Онтологические прогулки

В четвертый выпуск ПСФ вошли понятия, соотносящие современную
технику, софийность и ангелологию (ангелоид, технософия),
а также характеризующие цикл софийных дисциплин (-софий
в их отличие от -логий).

ангелОид (angeloid; от греч. «angelos»,
вестник, посланник, и «eidos», вид, подобие) — существо, обладающее
некоторыми свойствами ангелов, например, способностью перемещаться
по воздуху, передавать мысли на расстоянии и т. д. Понятие «ангелоид»
относится, в частности, к людям эры палеоноя,
находящимся на ранних стадиях развития интеллектуальной и коммуникативной
техники.

Техника облегчает и ускоряет все процессы существования, переводит
материю в потоки энергии и информации, делает летучим и всепроникающим
наше бытие, позволяет сознанию распространяться без преград со
скоростью света или электричества. Мы сами не замечаем, как наша
материальная среда становится все более проницаема, вмещает множество
световых, «эфирных», «виртуальных» тел и делается похожей на то,
как представлялись заоблачные чертоги нашим предкам. Человек средневековья,
услышав наши разговоры по телефону или взлетев в авиалайнере над
облаками, мог бы решить, что находится в каких-то небесных обителях.
Современный человек уже умеет многое из того, что когда-то приписывалось
только ангелам: мчаться быстрее ветра и звука, передавать на расстоянии
свой голос и мысль. Он постепенно учится изменять состав своего
тела, облекаться в более тонкую, электронную, смыслопроводящую
ткань.

Норберт Винер предсказывал, что со временем человек может стать
лучом света или электронной матрицей, передающейся в виде любых
материальных образований. Это внематериальное, информационно-световое,
идеально-энергийное существо человека — «человесть»
— развилась сначала в биоформе примата. Но человек постепенно
выходит за предел своей «естественной», предзаданной формы и становится
сверхъестественным существом, человестником (humangel).

Некоторые мыслители используют понятия ангелологии для характеристики
виртуальных миров, созданных компьютерной техникой. По словам
Пьера Леви, «ангелический или небесный мир становится областью
виртуальных миров, через которые человеческие существа образуют
формы коллективного разума». Виртуальность, однако,— это первая,
начальная стадия техноангеличности (technoangelism).
Мы входим в виртуальные миры сначала своим зрением, слухом, затем
обонянием, вкусом, осязанием — а выйдем оттуда уже с преображенной
плотью, уже сверхъестественным существом, техноангелом
(technoangel) или антропоангелом (anthropoangel).
Граница между искусственным и сверхъестественным столь же условна
и проницаема, как граница между естественным и искусственным.
Человек — естественное существо, которое создает искусственный
мир и тем самым, в перспективе, само становится сверхъестественным.

Конечно, для этого недостаточно действия одного только человека
— необходимо встречное действие тех сил, к которым он прикaсается
на выходе из материальных условий нашего мира. Виртуальность
— высший технический продукт цивилизации; aнгелоидность
— начало сверхъестественого бытия, которое восходит по ступеням
ангельской иерархии к Всетворцу. Все усилия естественных наук
и порождаемых ими технологий ведут именно к преодолению естества,
таянью материи, исчезновению субстанции, все более глубокому обживанию
сферы незримого, внечувственного, умопостигаемого. Мы еще не знаем,
в какой точке развития цивилизации искусственное перейдет в сверхъестественное,—
подобно тому, как когда-то, с появлением человека, естественное
стало переходить в искусственное.

Старинное представление о человеке как о переходном звене от животного
к ангелу оживает сейчас, потому что происходит радикальная интеллектуализация
техники и соответственно — реактуализация теологии и метафизики.
Что было когда-то спекуляцией, основанной на интуиции и Откровении,
теперь становится техно-экономической перспективой. Мир духов,
которые, по древним представлениям, общаются с нами,— это образ
того, чем может увенчаться цивилизация, когда достигнет «эфиризации»
и «интеллектуализации» вещества и из искусственной фазы перейдет
в сверхъестественную.

