Создан для блаженства (под редакцией Льва Пирогова)

Когда Прихватов догадался, что за ним следят, было уже поздно
что-либо предпринимать. Прихватов тихим голосом поинтересовался,
выходит ли стоящий перед ним гражданин, тот потеснился, и
Прихватов, виновато шмыгнув носом, сошел на совсем не нужной
ему остановке.

Оглянувшись, он убедился, что следящий за ним сошел тоже. Прихватову
показалось, что за время поездки на троллейбусе морозу
прибыло: теперь пар изо рта клубился вовсю, а асфальт побледнел.
Прихватов еще раз обернулся. Следящий тут же воткнулся
глазами в рекламный щит, зато женщина, наоборот, отвела взгляд
от идущей навстречу девушки и посмотрела прямо в глаза
Прихватову. «Эк она впилась»,— подумал он беспокойно. При этом
женщина сделала чуть заметный жест рукой, немного больше отведя
ее назад, точно принимала эстафетную палочку. Что-то
переключилось в сознании Прихватова, и он с тоской скрипнул
зубами: «Началось».

Переходя улицу, он поймал напряженный взгляд постового милиционера.
Прихватов съежился и приготовился предъявить документы, но
милиционер вдруг резко развернулся и жестом приказал какой-то
машине остановиться. Прихватов проследил в направлении его
жеста и увидел компанию молодых людей. Те пили пиво из
бутылок и махали ему руками. Прихватов ускорил шаг и нырнул в
подземный переход.

В переходе его ожидали торговки сигаретами и лимонами «три на
дэсять». Они охотно отрывались от своих занятий и провожали
Прихватова долгими взглядами. Встречные тоже стремились заглянуть
в глаза. Прихватов буквально вбежал в вестибюль метро. Когда
он проходил мимо двух теток в красных шапочках с кокардами,
ему послышалось, как одна сказала другой: «Еле шевелится,
гаденыш».

Прихватов проскользнул между челюстей турникета и припустил по
эскалатору чуть ли не бегом. Поезд, сверкнув фарами и
оглушительно проревев, вынырнул из туннеля. В пронесшейся кабине
Прихватов успел заметить строгое лицо машиниста. Его взгляд, без
сомнения, был сосредоточен на лице Прихватова. Поезд даже
слегка проскочил платформу и потом некоторое время выползал
задом из туннеля.

Прихватов сел на первое попавшееся место и достал из портфеля
газету. Смысл статьи, которую он начал читать, ускользал от него.
Кажется, речь шла о спорте. Не нужно было отрывать голову от
газеты, чтобы понять: все сидящие напротив неотрывно
смотрели на него. «Следят»,— простонал Прихватов, и бросился вон
из вагона на следующей остановке. Ехать на работу он
раздумал, решив вместо этого отправиться к подруге. Он поймал такси
и, пряча глаза, сбивчиво объяснил водителю куда нужно ехать.
На полдороги, когда они стояли на светофоре, водитель полез
за чем-то в бардачок и, шаря там, неожиданно повернул
голову, едва не столкнувшись с Прихватовым лбами. Прихватов
судорожно отсчитал положенную сумму и выскочил из машины. Зажегся
зеленый свет, машины загудели, но водитель продолжал
полулежа обозревать Прихватова.

Прихватов долго бродил по тесным переулкам, избегая скоплений людей
и просто случайных прохожих. Вскоре стало темно, и он решил
пойти в кино. Покупка билета прошла спокойно, билетерша
пыталась из-за стекла кассы нашарить глаза Прихватова, но тот,
научившись уже избегать любопытных глаз, смотрел все время в
сторону. На входе пожилая женщина-контролер оторвала корешок
билета и тихо, но внятно произнесла: «Коротышка».

— Простите? — вздрогнул Прихватов.

— Контракт с коротышкой,— улыбнулась женщина, обнажив неровные
зубы.— Хороший фильм.

