Онтологические прогулки

Нас обжигает пламя костров, от времен испанской конквисты и до
сего дня оно сжирает побежденных богов.

Учебники химии говорят, что Слово не превратить в пепел, оно нетленно.
Из книг, сожженных в возвещение открытия Нового Света или триумфа
нацистов в Германии, ручейками расплавленных мыслей, легенд и
преданий утекали слова, пряча сущности ими обозначаемые на поверхности
суетных дней, там, где их труднее всего найти.

Какая радость в том, что рукописи не горят, когда в стужу и ночь
ищут то, что согреет и даст свет? Кому-то тщедушное надсоновское
«Избранное» и капитально изданный К. Маркс — щепа и полено — раскалили
блокадную буржуйку и тем отодвинули смерть. А этажом ниже на рукопись,
сырую от слез непризнанной гениальности, переползал иней с остывшего
тела.

Рукопись должна греть.

Ты догадываешься, почему молчат наши орудия? В то время, как наши
головы переполнены пламенными речами, их стволы забиты пеплом
сожженных книг.

Но, скажи мне какую книгу ты сжигаешь, и я скажу, стучит ли ее
пепел в твое сердце, или ударяет тебе в голову.

«Словом можно убить».

Так говорили революционные поэты-садисты, перелившие слова — свинцовые
шрифтовые кассы — в пули.

В основном слова-убийцы составлялись из приговоренных к переплавке
«твердых знаков», «ятей», в ход шла «фита» и «ижица». Разрывные
пули лили из «точек над и». Оттого наш мир теперь совсем не тот
мiр, в начале которого был свет Слова с большой буквы. В нашем
мире «вечно светит лишь сердце поэта».

В центре города, на Невском в небо целится разрывная пуля: гигантская
буква «i» — башня Зингера, «Дом книги».

Почему он еще не разнесен в куски? Потому что, есть вещества совершенно
безвредные сами по себе, но их контакт друг с другом вызывает
самовозгорание, взрыв или вызывает удушье.

То же и книги.

Все спокойно, пока, к примеру, Лихачев и Лимонов на разных полках.
Попробуйте изменить логику их демонстрации на стеллажах в угоду
алфавиту, поставьте их рядом.

То-то же!

И никакого гексогена, тротила, иприта, порошка сибирской язвы
не потребуется, главное, успеть убежать.

Как это забавно: слова — это всего лишь слова, сотрясение воздуха.
Вспомни цепную реакцию: слово за слово — око за око. И так до
седьмого колена, когда уже никто не задается вопросом за
что? Кажется, кто-то что-то сказал...

Есть земля и нет воли ее удержать. Льется кровь, но бесплодна
почва. Вот буря и натиск, вот — серп и молот, и несомненна победа
или смерь. Горячо и порывисто говорят языки пламени, их изустное
творчество — пуля и пепел. Письмо питает их красноречие — буквы,
олицетворяющие собой все живые существа, все идеи, переведенные
на человеческие языки.

Идеи отливают пули. Идеи превращаются в пепел. И тогда победитель
печатает книги о новых богах и о старых героях говорит по-новому.
Но всходит Луна и числом своих фаз напоминает, что количество
букв древнего алфавита остается неизменным.