техносОфия (technosophy; от греч. techne
— искусство, умение, ремесло и греч. sophia — мудрость, знание,
умение) — одна из софийных дисциплин (см.), изучающая
«мудрость» техники; духовная сторона техники как предмет изучения
и практического воплощения. Технософия раскрывает связь
техники с иными планами бытия, которые трактуются метафизикой,
теологией, мистикой, софиологией. Технософия не есть
просто философия техники, как один из тематических разделов философии;
это теоретическая и практическая попытка соединить «техно»
и «софию», сумму теологии с суммой технологии.

Если сопоставить понятия «техники» и «софии», или «технологии»
и «софиологии», как они обычно представлены в энциклопедиях, вообще
в системе знания и классификации наук, то между ними практически
нельзя найти ничего общего. Вот два определения техники
и софии из современных энциклопедий.

1. 1. Техника — «совокупность средств человеческой жизнедеятельности,
создаваемых для осуществления процессов произодства и обслуживания
непроизводственных потребностей общества. Основное назначение
техники — облегчение и повышение эффективности труда человека,
расширение его возможностей, освобождение (частичное или полное)
человека от работы в условиях, опасных для здоровья» (Российский
энциклопедический словарь, М., Большая российская энциклопедия,
2000, т. 2, с.1570).

1.2. Техника — «система искусственных органов деятельности общества,
развивающаяся посредством исторического процесса опредмечивания
в природном материале трудовых функций, навыков, опыта и знаний,
путем познания и использования сил и закономерностей природы.
Техника... образует составную часть производительных сил общества
и является показателем тех общественных отношений, при которых
совершается труд, составляет материальный базис каждой общественной
формации» (Философский энциклопедический словарь, М. Советская
энциклопедия, 1989, с. 654).

2.1. «София — в русской религиозной философии (софиологии) творческая
премудрость Божия, в которой заключены все мировые идеи и которая
носит в своем сердце всю природу и одновременно является вечной
идеей самого человечества. Она олицетворяет женственное в Боге
и является символом тайны мира. Изображается на иконах в основном
сидящей на огненном троне между Святой Девой Марией и Иоанном
Предтечей, с пылающими крыльями и огненного цвета ликом» (Философский
энциклопедический словарь, М. Инфра, 1998, с. 427).

2.2. «Софиология — учение о Софии Премудрости Божией русских религиозных
философов конца 19 — начала 20 веков, вобравшее в себя как элементы
церковного предания, так и гностицизма, каббалы, еврейской мистики»
(Русская философия. Словарь, под ред. М. А. Маслина. М., Республика,
1995, с. 465).

Из всех этих определений трудно заключить, что софия
и техника имеют хоть какие-то точки соприкосновения.
«Женственное в Боге» — и «материальный базис общественной формации»;
«опредмечивание трудовых функций» — и «сидящая на огненном троне»...
У Вл. Соловьева и других софиологов София стала обозначать «умопостигаемую
женственную сущность мира». Техника же определилась в позитивистской
науке как совокупность средств и орудий, облегчающих материально-производственную
деятельность людей.

Между тем софия и техника нераздельны с
самого начала творения. В Книге Притчей Соломоновых, откуда и
берет начало образ Премудрости (греч. София, евр. Хокма), она
предстает именно как художница, которая вместе с Господом творит
мироздание:

Господь имел меня началом пути Своего,
прежде созданий Своих, искони...
Когда Он уготовлял небеса, я была там.
Когда Он проводил круговую черту по лицу бездны,
когда утверждал вверху облака,
когда укреплял источники бездны,
когда давал морю устав,
чтобы воды не переступали пределов его,
когда полагал основания земли:
тогда я была при Нем художницею...
(Притчи Соломона, 8:22, 27–30)

Итак, Премудрость и есть высшая художница, в полном соответствии
с исконным значением греческих слов «софия» (мудрость) и «технэ»
(искусство). Причем техника — это не просто «искусство», в согласии
с этимологией этого греческого корня; это Искусство с большой
буквы, которое не ограничивается образами, символами, условными
подобиями, переплетом книги или рампами сцены, но выходит на площадку
космоса — и в этом смысле ближе миротворящей мудрости Бога, чем
искусству поэта или актера.

