Онтологические прогулки

Сборник документов и материалов «Кодинский (Кондинский)
Свято-Троицкий монастырь в I-ой половине XVIII века: люди и стены
сибирской обители накануне секуляризации», изданный в Тюменском
государственном университете в 2003 году (составление,
комментарии и предисловие С. В. Турова) мог бы явиться хорошим
подспорьем для написания русофобской статьи: мол, вот тебе и
Русь святая — даже монастырские молельщики и служители пьют,
курят и снимают на людях штаны. Однако для человека
понимающего ясно, что, скажем, в рапортах и доношениях митрополиту
писали о случаях из ряда вон выходящих, вопиющих, так сказать,
требующих принятия решений на уровнях более высоких. Можно
было бы сочинить работу в духе «Путей русского богословия»
протоиерея Георгия Флоровского, который считал, что уже с XVI
века русская мысль начинает из патристической традиции
выпадать, распространяются неверие и всевозможное вольнодумство,
происходит разрыв между богословской учёностью и церковной
жизнью, богословием и благочестием; история же русская
начинает совершаться, скорее, в страдательном залоге, более
случаться, чем твориться, и очень велика оказывается роль неких
стихийных и совершенно безличностных сил. Но, так ли уж важен
век? Человек исторический находится в непредставимо страшной
ситуации, он стал ложью и мерзостью, он погиб, для его
спасения потребовалось придти в мир Иисусу Христу — вот это
стержень христианства. Поэтому, как-то оно сомнительно, что в
XII или в XI, или в Х веке человек был ХОРОШИМ, выращивал
смиренно турнепс на приусадебном участке, излучал вокруг себя
стопроцентную духовность, не крыл ближнего матом и не
показывал ему в оскорбительных целях свой тайный уд. В том-то и
дело, что показывал и матом крыл, и воровал, и к бабам
приставал, являясь при этом образом Божьим.

Чем больше я читал странные эти документы, тем яснее понимал, что
абсолютно не готов вывести из них некую мораль, которую
молодцы могли бы намотать себе на ус, а красные девицы тоже на
что-нибудь могли бы намотать. Не выводились отсюда
глубокомысленные выводы. Но читалось всё это замечательно: о запрещении
монахам «кушать по кельям» и мыться совместно в бане с
мужиками, о дебоширстве монаха Исаакия и проч. Наконец я понял,
что документы Кондинского монастыря — это нечто совсем
непригодное для жизни, напрочь выпадающее из кадра, уводящее
совсем куда-то в бок, лежащее за невидимой стеночкой. Такие
антропологические сны зовутся издревле стихами.

Вот, например:

Ту звезду, что качалася в тёмной воде
Под кривою ракитой в заглохшем саду —
Огонёк до рассвета мерцавший в пруде,
Я теперь в небесах никогда не найду.

Или про то, как дикий шиповник идёт, как садовник суровый, не
знающий страха. Или как трамвай рвёт охапками ветви каштана. Или
про того, кто варит по субботам чечевицу, приплясывает сонно
на огне.

Или вот:

Ночь. Крестьянин торжествуя снова обновляет путь.
На столбах висят буржуи — кулаками их зовуть.
На сосне висит Матрёна — плохо себя повела видать,
А в овраге, вошь ядрёна, чьи-то валенки лежать.

1. Что значит «Кондинский»? Смотрел я некоторые статьи,
где ответ на этот вопрос ищут почему-то у Даля; и тут в ход
идут «конда» — крепкая не болотная сосна, «кондовый», то есть
прочный, и даже «кон», иначе говоря, предел, мол, стоял
монастырь на краю земли русской. Отчего бы, умники, не вывести
вам тогда название монастыря из слова «кондак» или «кандия»
(так называли монастырский колокольчик), а то и от слова
«кондачок», дескать, построили монастырь с кондачка? Монастырь
Кондинский-Кодинский-Кодский от хантыйского названия реки
Конды (Коды, Кодушки). В тех местах в XVI веке располагалось
Кодское княжество. Во время обского похода 1583 года кодский
князь Алачей вступил в союз с русскими. Кодские князья стали
вассалами русского царя: они получили право собирать у себя
ясак за то, что в случае военных действий должны выставлять
300 воинов. Кодские князья приняли православие, но вера их
была не слишком ортодоксальной: князь Дмитрий в 1643 году
стрелял в кресты на храме из пищали и за это получил годичную
епитимью в Тобольском Знаменском монастыре. В конце 40-х
годов XVII века княжество ликвидировали: русского царя достали
кодские правители, которые не только пуляли по крестам, но и
продавали церковное имущество, и «другие воровства» за ними
водились.

