтверждала и «Женьминь жибао»: «чем дольше занимались (студенты), тем больше тупели, тем больше расшатывали здоровье, тем сильнее снижали свою работоспособность, а, в конечном счете, ничего не могли делать». Т. о. Мао и его сторонники предстали перед молодежью защитниками ее интересов. Из вузов были удалены почти все предметы, остался только главный – идеи Мао Цзэдуна. Сам Мао подобную образовательную политику объяснял так: «Начиная с древних времен, творцами новых идей и создателями новых философских школ, были молодые люди, не блиставшие ученостью. Конфуцию, когда он начинал, было 23 года, а какие знания были у Иисуса? Шакьямуни в 19 лет заложил основы буддизма, а знания были им обретены позже. Какие знания были у Сунь Ят-сена в молодые годы?... Когда Маркс приступил к созданию диалектического материализма, он был очень молодым. Знания он так же приобрел позже… В истории люди менее образованные всегда свергали людей более образованных».
 
Так маоисты поощряли не желавшую учиться молодежь, толкали ее на разгул и погромы, называя это сочетанием учебы и активной общественной деятельности.
 
Подобная политика проводилась и в отношении школьного образования. Школьникам так же упростили программу обучения, согласно мнению Мао Цзэдуна: «В средних школах можно учить немножко логику, грамматику, а экзаменов устраивать не нужно».
 
В дальнейшем занятия в школах и вузах прекратили на полгода, а потом это решение продлялось, чтобы предоставить молодежи больше времени для «революционной» деятельности.
 
Для полного разрушения всякого психологического барьера и беспрепятственного «зомбирования», использовались бесчисленные массовые митинги и собрания. Так их описывает очевидец: «Собрания шли безостановочно, с трансляцией и без, но всегда с криками, возбужденными ораторами, бурной реакцией и резкими репликами… Они начинались с наступлением темноты и шли при свете “юпитеров” до поздней ночи». Совершенно отупляюще воздействовали на толпу многократные истерические выкрики маоистских лозунгов оратором, а затем хоровые повторения их толпой, пока она не впадала в экстатический транс. Столь же истерично проходили и встречи молодежи с Мао Цзэдуном на площади Тяньанмэнь: «перекошенные от крика рты, растрепанные волосы, лес протянутых рук, особенно неистовствовали девушки: они брались за руки и прыгали на месте, в страшной толкотне и давке, чтобы увидеть председателя Мао». С августа по декабрь 1966 г., состоялись восемь таких встреч, на которых побывало 11 млн. человек. Все эти мероприятия с возбуждением эмоционального накала блокировали разум масс, превращая их в послушную с повышенной внушаемостью толпу.
 
Возбужденная толпа, обожествлявшая своего кумира Мао, была способна на любые разрушительные действия и сама желала этих действий. Но что бы окончательно втянуть отупленную молодежь в вакханалию беспорядков и террора, необходимо было разрушить последнюю грань, отделяющую человека от охваченного бешенством животного. Для этого необходимы были человеческие жертвы, чтобы молодежь познала «вкус крови» и чтобы она «замаралась» этой кровью, став соучастницей маоистских преступлений. Такой жертвой стала интеллигенция, прежде всего преподавательский состав. Свидетельство некоего Лиин Гэна ярко показывает становление «революционера»-школьника. Лин рассказывает о том, что «он не сразу привык к преступлению. Сначала спал беспокойно. Потом все пошло на лад… и не только для него… Они соревновались в грубости, в циничной ругани, в жестокости по отношению к своим жертвам». Кровавые преступления превратились для школьников в своеобразную игру, невероятно жестокую, но наделенную своими «прелестями». Издевательства и убийства беззащитных людей окончательно развратили и разъярили молодежь, тем более, что все их злодеяния оставались безнаказанными и более того их поощряли сверху.
 
Т. о. можно констатировать, что отсутствие умения самостоятельно мыслить, безграничная вера в авторитет Мао Цзэдуна, незрелость и неопытность молодежи, позволили маоистам без особого труда привлечь ее на свою сторону и побудить на антиобщественную террористическую деятельность. Для этого маоисты использовали следующие методы:
 
1. Противопоставление молодежи старшему поколению, якобы зараженному буржуазной и ревизионистской идеологией и непонимающему «революционных» идей Мао Цзэдуна. Утверждалось, что только молодежь верно понимает идеи Мао и стоит ближе всего к нему.
 
2. Льстивые уверения в безграничной возможности молодежи самостоятельно творить новое и по-настоящему революционное в мировом масштабе.
 
3. Обещание молодежи отдать страну в ее полное управление.
 