Когда свет, наконец, погас, сидящие на передних рядах перестали
оборачиваться на Прихватова и прильнули к экрану. Поначалу фильм
увлек его, но уже через пятнадцать минут он обнаружил, что
все персонажи фильма бросают свои дела, обрывают фразы,
перескакивают из кадра в кадр только ради того, чтобы как
следует рассмотреть одного зрителя в зале, ради которого —
Прихватов уже не сомневался — и устраивался этот злополучный сеанс.
К середине фильма, после фразы главного героя — нет, вы
только посмотрите на него!! — Прихватов не выдержал и быстро
вышел из зала.

Домой он возвращался глубоко за полночь, впервые не испытывая страха
из-за отсутствия людей и света. Подходя к своему дому, он
заметил на противоположной стороне улицы слепого старика,
жившего в доме напротив. Прихватов ступал почти бесшумно, но
слепой вдруг подошел к кромке дороги, напряженно вытянулся и
застыл, провожая невидящим взглядом Прихватова до самого
подъезда. При этом старик равномерно покачивал своей палкой из
сторону в сторону, будто не желал соглашаться с доводами
невидимого собеседника.

Придя домой, Прихватов разделся, лег на кровать и провалился в
глубокий сон без сновидений.

Следующий день не принес Прихватову ничего необычного, за
исключением на удивление легкого объяснения с начальством по поводу
прогула. Начальник понимающе кивал, вдумчиво слушая нелепое
вранье Прихватова. В конце разговора он хрустнул костяшками
пальцев и совершенно не к месту произнес:

— Ну да, Алексей Петрович, мы ведь с вами не из стали сделаны. Все
понимаю, зима, авитаминоз, ранние сумерки. Ну, ничего,
гололед уже отпустил.

Что-то переключилось в сознании Прихватова, и он отчетливо ощутил,
что слежка закончилась. Потом Прихватов пытался размышлять,
чем же было вызвано это событие, но за множеством дел
отвлёкся. К среде он уже не думал об этом, а к выходным странность
событий минувшего понедельника показалась ему совершенно
незначительной.

В выходные Прихватов поехал на другой конец города в гости к
школьному другу, которого давно не видел. Прихватов много выпил и
наутро помнил только, что, выходя из метро, поднимался по
выключенному эскалатору, в конце которого стоял милиционер. Он
внимательно оглядел Прихватова, проверил документы и,
небрежно козырнув, отпустил.

На следующее утро Прихватов ехал на работу и как ни силился, не мог
вспомнить, какие действия, какие такие слова уберегли его от
неминуемого задержания и ночи в вытрезвителе. Взгляд его
блуждал по сонным лицам людей, ехавших вместе с ним в
троллейбусе, и в мыслях своих Прихватов путешествовал по вчерашнему
ночному метро, когда вдруг он увидел юношу, стоявшего на
передней площадке и листавшего какой-то журнал. Троллейбус
фыркнул, двери раскрылись, и юноша быстро соскочил на тротуар.
Прихватов тотчас спрыгнул за ним вслед. «Надо бы держать
дистанцию»,— подумал он беспокойно. В этот момент юноша
обернулся и встретился взглядом с Прихватовым. Лицо молодого
человека побледнело, он на ходу сунул журнал в сумку и ускорил шаг.
«Эка невидаль,— хмыкнул про себя Прихватов.— Небось любит
всякие сквознячки...».

И действительно, молодой человек, оглянувшись еще раз, юркнул в
переход. Навстречу Прихватову важно шествовал мужчина в дорогой
шубе, попыхивая трубкой. Прихватов сделал едва заметный жест
рукой, чуть больше отведя ее вперед, незнакомец приподнял
полы своей шубы и, окутавшись облаком дыма, побежал по
ступеням перехода.

Что-то переключилось в сознании Прихватова, и он прошептал: «Мороз и
солнце. Я правильный. Сегодня и всегда».
Он довольно похлопал себя по бедрам, засунул руки глубоко в
карманы и неспешно пошел прочь.