Онтологические прогулки

Владимир Богомяков в "арафатке".
Фото Артура Струкова.

1. Пролог. Удивительное и славное путешествие в Москву проходило под
аккомпанемент войны в Ираке и произведения под названием
«Вирт» Джеффа Нуна. «К этому времени
Существо-из-Открытого-Космоса смешалось в один клубок щупальцев, и было видно, как
Терморыбки бороздят его кровеносную систему». «Вы плавали в
морях Питча. И вот вы опять на земле и испытываете легкую
тошноту. Могло быть и хуже. А все потому, что питчевые
Терморыбки проникли в вашу систему. Ваш кровяной поток стал для них
домашней рекой. Им так нравится барахтаться в закоулках
кровеносной системы. Вы ощущаете жар внутри, обжигающий жар.
Только один способ бороться: прикупите несколько нано-крючков,
наживку в виде питчевых червяков – и айда на неделю рыбачить.
Вы ведь знаете, что Кот Игрун всегда говорит только
правду».

2. ТУ-134. Мы пошли покупать авиабилеты в Москву. Оказалось, что из
Тюмени в Москву летают только ТУ-134. Я совершенно не
доверял этим самолетам. Старые, поганые, скрипучие,
разваливающиеся в воздухе ТУ-134. О, Господи! «А где ТУ-154»? «Очевидно,
желающих летать мало». Хреновина какая-то имеет место: на все
рейсы кроме одного билеты были проданы, значит, есть
желающие летать. Настроение испортилось и злобные Терморыбки
утрамбовывали кровь в прочные непробиваемые тромбы.. Однако,
дальше нас ждали одни лишь приятные сюрпризы. Компания «Ямал»
сделала скидку в 1000 рублей за билет нам, как жителям
Тюменской области. Задрипанный ТУ-134 летел поразительно мягко,
садился идеально (даже слишком). Стюардессы улыбались и вели
себя по-ангельски. Завтрак был такой, что тянул на два обеда,
и такое вкусное все... К тому же большая рюмка коньяка перед
стартом примирила меня с небесным путешествием и вообще с
действительностью. Терморыбки угомонились.

3. Гоша Куценко. А в ночь перед полетом я что-то нервничал, не мог
заснуть. Включил телевизор, а там нескончаемый Гоша Куценко.
Он был в фильме смелым Антикиллером, а во время рекламной
паузы угощал девок жевательной резинкой. А перед этим днем я
прочитал две лекции студентам: про Б. Малиновского и его
антропологию в основном шла речь. Во время лекции что-то все
время лезло в голову и иногда даже казалось, что это не я читаю
лекции, а они сами читают себя через меня. После Гоши
Куценко продолжали бомбить Багдад.

4. Самора Машел. Таня Горбачевская, у которой мы останавливаемся,
когда бываем в Москве, поселилась недалеко от станции метро
Коньково на улице Саморы Машела. Самора Машел – это был в свое
время такой африканский революционный деятель. Однако, мне
его трудно было представить негром, т.к. в студенческие годы
я был знаком с человеком хохляцкой народности по кличке
Самора. Автобусы не шли на улицу Саморы Машела, водители не
находили ее на карте Москвы. Но мы каждый день чудесным образом
до нее добирались. С Таней Горбачевской там живет собачка
Нюра, которую мы старались угощать разными продуктами.

5. «Елки-палки». 27 марта мы с ВШ съездили в издательство, где я
взял книги, заворожившие меня своей красотой. Потом ВШ
пригласила меня в ресторан «Елки-палки», чтобы обсудить предстоящую
презентацию. В ресторане мне очень понравилось, я положил
там себе на тарелку маринованных опят, картошки, морковки и
квашеной капусты.

6. «Муха». Вечером 27-го у Алексея Михайлова было открытие выставки
его инсталляций в клубе «Муха». Туда мы пришли с ВШ, там мы
повстречались с Артуром Струковым и Романом Неумоевым.
Алексею Михайлову было не до нас, он ходил богемно-длинноволосый,
подобный Бандеросу в фильме «Десперадо» (Бандерос, правда,
более накачанный), непрерывно улыбался и каждые две минуты
встречал гостей. Кстати сказать, на следующий день Алексей не
пришел на презентацию «Топоса». Напился, наверное, от
радости или ( принимая во внимание богемный его вид) накурился
гашиша. Накурился гашиша и не помнит ни шиша. Про гашиш – это
такая шутка, разумеется.

