Литературная критика

Майкл Румейкер “Бабочка”, М.: “Просодия”, 2002.

Представляю себе, как знаток бабочек и мировой литературы Набоков двумя-тремя едкими снобистскими предложениями безжалостно расправился бы с этим произведением и этим автором.

Издательство “Просодия” в своей серии “Revolution №9”, посвященной исключительно американским шестидесятым, выпустило роман
Майкла Румейкера “Бабочка”. Румейкер, родившийся в 1932г, дебютировал с этим автобиографическим текстом в 1961. Только данный временной период и объединяет этого автора с резонирующими и вибрирующими до сих пор другими обитателями “революционной” книжной серии - Керуаком, Коэном и Сэлби.

Первая из девяти глав называется “Утренняя слава” т.е. Morning Glory - это название пурпурного вьюнка, использовавшегося в те далекие годы знающими людьми в галлюциногенных целях. Ага, подумал я, сейчас начнется. Однако, ничего подобного. Просто - детское умиление красотой дивного колокольчика.

Действие этого non-fiction сорокалетней давности начинается в психушке, весьма похожей на кенкизиевскую из “Полета над гнездом”, только без таких же колоритных персонажей. Альтер-эго автора, двадцативосьмилетний Джим ощущает себя семнадцатилетним подростком. После нервного срыва (нелады с родителями, туманные обстоятельства) и двух лет в психлечебнице он, наконец, с благословения доктора намеревается вернуться в действительность, к нормальной жизни. Знаем мы эту “нормальную жизнь”.

Отношения героя с доктором Силваном полны истерически-экзальтированных нюансов, как то: объятия, припадания к коленям, рыдания, вспышки ревности. Доктор, ветеран войны, несмотря на все это, остается порядочным, цельным и исцеляющим человеком - такой сэллинджеровский типаж, поданный мельком. Джим вообще-то тоже порядочен и почти-что целен, но уж больно психологически надломлен: на протяжении всего романа, через каждые две страницы он то и дело плачет, плачет, плачет.

Итак, Джим возвращается в Нью-Йорк. “Нечаянно нагрянула” любовь - такая большая и светлая, будто герою и в самом деле семнадцать и все впервые и навсегда. Экзотическое создание очаровывает доверчивого героя и дарит ему бумажную бабочку-оригами - отныне символ хрупкой души Джима. В общем, все почти, как в индийской мелодраме. Любопытный и яркий момент романа в том, что Румейкер описал свои реальные взаимоотношения с девушкой по имени Йоко Оно - той самой, что несколько лет спустя околдует ливерпульского гения рок-н-ролла Джона Леннона. Эйко (так в романе зовут Йоко) предстает в книге существом загадочным и коварным, переходящим от состояния милой бабочки к образу пикирующего камикадзе (без летального, впрочем, исхода). Такие амбивалентные персонажи населяют прозу Харуки Мураками. В результате бедолага Джим вместо тихого обоюдного счастья лицом к лицу сталкивается с угрозой рецидива: снова маячат и без того недалеко отошедшие суицидальные тенденции и прочие фобии и м.д.п..

Книга эта странно удивляет. Удивляет своей наивностью и безмерной удаленностью от всяческих намеков на постмодернизм и даже модернизм. Простой, совершенно “неумышленный” стиль изложения, редкостная дистанцированность от всяческих культурных реалий, прямой и незамысловатый, как линейка сюжет. Никаких Больших Идей, лишь доверчиво переплавленные в текст личные психологические затруднения. В наши цинично-мобильные дни эта “Бабочка” может показаться экспонатом воистину уникальным. Такой умильности сегодня днем с огнем поискать - разве-что на календариках с персидскими котятами. Кроме того, прямая линейка сюжета приводит в конце концов к вполне умеренному катарсису (игнорируя законы литературно-катарсисной архитектоники) и даже к тишайшему, теплейшему хэппи-энду. Повторяю, без всяких извивов и метафор. А то, что в аннотации на обложке обозначено завлекательной фразой “перипетии отношений” на деле укладывается максимум в четыре встречи-эпизода. Такой вот “бяк-бяк-бяк-бяк”.

В общем, роман как-то не оправдал, не послужил, не затронул... И все-таки, в те уникальные 60-е что-то было разлито в самой атмосфере, какое-то волшебство, наверное. Стоило пройти двум-трем дням и мое отношение к “Бабочке” заметно изменилось, как-то само собой. Теперь я чувствую, что это, может быть, не самая яркая, но самая простая, человечная и открытая из “психоделической” прозы. Без всякой наркотизации и ментальных перегрузок сей “мотылек” позволяет читателю наполниться чувствами прекрасными и светлыми. Говоря иначе, тем читателям, кому это действительно нужно, роман этот вполне способен помочь любить.