Литературная критика

/Тама Яновиц «Пейтон Эмберг», М.:АСТ, ЛЮКС, 2005/

Роман американки Тамы Яновиц «На побережье Гитчи-Гюми» (издан в 1996
там, в 2001 здесь) был самым веселым, смешным и
эмоционально правильным чтением для всех, кто молод возрастом, духом,
сердцем или умом. Сборник ее же рассказов «Рабы Нью-Йорка», в
1986 году открывший Америке, а затем миру эту писательницу,
был только сборником рассказов – забавным, разнокалиберным,
но не настолько цельно-убойным, как вышеупомянутый роман
(сборник публиковался в журнале «Иностранная литература»,
кажется, году в 2002-м). Сила романа «На побережье…» безусловно
– в молодости его героев и молодости взгляда автора на мир и
на людей. Названия проиzведений Яновиц: «Американский
папочка» (1981) и «Критический возраст» (1999); тема возраста,
кажется, обозначена достаточно четко. Антропологическая
граница проведена. Что же дальше?

Дальше – свежепереведенный (2003 – там, 2005 – здесь) роман Яновиц
«Пейтон Эмберг». Чтение масштабное (380 страниц) и,
относительно вышеупомянутого «На побережье…», даже удручающее.
Оглушающее своей скукой. Относительно же, допустим, подавляющего
большинства отечественных дамских романов – вещь
выразительная, ненадуманная и попросту блестящая.

Пейтон Эмберг – так зовут женщину, с которой по настоянию Тамы
Яновиц читатель должен прожить почти четыре сотни страниц и без
малого большую часть жизни героини. Пейтон – ребенок из
многодетной семьи, бедной, классом гораздо ниже среднего, где
безотцовщина, фастфуд и бумажные тарелки, тронутая мама,
отсидевший оболдуй-брат, далекие друг от дружки сестры и полное
отсутствие социальных перспектив – особенно удачного
замужества. Это последнее обстоятельство играет в романе главную
роль. Пейтон ничего не светит (малооплачиваемая тупая работа за
монитором в мелкой турфирме и спорадические трахо-хахали на
неделю – кажется, это весь рацион и кругозор ее жалкой
жизни). Сама Пейтон тоже не блещет ни особенным умом, ни
оригинальностью, ни выдающестью. Все, что у нее есть, – как
утверждает Яновиц, это касается большинства женщин, – это красота.
Однако, красота, – как напоминает Яновиц, – у женщин на
время. В общем, ситуация грустная и скучная. После и вдруг –
замужество за евреем-дантистом Барри из Нью-Йорка, переезд к
нему из своего бостонского зацементированного между эстакадами
и трассами пригорода, прорыв в средний слой среднего класса
(все равно долги за кредиты и нехватка денег). Любви вообще
не было. Ребенок родился по недоразумению. Читатель будет
двадцать лет кантоваться в этой средней, – как утверждает
Яновиц, – американской семье. Затем, уже сорокалетней, Пейтон,
все еще сохраняющей элементы своей изящной былой красоты,
что-то ударяет в голову. В переносном смысле. И она, пользуясь
постоянными командировками на своей службе, погрязает в
супружеских изменах и эротической невоздержанности. Впрочем,
такова она была всегда – теперь же эти приключения подкрашены
новым чувством героини, а именно – смутной потребностью в так
называемой «любви», что бы этим словом не называли в
обществе. «Любовью» оказывается набор ощущений, находящийся между
поверхностной привязанностью и яркими оргазмами. Обо всем
этом написано без затей, просто, с удручающей смещенностью в
плебейское сознание героини. Единственные положительные черты
в абсолютно серой психической вселенной Пейтон –
непосредственность, естественность и органичность.

Роман затрагивает следующие идеи:

– Старение. Психологическая и физиологическая энтропия.

– Конец истории – в частном порядке и социальном срезе. Круг
интересов среднего класса вполне понятно сосредоточен на продлении
спокойствия и вольготности для дальнейшего проявления этих
же интересов этого же класса. Леди Эмберг стареет, меняется,
но не настолько, чтобы изменять жизнь вокруг себя или менять
собственные жизненные принципы и установки. Ничего нового,
полная скука и старость со смертью в перспективе.

– Сомнение в стабильности социальных норм. При этом их массивность.
При этом их беспомощность относительно уходящего времени и
подрастающих поколений. Разрыв внутренних связей между
поколениями, но не между группами внутри одних и тех же классов
общества. Социальная стабильность, добытая ценой того или
иного душевного торга, ведет – и это закономерно, и это
двигатель цивилизации – к перманентной личностной
неудовлетворенности (что бы там ни выдумывали дейлкарнеги всех времен и
народов). Но эта неудовлетворенность каждого ведет не столько к
его цели, сколько в свою индивидуальную (но в общем типичную в
социальном смысле) сторону.

О тексте/письме романа:

а) Ощущение общей скуки. Допустим, если не совсем корректно (хотя
правомерно) сравнить фильм «Фрида» и книгу «Пейтон Эмберг», то
биографии двух женщин абсолютно не равны по силе авторской
выразительности и заинтересованности. Хотя и там, и там
перед глазами проходит вся жизнь героинь, со всеми перипетиями
брака, с признаками эпохи. Совершенно разный подход к
монтажу-динамике-нарративу.

б) Ощущение дезориентации. На протяжении канала «Автор-Читатель»
идут импульсивные скачки ретроспекции (по воле автора,
разумеется), усиливается повтор кусков текста, которые сначала
смутно припоминаются-узнаются, а после выглядят, как лёгкая
кататония повествования. Сей постмодернистский прием и ход у
Яновиц, тем не менее, смотрится и выглядит прилично, приличнее,
чем у многих.

в) Пессимизм. Юмор автора уменьшается (количественно и качественно),
а растерянность героини возрастает.

Что можно сказать о константах в творчестве Тамы Яновиц,
проявившихся и в романе «П.Эмберг»:

1. Роман украшен эпиграфом знакомой по предыдущим творениям Филлис
Яновиц – это вновь стихотворение, теперь под ярким названием
«У души нет морали».

2. В романе много влечения мужчин к героине. Комизма в ситуациях
меньше, но гендерная «сатира» все еще имеет место.

3. У молодой героини опять большая семья, нет отца, мама после
очередного исцеления электрошоком.

4. В романе много животных, и это снова собаки, которых, похоже,
очень любит Тама Яновиц.

Подбивая итог всему вышесказанному, с некоторым прискорбием, но все
же с верой в будущее литературы, следует сказать, что
«Пейтон Эмберг» у Тамы Яновиц – роман проходной, написанный, может
быть, по необходимости или по условиям контракта. Хотя
почти 400 страниц текста… Нет, ну разве так можно… Ну, кто так
делает?...

«Это был мужчина за шестьдесят с высоким лысеющим лбом и розоватым
лицом, выдававшим пристрастие к красным винам. Внешностью и
манерой держаться он походил на властного человека… Пейтон не
сводила глаз с незнакомца. Ему ничего не стоит, размышляла
она, приняв ее за свою безропотную служанку, овладеть ею
прямо здесь, уложив под ближайшим буком. Что ж, она не станет
сопротивляться.»