Все это было направлено на раздувание самомнения и самолюбования у молодежи, переоценки ее собственной значимости. Когда это было достигнуто, последовали открытые призывы к «революционному бунту». Маоистская образовательная реформа позволила заполнить вузы значительным числом малограмотных выходцев из деревни, не способных к успешной учебе, которых легко удалось натравить на «контрреволюционных» преподавателей. Когда в общественной группе (в нашем случае – это молодежь) активный элемент (в нашем случае это маоистские провокаторы и спровоцированные ими недовольные студенты) превышает допустимую удельную массу (1–2%) от общей массы социальной группы, то в ней происходит резонансное явление: пассив – подавляющее бездумное большинство – подстраивается под актив – чрезвычайно активное меньшинство. Так, относительно небольшого числа первых «революционных» погромов хватило, чтобы при всесторонней поддержке маоистов, вовлечь в антиобщественную деятельность широкие массы студентов и школьников, а затем и рабочей молодежи. Произошел процесс автосинхронизации социальный действий (в нашем случае – это погромы, расправы с неугодными Мао людьми и т. п.).
 
Первые зверства стали завершающим звеном в раскачке молодежи, которая постепенно входила во вкус беспредела, а безнаказанность способствовала все большему развращению. Молодежь стала ударным отрядом маоистского государственного переворота.
 
 
Итог Культурной революции
 
В ходе «Культурной революции» 1966–1969 гг. была в значительной степени уничтожена старая партия. На IX съезде КПК, состоявшемся в 1969 г., присутсвовали уже другие, более послушные Мао Цзэдуну, партийные кадры. По сути, установился маоистский военно-террористический режим, затормозивший развитие в экономической и социальной сферах. Как отмечал Дэн Сяопин: «В те годы появилось множество странных суждений. Звали мириться с бедностью и отсталостью, мол, лучше бедный и убогий социализм и коммунизм, чем богатый и обильный капитализм».
 
В течении своего непродолжительного существования, молодежные организации хунвэйбинов и цзяофаней выполнили следующие основные задачи:
 
1. Своими бесчинствами создали обстановку политико-экономического хаоса в стране, что позволило маоистам прибегнуть к чрезвычайным мерам.
 
2. Создали видимость народного движения. Само начало «Культурной революции» было представлено как инициатива снизу. Лозунг о «творчестве народных масс» стал главным аргументом для роспуска партийных групп контроля за молодежным движением и «беспристрастного» невмешательства в хунвэйбиновские погромы. Под шумок «революционной борьбы» маоисты постепенно вводили в действие армию, ставя под ее контроль административно-экономические точки.
 
3. Хунвэйбиновские репрессии, разгон парткомов и иных структур управления позволили маоистам расправиться с неугодными, руками молодежи.
Маоисты смогли использовать в своих целях обманутую ими молодежь, организовав и скрыто контролируя ее движение, направляя его в нужное русло. При этом ввод молодежных организаций в действие шел постепенно, чередую волны натиска, с временными уступками оппозиции, но эти уступки маоисты использовали для перегруппировки сил и нанесения еще более сокрушительного удара.
 
Молодежные организации изначально создавались аморфными и непрочными, объединенными только «любовью к председателю Мао Цзэдуну» и ненависть к его врагам, лишенными всякой созидательной цели, что закладывало в них склонность к внутренним конфликтам и дезорганизации, а так же их быстрый выход из под прямого контроля. Очевидно, все это входило в планы маоистов, т. к. обеспечивало относительно быструю ликвидацию основных молодежных группировок по мере отпадения в них надобности. Остальную работу по свержению старой власти и установлению маоистской диктатуры, доделали силовые структуры верные Мао.
 
Исполнителей грязной работы после, как правило, уничтожают. Не стала в этом смысле исключением и судьба хунвэйбинов. Мао Цзэдун, обманом толкнувший незрелую молодежь на преступления, отрекся от нее. Позднее Линь Бяо откровенно заявил, что хунвэйбинов «сначала обманули, а, в конце концов, превратили в пушечное мясо». Большинство членов молодежных группировок были репрессированы: многих расстреляли, многие были посажены в тюрьмы и лагеря, многие, кому повезло больше, оправлены в ссылку. Так закончилась трехлетняя хунвэйбиновская эпопея (впрочем "Культурная революция" продолжалась и дальше, до середины 1970-х гг., но ее наиболее кровавая часть завершилась в 1969 г.), в ходе которой Китай потерял, по некоторым подсчетам, более 5 млн. человек.

 

Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы

Поделись
X
Загрузка