Искусство

Так сложилось, что Бьеннале – самые престижные и представительные
смотры текущего искусства. Чемпионаты мира, или, если быть еще
более точным, Олимпийские игры для художников. Здесь только
медалей не присуждают. Зато почёта и славы – сколько
угодно. В мире функционирует несколько подобных международных
экспозиционных проектов, и Московская Бьеннале со временем
должна занять среди них свое достойное место.

Contemporary art – это всё самое экспериментальное и актуальное, ещё
не устоявшееся и, оттого, наиболее живое, интересное.
Ситуация здесь чем-то схожа с законами работы шоу-бизнеса – есть
здесь и свои звезды (и мега-звезды) и свои престижные
смотры. И свой мировой, уже давно поделенный на зоны влияния,
рынок. Главная задача нынешней московской Бьеннале – попытаться
вписаться в мировые арт-процессы, вернуть русскому искусству
авторитет и уважение времён Кандинского и Малевича. Ну, и
показать москвичам чем живет современный арт-мир.

Показали. Пять модных в мире кураторов разработали программу.
Привезли экспозиции нескольких мегазвезд (Билл Виола в ГМИИ им.
Пушкина, Илья Кабаков в Stella Art Gallery, Роберт Мэплторп в
Московском Доме Фотографии, Кристиан Болтански в Музее
Архитектуры), нарождающихся звезд типа Михаэль Ровнер (экспозиции
в МА и МДФ), а, главное, позволили высказаться местным
работникам инсталляции и кисти во весь голос.

Оказалось, что современное отечественное искусство вполне себе
актуально. Уже хорошо. А выставка «Starz», объединившая в филиале
Музея современного искусства (что в Ермолаевском переулке)
четыре наиболее раскрученных российских художественных
бренда (Олег Кулик, Владислав Мамышев-Монро, Владимир Дубосарский
и Александр Виноградов, объединение «АЕС + Ф») вышла и
вовсе масштабной.

Критика отмечает небывало высокий уровень основной экспозиции,
размещённой в бывшем музее Ленина (интернациональная команда из
45 художников), выставок, проходящих в Третьяковской галерее
и рассыпанных по небольшим галереям. Смотр, и в самом деле,
получился на славу. Никогда ещё в Москве не показывали
столько стильного и качественного искусства. Другое дело, что
столица, как известно, может проглотить и перемолоть любые
явления и причуды. Скажем, для самой престижной в мире Бьеннале,
проходящей в Венеции, ещё в начале прошлого века был
отстроен специальный городок, где каждая страна-участница имеет
свой павильон. Московская Бьеннале вышла дробной и незаметной
стороннему взгляду. Она и есть (для тех, кто интересуется и
понимает), но её будто бы и нет. Москва, занесённая снегом,
похожа на деревню. И если в одной её избе смакуют чудеса
преображения действительности, то во всех других продолжают
гнать самогон.

Современное искусство интересно и важно тем, что это – зона
опережения. Художники всегда на несколько шагов опережают развитие
социальных процессов. Именно поэтому (в том числе) работы их
зачастую вызывают раздражение. Вот и на нынешней Бьеннале
случился скандал – на художников, участвовавших в «России2»,
проекте «Галереи Гельмана» подали в суд. На этот раз
провинилась арт-группа «Синие носы», между прочим, самые модные и
востребованные в мире художники двух последних сезонов.
Невинные шутки Александра Шабурова и Вячеслава Мизина (костяк
«Синих носов») растревожили чувства ортодоксов.

«Россия2», объединившая в залах Третьяковки на Крымском Валу лучших
российских мастеров – проект в стиле простодушного
диссидентства. Идея куратора экспозиции Марата Гельмана проста и
очевидна – выстроить пространство, параллельное окружающей
реальности, показать утопическую Россию, свободную от
предрассудков, идеологического диктата и экономической несвободы.
Художники покуражились от души, выставка вышла весёлая и лёгкая.
И – между прочим, наиболее заметная. Оказалось, что образ
свободной России для посетителей Бьеннале куда важнее
эстетских опусов и экзистенциальных экзерсисов. «Россия2»
воспринимается едва ли не главной выставкой нынешнего смотра, придавая
первой московской Бьеннале оттенки политического
радикализма.

Очень уж мы политизированы. Да и искусство – всегда провокация,
нарушение правил. Ведь иначе (если искусство совпадает с жизнью)
ничего интересного и волнующего не сотворится. Contemporary
art – зона жизни чистого духа, до конца непроработанного
социального эксперимента. Что-то подобное уже было – в самом
начале перестройки, когда страна лежала в экономических и
политических руинах, но зачитывалась «Огоньком» и всем скопом
смотрела фильмы, положенные на полку. Духовная революция
всегда опережает неповоротливый базис, постепенно подтягивая его
за собой.

Правда, плоды перестройки особенно радостными и не назовёшь.
Возможно потому, что делалась она по старым лекалам, старорежимными
людьми. Шестидесятниками. Которым казалось, что изменив
«минусы» на «плюсы» можно добиться реформации социализма в
нечто с человеческим лицом. Не вышло. Нынешние художники лишены
иллюзий. Они работают с современным материалом. Их главная
тема – коммуникация. Или её невозможность.

Массированное нашествие в Москву современного искусство – хороший
знак. Contemporary art напрямую и очень чётко завязан на
уровень жизни. Арт-бизнес – такая же сфера потребления как и все
прочие, шоу-бизнес или, например, потребительские товары.
Искусство – тоже хороший повод для потребления. В данном
случае эстетических впечатлений, экзотических фенечек и
изысканных технических решений. Нынешнее искусство демократично, оно
подпитывает собой дизайн и пытается стереть границы между
высоколобостью и обычной жизнью, раствориться в ней, повысив
уровень красоты в окружающем мире на несколько сантиметров.

Если пока у нас широко распространены народные гуляния в духе
«Играй, гармонь» и церетелевские истуканы, то в Нью-Йоркском
Централ Парке на свежем воздухе выступает Паворотти, а на
Рокфеллер Плаза выставляют отливки Родена и мобили Калдера.
Contemporary Art хорошо прочищает мозги, наводит мосты между
актуальным мышлением и, например, качеством исполнения. Ведь никто
лучше художников не владеет передовыми технологиями,
которые будут определять жизнь людей уже завтра.

Его пример – другим наука, причем, никакой скуки при этом не
наблюдается, современные художники люди весёлые и остроумные.

Даже если, порой, и ходят под угрозой уголовного преследования. Им не привыкать.