Важно понять не только софийность техники, но и техничность
софии, которая не есть отвлеченное знание, чистый интеллект,
но есть искусство устроения земных вещей. У Премудрости, как она
описана в Книге Притчей, черты не только мироправительницы, но
и домохозяйки; ей подведомственны не только «высокие» технологии,
но повседневные орудия и ремесла, которые тоже проникнуты Ее светом
и смыслом:

Премудрость построила себе дом,
вытесала семь столбов его,
заколола жертву, растворила вино свое
и приготовила у себя трапезу...
(Притчи Соломона, 9:1–2)

Премудрость технична и в порядках устроения небес, облаков, морей,
и в порядке построения дома и приготовления пищи. Она, как плотник,
вытесывает столбы для дома; как жрец (технолог обряда и таинства)
закалывает жертву; как повариха, приготовляет трапезу. Нам эту
практическую сторону мудрости понять тем легче, что в русском
языке слова «ум» и «уметь» — одного корня.

Функциональное определение техники в рамках экономической целесообразности
— как совокупности приборов, орудий, машин, служащих для повышения
эффективности производства и для практического преобразования
материальной среды — отражает примитивные этапы развития техники
(включая индустриальный, который завершился совсем недавно). Технику
нельзя отождествлять с механикой. Усложнение постиндустриальной
техники все более связывает ее напрямую с интеллектуальной и духовной
деятельностью человека, его прорывами за грань материального мироздания.
Техника становится орудием мышления в его поиске информационных
и спиритуальных основ мироздания. Техника — это не сталь и мазут,
не «бездушные», «давящие» механизмы, как подсказывают нам детские
впечатления индустриального века. Техника — это мысль и чувство,
которые со скоростью света или звука распространяются вокруг нас
и между нами. Постиндустриальная техника имеет дело с мыслью
и числом, словом и духом — это техника средств
сообщения и передвижения, техника одухотворения материи и сближения
ее с нашим внутренним «я». Техника помогает создавать глубинные
связи между «я», «ты» и «он», те диалогические отношения, которые
имеют и материальное, и духовное измерение. Телефон — это мой
голос, прямо проникающий в слух другого человека. Интернет — это
моя мысль, прямо предстоящая сознанию других людей... Еще не совсем
прямо — через язык, клавиатуру, экран — но число этих посредников
и время отсрочки все более сокращаются.

Технософия изучает, как техника, отвечая на духовные
потребности человека, одновременно создает новые духовные устремления,
открывает пути к созданию коллективного разума, нейрокосмоса,
нейросоциума
(см.), которые непосредственно управлялись бы мозговыми процессами.
Технософия не только исследует ум машин, но рассматривает
организм и мозг как образцы технической работы природы и прообразы
биотехнологий будущего. Представление об организме как о прото-машине
заложено уже в метафорике-метафизике Аристотеля, который называл
руку «инструментом из инструментов», т.е. применял к органике
термин техники. Продуктом технософии (а не только технологии)
стали бы новые организмы на квантовой основе — мыслетела
(mindbodies), в которых нейронные сети мозга сплетались
бы с электронными сетями коммункаций (см. Синтеллект).
В технософскую эру человек перерастает себя, переступает
границы своего биовида, воспринимает и преображает мир в тех диапазонах,
куда раньше дано было проникать только машине (микроскопу, видеокамере,
ракете и т.д.). Но тем самым и техника выходит за границы механизма,
не просто биологизируется, но и ментализируется, спиритуализируется
и в конечном счете становится частью софиосферы (sophiosphere).

Технософию можно рассматривать и как новейшую в цикле
«софий», получивших программное оформлениe с конца 19 в. В 1875
году Е. П. Блаватская и Г. С. Олкотт основали в Нью-Йорке Теософское
общество, а в 1912 г. Р. Штейнер основал в Дорнахе (Швейцария)
Антропософское общество. Как бы ни относиться к теософии
и антропософии, в которых мистическое начало преобладает, очевидно,
что все развитие науки в 20-ом веке подготовило почву для создания
в 21-ом веке третьей софии. Технософия —
совокупность учений о технике как способе трансформации биологических
организмов в ангелические тела, прозрачные соборные интеллекты,
обладающие всевидением и потенциальной способностью всеприсутствия.
Если бы технософское общество было создано, оно теснее
было бы связано с наукой, чем два предыдущих, и вместе с тем обозначало
бы трансцендентную, духовно-творческую перспективу научно-технического
развития.

