Антрополог, который, в отличие от Маргарет Мид или Бронислава Малиновского, нарушает табу, вступая с объектами исследования в сексуальный контакт; человек, страдающий от черствости своего "цивилизованного" отца - и попадающий к диким племенам, которые полюбовно усыновляют и обучают его.

Супер. Даже :ЛЕЙБОВ: не нашелся, что возразить. Порывшись в отягощенной памяти, выудил оттуда только тоненькое, как плач замученного Достоевским ребенка словечко "блядство". Став еще одной иллюстрацией той паники либерально-фундаменталистской мешпухи, о которой Иванов и говорит:

" Я понял, что происходит с либеральной критикой в отношении Проханова: истерика. Пишет в "Общей газете" критик Петр Алешковский: "Самое трагическое впечатление недели - книга Проханова". Далее следует полив. А затем очень интересная фраза: "Куда смотрят профессиональные критики. Это ведь типичная совписовская проза семидесятых годов". Забавно, автор приписывает Александру Андреевичу совписовскую прозу в типично казенно-советских выражениях: куда, мол, смотрит общественность. Ребята просто в панике. Легализованный Проханов сеет панику".

Плюс там еще есть нечто для тартуского сидельца обидное... Если он вообще это интервью прочитал. Блядство ж - оно и есть блядство. Хотя с тем, что "культура движется взрывами" Лотман был в общих чертах согласен.

Автор мыслил бы себя в церемониальном пространственном Китеже не иначе, как в роли Избранного Инанньего Жениха, зрил бы себя "пашенно отверзающим", бороно-плугующим богинину вульву. Думуз Сильверстайний - блеклый ушелец в мертвое царство мрачных Аннунаков - был бы замучен в южно-тельавивском углу овчарни и фертильно выплюнулся в чуть приоткрытые губы Бадтибиры и Ниневийской Иштар.

Удивительно капризна бывает Судьба, раздавая людям славу и безвестие. Хочется сказать - несправедлива, но вряд ли мы вправе судить об этом, и вряд ли уместны такие оценки в этом лучшем из возможных миров.