Литературная критика

Мишель Уэльбек «Лансароте», повесть. «Иностранка», Москва,
2003.

="03_211.jpg" hspace=7> Мишель Уэльбек

Уэльбек – плохой писатель, скучный и однообразный. Все его книжки об
одном и том же. И в «Элементарных частицах», и в
«Платформе», и в только что вышедшем «Лансароте» - каждый раз сюжет
повторяется – Уэльбек рассказывает о туристической поездке
стёртого и пустого (полого) современного человека. Туризм
(универсальная, главная для этого писателя метафора) для Уэльбека
амбивалентен – с одной стороны, это, вроде бы как,
возможность бегства в экзотические обстоятельства, совсем в духе
романтиков XIX века. Но, с другой стороны, туризм, заменивший
людям путешествия (то есть, «шествие путём»), оказывается
тупым способом времяпрепровождения, буквального убийства
свободного времени.

Короче, никакой духовки, одно лишь только общество потребления (весь
мир – супермаркет), голый секс без обязательств,
обязательное возвращение в постылый Париж супермаркетов и голого
секса. Без обязательств.

Всё это можно изображать на трёх сотнях страниц, можно – на пяти
сотнях, «Лансароте» выгодно отличается от предыдущих книжек
Уэльбека – в ней всего сотня страниц, набранных крупным кеглем,
читается за полчаса. Небольшой объём неожиданно идёт
Уэльбеку на пользу – ибо на таком пятачке негде развернуться
многочисленным наукообразным отступлениям, которыми перегружены и
«Платформа», и «Элементарные частицы». И без того медленный
Уэльбековский сюжет в них буквально утопал. В них
меланхолическим, отстранённым тоном Уэльбек вещал о чём угодно – о
достижениях генетики или о политическом устройстве Восточного
Тимора, борьбе женщин за свои права или структуре
традиционного исламского города, ну да, как истинный просветитель – в
духе французских энциклопедистов и мыслителей, из которых
он, якобы, вышел. Может быть, оно и так, однако, эта традиция
не делает книги Уэльбека более занимательными. Для того,
чтобы читать современные книжки, совершенно необязательно знать
весь стоящий за ними бэкграунд, текст должен стоять на
своих ногах, быть самостоятельно занимательным, незаемно
сюжетным: у современного читателя слишком мало времени, чтобы
разбираться в хитросплетениях контекста.

Впрочем, даже и лишённый обычных отвлекаловок, сюжет «Лансароте» не
блещет разнообразием, пересказав его, вы получаете
представление обо всех прочих романах Уэльбека. Скучающий господин
решается отвлечься от трудных, капиталистических буден,
поэтому и идёт в туристическое бюро. Здесь ему предлагают поездку
на острова. Подробно описывается дорога до места, потом само
место, соседи главного персонажа по отелю или по столовке –
сам Уэльбековский герой оказывается совершенно неспособен к
каким бы то ни было решительным (иррациональным,
экзистенциально насыщенным) действиям – сюжет способны двигать только
извне привнесённые обстоятельства. В виде всё тех же соседей
по этажу, точно таких же, полых и малоинтересных граждан.

И вот, в один из дней, все эти скучающие и невостребованные люди
едут на какой-нибудь пляж и там занимаются свальным грехом,
описанным точно таким же спокойным, ровным авторским голосом –
ничто нас в мире не может вышибить из гнезда... Что воля,
что неволя – для Уэльбековских персонажей всё едино, посыпано
пеплом. Только непонятно, когда все эти люди сгорели,
превратились в пепел, перестали существовать... Их персональный ад
выглядит точно так же, как наш индивидуальный рай, нельзя
найти даже и десяти различий, и тем не менее, и тем не
менее...

Принятно видеть во всём этом вялотекущем повествовании сатиру на
общество потребления, на затоваренный и бездуховный мир. Однако
же, никакой сатиры, никакого сопротивления – на неё (на
него) Уэльбек просто не способен. Единственная данная ему
возможность – быть акыном, строящим свои песни по принципу «что
вижу – то пою»... Отсюда – однообразие и монотонность
сюжетов, потому что фантазия бедна, потому что его человек лишён
любопытства, потому что сам Уэльбек одномерен, он лишь
поспевает за своими собственными описаниями, и ничего больше.

Вводит (должна вводить) в заблуждение эта самая отстранённость и
монотонность изложения – так как сам автор не способен
высказать своего собственного отношения ко всему происходящему,
читатель волен сам придумать – хорошо или плохо всё то, что
описывается в книжке. Ведь вещи не имеют своих знаков, они лишь
то, что мы о них думаем. Или не думаем.

Творчество Уэльбека – пример подмены. Той самой подмены (подмен),
что в изобилии наполняют «Платформу», «Элементарные частицы» и
вот только что обнародованную повесть. Вся эта нежить имеет
отношение к литературному маркетингу, но отнюдь не к самой
литературе. Потому что писать, как и путешествовать,
следует, только если отпуск и езда в неизведанное оплачены
собственным, авторским счётом. Когда средства для перемещения в
пространстве извлекаются из чужого, читательского кошелька, речь
идёт о совершенно другом сюжете, более подходящем для
криминальной хроники или бизнес-раздела ежедневной газеты,
описывающем технологии построения каких-нибудь финансовых пирамид.