Проза

• №8. Батюшка.
• №7. Айшат.
• №6. Базары.
• №5. Стрингеры.
• №4. Кино.
• №3. Белкин.
• №2. Полковник.
• №1. Герой. На... Бой.

За чертой

Трое вертолетчиков — Серый, Петро и Копа, поднялись на второй
этаж аэропорта города Махачкалы и направились в буфет. В буфете
сидело несколько человек-дагестанцев и три дембеля в гражданском.
Коротко постриженные волосы, кирпичный загар и одинаковое выражение
глаз выдавали их принадлежность. В ногах около каждого стояли
новенькие спортивные сумки.— Здорово, с-служба! Куда путь держим?
— Сказал Петро, слегка заикаясь, потому что он вообще заикался.
Дембеля не ответили, а продолжали молча пить пиво из банок.— Не,
я не понял, с-служба, вы че, борзеете или с-своих не признаете?
— Завелся Петро с полоборота. Он вообще был заводной, а сегодня
особенно. Сегодня по техническим причинам их машина «зависала»
в Каспийске и вылет в Грозный откладывался. А значит, откладывался
и отпуск домой.— Идем, Петро, не приставай к людям, видишь, люди
отдыхают.— Копа потянул Петро за руку, и все вместе они подошли
к стойке, за которой стояла некрасивая девушка.— Нам три пива,—
сказал Серый и поискал глазами пиво на витрине.— А пива больше
нет,— улыбнулась некрасивая девушка и покраснела, потому что Копа
во все глаза смотрел на ее выпуклую грудь.— Что ж получается,—
оглянулся Петро,— им пиво есть, а нам, винтокрылым, нет?! Странно
это… — Он закурил сигарету и выпустил дым в потолок. Девушка виновато
улыбнулась.— У меня вы все одинаковые, просто они раньше подошли.
Если подождете, то пиво скоро будет. За ним уже поехали.

Вертолетчики сели за пустой столик и принялись ждать. Их лица
выражали жажду, а глаза с тоской провожали каждый пивной глоток
за соседним столиком. Они, конечно, могли спуститься в зал регистрации,
поискать пива внизу, но тут было дело принципа. Да и устали они,
хотелось культурно посидеть, выкурить сигаретку-другую, а потом
нанять «мотор», махнуть в гостиницу «Ленинград», заказать девочек...
Голос информатора нарушил привычный шум.— Пилот Копылов Виктор,
подойдите в диспетчерскую, вас ожидают. Копа поднял голову, обвел
всех удивленным взглядом и усмехнулся.— Я же говорил, что они
передадут полетные карты, а вы все — не надо ехать, не надо ехать.
Пусть Саныч теперь хоть что нам пришьет, а отпуск будет наш.—
Экипаж задерживали вторую неделю. Теперь вот придрались, что без
замены горизонтального шарнира и без карт машину не примут. Сейчас
ситуация менялась. Копа ушел, и Петро сдерживать стало некому.—
Эй, с-служба, я к вам обращаюсь, пивком не угостите? — Дембеля
даже головы не повернули в его сторону. Перед каждым на столе
было по две непочатых банки, и именно они сильно напрягали Петро.
Петро поднялся и шагнул к соседнему столику. Вид у него был угрожающий.
Рука потянулась к пустой кобуре, топорщившейся на ремне под летной
курткой. Один из дембелей привстал и погрозил кулаком.— Не приближайся,
уйди от греха,— сказал он. Но Петро, приблизившись, уперся грудью
в кулак. Так они стояли некоторое время, рассматривая друг друга.—
Ладно,— сказал дембель,— давай на руках, выиграешь, банка твоя.—
Петро недоверчиво покосился на Серого. Серый кивнул.— Три банки!
— мрачно сказал Петро.— Идет,— отозвался дембель,— тогда с вас
«Мальборо».