Исторический ряд: теософия—антропософия—технософия
— обладает определенной последовательностью:

1. Бог-Творец.</li>
2. Человек, творение Бога.</li>
3. Техника, творение человека.</li>

Технософия — это мудрость Творца, раскрытая в творениях
Его творения, т.е. наиболее удаленная от источника и вместе с
тем вливающаяся в него уже с другой стороны. Круг замыкается:
техникa, созданная человеком, выступает в технософии
как средство познания и воссоединения с мудростью, создавшей самого
человека.

софИйные дисциплИны (sophian disciplines, sophio-disciplines,
от. греч. sophia — мудрость) — дисциплины, которые соотносят предмет
своего изучения с цельным знанием, мудростью (см.),
представлением о мироздании в целом. Этим они отличаются от «логийных»
наук, названия которых, как правило, заканчиваются на «логия»
(от греч. logos — слово, понятие, учение)

и которые изучают определенный предмет внутри его собственных
рамок. Рядом с каждой наукой-логией можно обозначить
дисциплину-софию: рядом с археологией — археософию
(archeosophy), рядом с этнологией — этнософию
(ethnosophy), рядом с психологией — психософию
(psychosophy), рядом с биологией — биософию
(biosophy).

Многие софийные дисциплины возвращаются к той изначальной,
«мудрой» целостности своего предмета, которая была утрачена последующей
дифференциацией соответствующих «логий». Например, понятие «души»,
как «донаучное», выпало из поля зрения современной психологии,
но остается центральным для психософии, к области которой
принадлежат многие работы К. Юнга и его школы. Технософия
(см.), в отличие от технологии, рассматривает духовный и мистико-религиозный
смысл техники, а физиософия (physiosophy)
— «мудрость» организма, его целесообразное устройство в соответствии
с высшим замыслом о человеке.

Софийные дисциплины не являются частью философии, поскольку
более конкретно и систематически изучают свой предмет, разрабатывают
свою собственную специальную систему понятий. В этом смысле следует
различать между философией природы, которую можно найти у Гегеля,
и биософией или геософией (geosophy),
которой занимались такие ученые, как Э. Геккель или В. Вернадский.
Софийные дисциплины образуют как бы зону перехода от
обобщающих принципов философии к эмпирическим методам «логийных»
дисциплин.

Мудрость (см.) — это не актуальное знание, а потенциальность
ума, не скованного никакими аксиомами науки и догматами веры.
Мудрость относится к знанию, как потенциальное — к актуальному.
«Софийный» цикл рассматривает совокупность альтернатив
и потенций, заключенных в предметах «логийного» цикла: древностное
вне древнего, языковое за пределами языка, жизнь за пределами
живого вещества... Наряду с языкознанием есть «языкомудрие»
(лингвософия, linguosophy), наряду с обществоведением
— «обществомудрие» (социософия, sociosophy). Если логийные
дисциплины расчленяют предмет внутри себя, в его соотношении с
собственной целостностью, то софийные — в соотношении
с Целым, причем каждый элемент обнаруживает свой метафизический
смысл и проблематику.

Если этнография, по смыслу своего названия, описывает этносы,
их генезис, историю и культуру, а этнология исследует структуру
их обычаев, традиций, ритуалов, то этнософия (ethnosophy)
раскрывает связь всех элементов этой структуры с мистериально-сакральным
центром и пафосом национальной жизни. Этнософия изучает
преимущественно высокоразвитые общества, где религиозное содержание
выступает в свернутом, потенциальном виде, в отличие от этнологии,
нацеленной на обрядовую структуру примитивных обществ, религиозное
содержание которой выступает эксплицитно. Одна из задач этнософии
— выявить в этой повседневной, мирской, бытовой, профессиональной,
культурной жизни манифестацию бессознательно-сакральных структур,
а также определить место каждого этноса в общей эволюции общечеловеческой
культуры. К этнософии можно отнести труды И. Г. Гердера,
О. Шпенглера, а в отечественной мысли — Н. Данилевского, Л. Гумилева,
Г. Гачева.