Работа с выставки Алексея Михайлова.
Фото Валерии Шишкиной

Мы сидели в комнатке с портретом Мао , по стенам были развешаны
автоматы и пулеметы, сложенные из запорной арматуры (отводов,
сгонов, тройников и проч.). К нам подсел обаятельный Максим
Хасанов. Ромыч, несмотря на перебинтованную руку, сыграл и
спел очень красивую песню. Назад в Коньково меня вез абхаз
(дорогу он, разумеется, не нашел). Абхаз жаловался, что лучше б
он был наркоманом – много ли на героин уйдет! – а так,
говорит, все деньги в казино проигрываю. Ты не ходи, говорил он
мне, в казино. Лучше даже и не пробуй. Обещал не пробовать.
Впрочем, у нас в Метелево и нет никакого казино.

Владимир Богомяков, Артур Струков и Роман Неумоев в "Мухе".
Фото Валерии Шишкиной

7. Глория Гейнер. 28 утром по телевизору показали Глорию Гейнер. Она
прилетела выступать в Москву. Ей подарили белые розы, и она
сказала «Спасыба» и улыбнулась. Терморыбки в крови
совершенно затихли.

8. Презентация. Презентация на мой взгляд удалась самым
преотличнейшим образом. Место было что надо: редакция «Нашего наследия»
в Неопалимовском переулке. Там во дворе стоит Пушкин в
натуральную величину, которого скульптор (по рассказу Александра
Якимовича Дегтярева) ваял с максимально возможной
антропологической точностью. А старушки собрались и плакали: «Это не
Пушкин! Это не Пушкин!». Их Пушкин, накачанный вэдэвэшник,
гордо стоял на Арбате вместе с Натальей Гончаровой.

Александр Дегтярев и Владимир Богомяков
у скульптуры Пушкина Лазаря
Гадаева.
Фото Артура Струкова.

Александр Якимович в самом начале презентации сказал речь, где было
прекрасно показаны масштаб и величие «Топоса», авторы коего
обитают во всех российских часовых поясах, в мегаполисах,
поселках городского типа и монастырях, а также во многих
зарубежных странах. Затем и я сказал речугу с мечтательной
концовкой: как было бы чудесно, если бы множество авторов, хороших
и разных, продолжали бы и дальше оставаться на длинной
скамейке с названием «Топос».

Потом все стали пить, есть, читать стихи. Приехала Аня Гольдина,
блистающая глазами. Приехал великолепный Артур Струков с женой
Наташей. Приехал неповторимый Роман Неумоев с забинтованной
рукой, который замечательно исполнял мои стихи. С ним
приехал симпатичный Николай Омельченко. Приехал великолепный
Александр Железцов. Приехал поэтичнейший Михаил Завалов. Приехал
еще более похорошевший (хотя больше уже, казалось бы,
некуда) Игорь Жевтун. Приехал известный младотюменщик (как его
назвал бы Немиров) Олег Грибченков. Приехал прекрасный художник
Владимир Глухов с пробитой головой и привез свою
почвенническую картину под названием «Вася и гаражи». Пришли чудесные
Глеб Шульпяков и Андрей Левкин, которых я живьем увидел
впервые. Пришел славный Данил Евстигнеев. Наконец, пришел
удивительный Дмитрий Бавильский в окружении классных юношей и
девушек. Еще пришли разные секретные люди, описать великолепие
которых просто не хватает моих слов...

Жалко, что не было Льва Пирогова.

Наслушался я хороших слов на всю оставшуюся жизнь вперед.

Потом события развивались таким образом, что мы, человек 12,
неожиданно оказались на Арбате в ресторане. Там мы очень душевно
говорили, пили вино, фотографировались в «арафатке». Роман
Неумоев декламировал Блока и еще читал стихи по-сербски. На
улице было очень тепло. На Арбате старушка продавала
подснежники.

9.Американский флаг. В ресторане мы с Романом Неумоевым, Артуром
Струковым и Николаем Омельченко решили на следующий день, 29
марта, сжечь американский флаг возле американского посольства.
Но поток всевозможных событий не позволил этому замыслу
осуществиться. Утром 29 марта, развеселившись от сообщения, что
американцы приостанавливают войну в Ираке на 6 дней (война
не была остановлена), я позвонил жене Игоря Жевтуна Полине,
с которой беседовали солидно и степенно до того мгновения,
как я сказал ей, что мы собираемся сжечь флаг. Она очень
оживилась и просила взять ее с собой. Мне очень стыдно, что мы
не оправдали полининых надежд.

10.Эпилог. 30 марта уже в Тюмени я слушал с утра ромычевский альбом
«За чистое небо над головой», подаренный мне в Москве Артуром
Струковым. Это был последний альбом в записи которого
принял участие гитарист Игорь Гуляев. Когда Игорь вернулся с
чеченской войны, он мне звонил несколько раз в день:«Военная
разведка говорит!». По голосу чувствовалось измененное
состояние сознания. Месяца через два Игорь умер. 30 марта война в
Ираке и Джефф Нун продолжались, и один лишь Господь ведал,
когда им придет конец.