В 1657 году основали Кондинский монастырь. У монастыря появились
земли, крестьяне, кузница, солодовня, подворье в Тобольске,
которое сдавали в аренду, что ежегодно приносило 200 рублей.
Царской грамотой монастырю пожаловано было месторождение слюды
на Оби (появился оконник, изготавливавший слюдяные окна для
монастыря и на продажу). Добывалась железная руда из обских
валунов. Разное случалось с монастырём — вот в 1745 году,
пишет в предисловии к сборнику документов С. В. Туров,
захватывали его разбойники, которые в то время гуляли по Оби. Так
и просуществовал монастырь почти 300 лет до советской
власти, которая его и закрыла.

2. «С верху и с ысподи и поперег». Писал в 1750 году
митрополит Сильвестр игумену монастыря Исаакию, что казначей
иеромонах Соснин почасту пьянствует и упивается безобразно.
«Как и минувшего майя 27 дня сего 750 году упився безмерно пьян
и по проезде тобольского посацкого Ивана Панышкова, который
пришёл к нему для покупки белок, бранил матерно неподобною
скверною бранью и детородный уд свой наголо вынимал на
него». В Тобольском архирейском приказе 12 июня 1756 года принят
был указ, где говорилось: «Кондинского монастыря служитель
Михайло Поротов наносит иеромонаху Анатолию немалые обиды и
ругательств, а имянно: 1. В прошлом де 1755 году в июне
месяце в бытность ево, Анатолия, на барке незнатно с чего напал
на него реченной Поротов и бранил и поносил всякими
неподобными бранными словами. 2. Також и в июне месяце в ограде
монастырской всячески ругал и тайным удом тряс, и порицал вором и
плутом и явным блудником. Да при том же хотел ево,
Анатолия, кулаками бить и за волосы таскать. А впредь обещался,
похваляяся, и голову сшибить, хотя сего и не зделал». Или вот
жалоба наместника монастыря митрополиту о недостойном
поведении игумена Исаакия: «Он при отъезде своём из монастыря в
Тобольск просил у меня, нижайшего, на проед казённых денег 30
рублёв. И я, нижайший, таких денег ему, игумену, не дал. А дал
ему на подводы и на проезд десят рублев с совету братии. И
оной игумен осердясь о том и пришед в казённую, при всей
братии угрожал. И говорил поворочу весь монастырь вверх дном и
вас монахов. И руками махал с верху и с ысподи и
поперег...». Догадались, что за жест?

3. «Соболь с хвостом без пупку». Митрополит Антоний писал
игумену Симеону, что важно лицам духовного чина в монастыре
хранить благочиние и благообразие; чтобы одевались они
прилично, не ложились бы спать по улицам и не пили бы по
кабакам. Зачем же писать? Стало быть одевались неформально,
ложились спать по улицам и пили по кабакам? Помер игумен Симеон, и
управляющий казначей составляет для митрополита Антония
«реэстр» пожитков, оставшихся от умершего: соболь с хвостом без
пупку, украден; лисиц красных плохих девять, украдено;
одеяло овчинное старое; ряса суконная макового цвету, отдана
монаху Иякову Тлевлееву. Сменился митрополит, сменился игумен, и
вот пишет новый митрополит в монастырь: «Вина горячаго на
казённые деньги отнюдь не покупать, а ежели донесёт кто
таковую покупку вина и излишнее пьянство, то ты, игумен, и
казначей не только от звания своего и начальства отрешены быть
имеете, но и труды монастырские понесть не преминете». И вновь
пишет через некоторое время митрополит: «Известно здесь
учинилось, что обретающиеся в означенном Кодинском монастыре
монашествующие и прочие духовного чина люди употребляют табак,
что духовному чину весьма есть неприлично и блазненно. А в
правильной книге, именуемой «Мир з Богом» на листу 253-м
между протчем изображено: Мерзкое есть употребление табаки, яже
многими образа суща употребляема, мозг помрачает, чего
безчинное употребление немалый есть Богу мерзкий грех. А тебе,
наместнику, подтверждаеца над тамошнею братиею иметь крепкое
смотрение, чтоб они содержали себя благочинна и трезва, а
вина и пьяных браг отнюдь не имели под опасением жесточайшего
штрафования». Нужно, конечно, было иметь над братией крепкое
смотрение, а то иеромонах Софроний по причине безмерного
пьянства пропускал вечерни и литургии, монах Исаакий
дебоширствовал; пропадала в монастыре мука и т. д. и т. п.

На водочной реке молочно-сизый лёд.
И котик бре-ке-ке из лунки тихо пьёт.
Пьёт соболь без пупку. Колодник молодой
Бредёт к реке с ведром, как-будто за водой.
Волчёныш с птицей выпь пришли сюда опять.
Им в небо над рекой не страшно воспарять.
Ты пасмурн и угрюм, но ёшь же твою медь,
Ты к ним ко всем должон восчувствие иметь!

Свято-Троицкий
мужской монастырь сегодня.