Археософия (archeosophy), в отличие от археологии,
занимается не фактической, а мыслимой древностью, теми явлениями,
которые существуют в модусе древности, как, например, мавзолеи,
или руины, или мифы, или племенное сознание и культ вождей в новейшей
истории. Археософия обращена к древностному
безотносительно к конкретному времени его существования, т.е.
созданному в модусе древнего, как его форма, условная возможность,
а не историческая действительность. Древностное — это рожденное
в форме омертвелости, производящее себя в форме археологического
предмета, реликта или реликвии. Возможность древнеобразования
сохраняется и в современной цивилизации, и конечно, не археологической
науке пристало заниматься древностным, как оно проявляет себя
в живописи Пикассо, в романах Т. Манна или национал-социалистической
идеологии — это область археософии.

Есть разные науки о земле. География описывает то, что н а земле:
природные зоны, климаты, границы, государства, хозяйства. Геология
смотрит глубже — на то, что п о д землей: изучает ее внутренний
состав, почвы, залежи, разрезы, карьеры, структруру коры, полезные
ископаемые. Но можно еще глубже посмотреть — в сущность и замысел
земли. «Ну, а сама земля, как она может иметь место в ноуменальном
мире? Какова ее идеальная сущность? Имеет ли и она там жизнь,
и, если да, то каким образом? ... Даже появление камней, вздымание
и образование гор не могло бы иметь места на земле, если бы ей
не был присущ некий одушевленный принцип, который и производит
все это посредством скрытой от глаз внутренней работы» (Плотин,
Эннеaды, 6. 7. 11). Помимо географии — «землеописания», помимо
геологии — «землеведения», должна быть еще и наука об умной сущности
земли — геософия (geosophy), «землемудрие».
Именно к геософии (а не геологии) относятся многие
идеи В. И. Вернадского о живом веществе, организующем земную оболочку.
Геософской является также влиятельная в экологических
кругах «Гея (Gaia) гипотеза», выдвинутая Джеймсом Лавлоком (James
Lovelock) в 1979 г., согласно которой Земля представляет собой
единый живой организм, который регулирует свою жизнедеятельность
посредством изменения погодных условий и климатической среды.

Соответственно различаются:

науки логийного цикла     науки софийного цикла
физиология                физиософия
этнология                 этнософия
геология                  геософия
биология                  биософия
психология                психософия
космология                космософия
социология                социософия
патология                 патософия
технология                технософия
идеология                 идеософия
антропология              антропософия
теология                  теософия
культурология             культурософия
историология              историософия

Софиосфера — это высшая из объемлющих планету духовных
сфер, и поэтому в ней отражаются все низшие сферы: биосфера, техносфера,
семиосфера, идеосфера, психосфера, ноосфера. Отсюда и проникновение
Софии, как нисходящей и возносящей мудрости, во все уровни организации
живого и мыслящего вещества. Так возникают области знания, возводящие
низшее к высшему и раскрывающие высшее в низшем: биософия, технософия,
семиософия (semiosophy), идеософия (ideosophy), психософия (psychosophy),
ноософия (noosophy)... Тем самым, выступая в собственной
сфере как мудрость, в других сферах София проявляется как цело-мудрие,
т. е. возводит частичные знания до состояния целостности.

Лит.: Frank J. Tipler. The Physics
of Immortality: Modern Cosmology, God and the Resurrection of
the Dead. Doubleday, 1994; Pierre Levy. Collective Intelligence:
Mankind's Emerging World in Cyberspace. NY, London: Plenum Trade,
1997; Ray Kurzweil. The Age of Spiritual Machines. NY: Penguin
Books, 1999; Эпштейн. Новое сектантство: Типы религиозно-философских
умонастроений в России. 2-ое изд., Москва, Лабиринт, 1994, 152–161;
М. Эпштейн. Бог деталей. Народная душа и частная жизнь в России
на исходе империи. 2-ое изд., Москва, ЛИА Р. Элинина, 1998, 175–180;
М. Эпштейн. Debut de siecle, или От Пост- к Прото-. Манифест нового
века. Знамя, #5, 2001, 180–198; М. Эпштейн. Философия возможного.
Модальности в мышлении и культуре. СПб, Алетейя, 2001, 70–73.