Литературная критика

/Рэй Лорига «Пистолет моего брата», М.: Эксмо, СПб.: Домино 2003/

Что бы мы делали, если бы на обложках книг неизвестных нам авторов
из-за рубежа не значились хвалебные отзывы знаменитых заграничных
личностей! Нам оставалось бы ориентироваться только на отзывы
уже прочитавших такие книги знакомых, или на рецензии, подобные
этой. В этой нахваливать роман Рэя Лориги «Пистолет моего брата»
я не собираюсь. Нет в том необходимости: на обложке помещены две
изысканные похвальбы пары известнейших персон. Привести эти отзывы
— надо.

«Голосом, исполненным великолепного отчаяния и пробирающим до
печенок, как самый термоядерный гитарный рифф, Лорига пытается
нащупать наше место в эти хаотичные времена» — Ли Ранальдо (гитарист
«Sonic Youth»).

«Лорига — постэкзистенциалистский внебрачный отпрыск Альбера Камю,
а “Пистолет моего брата” — лучшая деконструкция культа телезнаменитостей
со времен “Белого шума” Дона Делилло» — Педро Альмодовар (модный
кинорежиссер).

То, что в скобках — тоже копия с обложки. Честно говоря, я не
ожидал подобного душевного отклика от радикального и рафинированного
гитариста замечательной нью-йоркской группы. Не ожидал, пока не
прочел, что «Sonic Youth» записывали музыку к фильму, поставленному
Лоригой по своему роману. Ключевые слова у Ранальдо — «великолепное
отчаяние» и «пробирающий до печенок».

Модный Альмодовар вообще немало озадачил количеством жонглируемых
терминов. И, вспоминая воистину значительный, сложноустроенный
и оригинальный «Белый шум» Делилло (вышел в «Эксмо» в 2003), могу
сказать, что этот роман малосопоставим с книгой Лориги. Это вещи
с разных полюсов творчества. Ключевые слова у Альмодовара — «отпрыск»
и «лучшая деконструкция».

Самое странное, что Лориге удалось найти денег на экранизацию
своего романа. Это несмотря на то, что уже существовала «Тельма
и Луиза», в том числе упоминаемая в «Пистолете моего брата». Лорига
еще один раз — коротко, вяло и бесцветно — озвучил столь популярную
в последние пару веков тему «билета в один конец». У рецензированной
мной чуть раньше Виржини Депант («Трахни меня!») эта тема прозвучала
даже ярче и выразительнее. Сомневаюсь, что перевод с испанского
К. Корконосенко существенно ухудшил достоинства «пробирающей до
печенок лучшей деконструкции».

Стиль письма Лориги в «Пистолете» — это смесь, кажется, знакомых
литературных интонаций. Представьте себе гибрид Сэллинджера периода
«Ловца во ржи» и Хьюберта Селби-мл. формата «Последнего поворота
на Бруклин». Младший брат вспоминает о старшем, с которым случилась
неприятность — случайно убил двух граждан, случайно захватил юную
заложницу, отказался сдаться легавым, был смертельно расстрелян
огромной толпой полицейских. То есть, ничего от нашего «Брата»
и «Брата-2». Интонации младшего вспоминающего брата подчас настолько
предсказуемо-надуманны, что к Лориге возникает вопрос, который
стоит ставить только ребром. Если это не пробирает до печенок,
то хоть до чего-нибудь другого еще проберет?
А после хочется с чувством глубокой ностальгии вспоминать «Прирожденных
убийц» Оливера Стоуна с гениальным Робертом Дауни-мл., идеально
воплотившим образ современного тележурналиста, бредящего лобовой
перестрелкой в своей студии «криминальных новостей». Лорига в
своем «Пистолете» еще очень и очень далек от многих мастеров как
литературных форм, так и кино. Очень жаль.

В романе читателя ожидает совсем неубедительная тошнота от американских
СМИ, делающих из родственников прославившегося убийцы телезвезд.
Телевизионщики не выглядят отвратительными — они просто картонны
и в общем-то неподвижны, как ни старался Лорига. А старался ли?
Альмодовар уверяет, что да. Это дружеский сговор. Дружеский ли?
Это нас не касается. Ибо в «Пистолете» неубедительно все: девушка,
старший брат, добрый убийца-полицейский, воспоминания детства
и другие письменно-литерные материи. Старший брат, увлекавшийся
поэзией и цитировавший младшему отрывки из Джойса, во всем прочем
выглядит романтическим дегенератом эпохи идиотических 80-х. Он
не снимает высоких сапог, роняет фразы, подобающие звезде уровня
Брандо, и являет собой фигуру сюжетно-повествовательного косноязычия,
замешанного на голословном пафосе абстрактного протеста. Лимоновский
Эдичка по сравнению с этим героем — просто Колосс Родосский. О
разработках Дона Делилло лучше просто молчать. Зато точно подойдет
образ из «другого» кино — амбициозный халтурщик Люк Бессон в своих
наихудших ипостасях. «Пистолет брата» впервые увидел свет в 1995-м
— и это огорчает и удивляет больше всего. Эта «трехпатронная опера»
остро нуждается в инъекции настоящего безумия того реального мира,
который она силится описать.

Допечатанный после примечаний и содержания рассказ «Открытие Японии»
— вещь без авторства, вещь, интригующая своей сиротливой гениальностью
— это подлинная загадка этой худенькой книжицы. Если это написал
тот же Лорига, то «Открытие Японии» достойно отдельного сверхтонкого
(как у «Чайки Джонатана Ливингстона» Баха) издания. В этом текстике
реальность и непридуманный бред передозного шоу-бизнеса сквозит
из каждой болезненной строчки. И пробирает до печенок, и деконструирует
культ рокенрольных личностей всех времен и народов. Хотя всё и
происходит в кошмарных 80-х.

Странно все это. Скоро хвалебные отзывы Спилберга будут украшать
западные переводы Михаила Елизарова — они же оба с Украины...

«Мы могли бы все посмотреть по телевизору, но полиция позаботилась,
чтобы операторы и другие журналисты на пляж не попали. Единственное,
что им удалось снять, — это дальний план с сотнями купальщиков,
которые разбегаются во все стороны и испуганно кричат. Он шел
к морю, а все остальные бежали прочь от берега, полумертвые от
страха, как в фильме “Челюсти”».