Когда Копа вернулся, противостояние продолжалось. Тощий жилистый
Петро цветом лица и формой спины напоминал креветку. Вены на его
висках набухли, а подбородок трясся от напряжения. Его соперник
выглядел более монументально, однако тоже испытывал определенный
«перегруз». Все, кто был в буфете, смотрели на них, не скрывая
азарта, а некоторые даже сделали ставки. Наступила критическая
минута. Но битва продолжалась.— Вот как мы хотим пива! — Рассмеялся
Серый.— Мы так хотим пива, как падший ангел хочет в небо.— Копа
быстро оценил ситуацию и успокоился.— Петро побеждал, хотя трубить
в фанфары было рано. Более того, рука Петро подалась к плоскости
стола и зафиксировалась на расстоянии нескольких сантиметров.
И тут девушка из-за прилавка крикнула.— Пиво привезли! — Ее крик
стегнул по нервам. В ту же секунду Петро выровнял положение руки
и начал медленный реванш. Дембель-качок с удивлением смотрел,
как тощий летун делал из него котлету. Смотрел и глазам не верил.
Копа закурил сигарету, щурясь на болельщиков противной стороны.—
Это вам не кирпичи кулаками разбивать и не лопатками саперными
махаться, тут жила нужна! — Неожиданно дембель крякнул и поддался.
Петро прижал его руку к столу своей широкой ладонью и подтянул
банку с пивом.— Я же говорил, пацаны, не надо борзеть, а вы будто
не с-слышите,— выдохнул Петро.— Теперь с-сидите без пива.— Копа
поднял правую руку Петро, как это делают в боксе, и все дружно
захлопали. Победитель встряхнул затекшими пальцами.— Ну, и холодная
ж у тебя лапа, с-служба, прямо лед.

Заработанное в честном поединке пиво было необыкновенно вкусно.
Оно было так вкусно, что даже не хотелось говорить, а только пить
и молчать. Вертолетчики ни на кого не смотрели, просто делали
большие глотки, обжигающие гортань, и от счастья прикрывали глаза.
Петро рассмеялся первым.— С-серый,— сказал он,— если бы я не знал,
что ты клас-сный штурман, я бы решил, что ты девушка, которая
закрывает глаза, когда ей делают приятно.— Серый ничего не ответил
и перевернул банку донцем к потолку. Остатки пива пролились на
лицо.— Ух! — Произнес Серый.— Голос информатора объявил о начале
посадки на «ИЛ-76», вылетающий в Москву. Внизу послышалось шевеление
и гул голосов. Военный люд, до того слонявшийся по аэропорту,
всколыхнулся в порыве нетерпения. Вместе с военными засуетились
и гражданские, из тех, кому удалось «вписаться» в полетный лист.
Дембеля с шумом поднялись, подхватили сумки и направились к выходу.—
Завидую,— глядя им в след, сказал Петро,— а нам еще куковать в
Грозном.— Копа потрепал его по вспотевшей голове с каплями пота
на лбу.— Зависть — плохая черта и, главное, бессмысленная.— Они
снова выпили выигранного пива. А потом купили еще по банке и опять
выпили. Становилось душно.

Спустившись в зал регистрации, вертолетчики увидели, что посадка
на военный транспортник только началась. Камуфляжная толпа, пихая
ногами сумки и баулы, двигалась к выходу. По залу с визгом бегали
дети. Женщины отлавливали их и шлепками приводили в чувство. У
стойки регистрации стояли три одинаковых деревянных ящика. От
них пахло стружкой, и в духоте зала этот запах был особенно силен.
Рядом с ящиками дежурили два солдата без знаков различия, но судя
по угрюмым взглядам, представители спецназа ГРУ либо МВД. Вертолетчики
сразу выхватили эту картинку из толпы и переглянулись. Им самим
не раз доводилось перевозить такой груз. Груз «двести»,— сказал
Петро, и в сердце его стало прохладно,— домой едут пацаны.— Серый
вдруг заметил рядом с каждым ящиком по новенькой спортивной сумке.
Где-то он уже видел точно такие же.— Эй, негры,— выдавил из себя
Серый,— что-то мне нехорошо.— Все трое, не мигая, смотрели то
на ящики, то на толпу, выискивая глазами дембелей. Но недавних
знакомых нигде было. Копа даже сбежал вниз по лестнице и три раза
туда и обратно прошелся вдоль толпы отъезжающих. Пусто. Их пивные
братья как сквозь землю провалились!

Серый, Петро и Копа остановились около ящиков.— Але, с-служба,
можно ящик потрогать? — Спросил Петро солдата.— Солдат смерил
пилота хмурым взглядом.— Потрогай.— Петро провел рукой по ящикам.
Дерево было шероховато и занозисто. Глаза Петро наполнились страхом.
Он остановился у третьего ящика.— Вот этот. Это с ним я на пиво…
— Ко рту подступила тошнота. Солдаты с удивлением наблюдали, как
трое вертолетчиков сели на корточки, не в силах держаться на ногах.—
Кривые, что ли? — спросил один солдат у другого. Тот понимающе
хмыкнул. Копа поднялся и подошел к насмешнику вплотную.— Ударь
меня, слышишь, ударь! — прошептал он.— Солдат отшатнулся, процедив
сквозь зубы.— Че пристал, вали отсюда.

Они вышли на солнце. Жара стояла неимоверная. Черные тени были
действительно черными, а бледное солнце жестким и безжалостным.
Они взяли «мотор» и попросили водилу везти их в гостиницу «Ленинград».
Ехали молча, думая об одном. По дороге Копа и Петро попросили
остановиться. В кустах шиповника они дружно отлили, дивясь тому,
что их моча на жаре не издает запах. Первым нарушил молчание Петро.—
Что с-случилось с-с нами, Копа? — Копа застегнул штаны и уставился
на друга.— Ничего не понимаю, но, похоже, нас нет, Петро. И Серого
нет. И… Знаешь, кого я сегодня видел в толпе отъезжающих в Москву?
Подполковника Хомякова Олега Юрича, того, что с генералом из генштаба
сгорел, когда, помнишь, МИ-24 под Гудермесом мочканули? Вспоминай,
рыжий такой, тоже наш, с Кубинки. Вспомнил? — Петро молчал, поправляя
офицерский ремень. Руки его тряслись, на глазах навернулись слезы.—
А нас когда с-срезало-то? — Копа не ответил, но видно было, что
он мучительно старается вспомнить этот день, этот час.— Мы только
поднялись с Шали, прошли на высоте шестьдесят метров, видимость
была метров пятнадцать. Сначала поселок, сады, потом давление
ушло на ноль… Ручка управления закаменела. Потом не помню, может,
тогда? — Петро закрыл лицо руками и плакал. Мысли об отпуске,
о жене и дочке не давали ему покоя. Значит, там уже все знают,
а они тут, и выхода из этого проклятого места нет.

Они вернулись в машину, и по глазам Серого поняли, что он тоже
в курсе. Серый вертел в руках командирские часы, подарок командующего.
Часы были без цифр и стрелок. Время на них исчезло. Водила беспокойно
ерзал на месте, ловил их отражения в зеркале заднего вида и вдруг
резко притормозил машину.— Выходите, денег не надо.— Серый взял
его за плечо.— В чем дело, брат? — На лице водилы был ужас.— Да
ни в чем, просто я перестал вас видеть в зеркале, выходите!

Вертолетчики вышли на обочину дороги. Первый пилот, второй пилот,
штурман… Их ноги не чувствовали земли. Легкость, с которой они
ступали, была поразительной. Руки тоже стали очень легки. И сердца.
Внутри них что-то стремительно завершалось, словно им вкололи
чрезмерную долю промедола.— Петро,— позвал Копа,— слышишь мой
голос? — Слышу,— сказал Петро,— он словно у меня внутри.— А ты,
Серый? — Мне даже слышать не надо, я просто знаю,— отозвался Серый
и улыбнулся.— Значит, это правда, что нас нет! — Мимо промчались
мальчишки на велосипедах. Один из них неистово рубил ивовым прутом
воздух. Несколько ударов пришлось прямо по стоявшей на обочине
троице, но ни мальчишка, ни вертолетчики ничего не почувствовали.—
А как же полетные карты? — Спросил Серый, глядя на целлофановый
пакет, лежащий на земле. Он попытался поднять его, но пакет так
и остался на месте.— Пойдем,— остановил его попытки Копа,— теперь
это уже не наша забота.

Солнце по-прежнему жарило без пощады. До Махачкалы оставалось
каких-то два-три километра. Серый, Петро и Копа шагали по горячей
трассе, даже не замечая, как сквозь них, пыля, проезжали грузовики,
проносились легковушки. Их дорога поднималась все выше, но, несмотря
на это, идти было удивительно легко. Вскоре и дорога, и сам город
остались далеко внизу. Разреженный воздух холодил лица, остужал
мысли. Они вошли в сияющее сверкание дня и сделались совсем не
видны. Их накрыло волной покоя, когда уже ничего не жаль и ничего
не надо. Встречный поток воздуха разметал их еле заметные очертания,
завихрил, закружил, выбросив в космос горстку человеческой пыли.