Искусство

Записки без претензий на логичность

(Недолговечное безумие культуры)

В современном отечественном кино муссируется тема историзма, а
значит – авантюризма и полной детерминированности всех вероятных
предпосылок того бардака, будущее которого виделось многим светлым
умам эпохи Дивным Новым Миром. Блокбастер со смешной и забавной
трехмерной анимацией «Турецкий гамбит» – громкое колесо, прокатившееся
и еще катящееся по поросшей было непроходимой пошлостью и недотыкомканностью
колее русской кинокультуры. Визуально стали лишний раз более видны
ажурные надуманности в остальном безупречной прозы Б.Акунина,
этого колдуна хорошо отрытой новой волны русской литкультуры.
«Гамбит» – пример того, что методы и стратегии Жюля Верна и Коннана
Дойла способны рулить и разруливать, бредя по колено в море человеческой
наивности и душевной нищеты. Всё не столь плохо, всё просто замечательно.
Гюго, Верн, Дойл и все другие ежи и дикобразы ушедших позолоченных
веков (призрак коммунизма есть призрак индустриализации и целиком
соположен привидению побеждающего всех и вся империализма) рисовали
(и сами обживали) мир строго детерминированный. То же у Акунина:
гениальный шахматный план коварного двуликого шпиона-злодея не
дает сбоев, он только претворяется и претворяется в… в… ну в жизнь,
что ли. Многие писатели притворяются, выдавая жизнь за что-нибудь
другое. Гениальный шахматный план коварного двуликого шпиона-злодея
не дает сбоев, он полностью контролируется гениальным автором,
становясь чем-то большим, нежели авантюра, этот план не зависит
от так называемых корректив самой жизни (что ли), ему не помешает
ни внезапная погодная гроза, ни взбалмошная придурь прелестной
героини, ни капризный выверт режиссера на понтах. Эффект бабочки
– это не про них. Акунин, кажется, совсем не воспринимал прозу
Пинчона и Барта (что ли). И не до конца проникся всеми драгоценными
сверхидеями Набокова. Вообще, корнельскую шизошколу Акунин очевидно
не наблюдал как стоящее пристального внимания явление. Гениальный
план коварного шахматиста нарушается лишь смелой и чистой порывистой
деятельностью положительного контргероя Фандорина. Фандорин же,
если вы читали или видели, не есть в романе-фильме проявлением
самой жизни. Он такой же детерминант, как и все блистательные
актеры, вынужденные в этой картине с разной степенью пыла отрабатывать
свои деньги и имиджы на ближайшее будущее. «Ночной дозор» вдохновил
многих – на встречу с желанными риэлторами загородных домов. Фандорина
отличает от подлого злодея-стратега лишь непосвященность в изначальную
схему заговора. Фандорин опаздывает, ибо такова его работа – идти
по следу. Без следов не будет и фандориных, сколь бы они ни были
симпатичны и милы державе, Родине и Отечеству. Но фандорины есть,
они идут за Фандориным, стараясь не попадать в шквал залихватских
трехмерных анимаций между ключевыми сценами (обратите внимание
на комплекс аниматоров перед образом Летящего и Убивающего Колеса
От Телеги). Фандорины есть, они хороши собою и их много, но мало
жизни, ее там совсем нет. Одни шахматы. (Поищите забавные высказывания
Каспарова о чемпионском шахматном компьютере с каким-то там романтически-злодейским
именем). Давайте вместе подумаем над безжизненностью культуры
(не только популярно-массовой, хотя только такая и осталась).
Давайте подумаем над этим вместе. Но лучше не надо.

В той же степи бродит и идущий по ОРТ десятисерийный филигранный
винегрет выдающегося и уважаемого Хотиненко «Гибель империи» (название
привожу по памяти народной). Впечатляющий актерский состав не
требует комментариев, хотя это и не помешало бы – ибо состав стоит
проредить, применив жесточайший эстетический апартеид во имя благих
и священных целей окончательной моральной оценки всего на свете.
(Вспомните крик вопиющего в пустыне Р.Пёрсига с его моральными
ценностями). Сериал снят преимущественно короткими сценами, буквально
изрублен на кусковую колбаску, длинные панорамные ходы тщательно
избегаются или попросту не видны за акцентами, проставленными
на харизматично-афористичных сентенциях, сродни пелевинским максимам
о мире и жизни во всей их непобедимой красе. Ансамбль блистательных
актеров гениально говорит текст, попутно едва успевая по привычке
еще и воплощать какие-то там характеры и физические типы. Маковецкий
гениален, поскольку не имеет внутренней грани между серьезной
драматичностью и балаганной смехотворностью (за него было бы страшно,
если бы он не владел настолько ювелирным актерским чутьем зрительного
зала). Создается ощущение, что теперь такие сериалы (со средним
для России бюджетом – что весьма похвально и немного прискорбно)
делаются не в последнюю очередь для каких-либо западноевропейских
каналов – общеобразовательных и общенациональных (типа ОРТ, только
поконкретнее). У Хотиненко в его проекте все-таки бьется жизнь,
а не только одни лицедеи – над своими сверхзадачами. Баширов в
виде генерала – это уже полный Хармс, не то, что идущий медленно
в девичью гору Башаров. Балуев не нуждается в комментах – что
взять с человека-горы с устало приопущенными во всю их ширину
тяжелыми веками (лучшая роль – брат брата в «Мусульманине», на
мой взгляд). Женя Миронов – пока гордость фамилии, хотя и не родственник.
Игра Гоши Куценко в исторических драмах всё более навевает недоумение
и черствый зрительский скепсис. При его появлении в виде грассирующего
шпиона Гибсона или турецкого генерала-адьютанта (запамятовал имя)
ощущаешь сквознячок оперетточного декаданса. Г.Куценко – слишком
из нашего настоящего, почти что, как М.Баширов. Чулпан в прекрасной
форме Хаматовой – но должно же быть всему какое-то украшение,
в конце концов. И если в «Гамбите» все омыла финальная уматурман
«Ногу свело!» (как там и родилась), то в «Гибели» Хотиненко определенный
имидж тотального напряжения (пусть и традиционно-заказного) создают
превосходные слуховой и мышечный аппараты А.Айги. И все же нет
длинных планов. Сериалы сериалами, гамбиты цейтнотами, но нынешняя
жизнь, утекающая на потребу какой-то там немыслимой «публики»,
уже не в силах позволить себе задумчивость камеры-оператора-монтажера.
Тарковский возможно перегибал палку, желая духовно наломать лучших
дров на костер эпохи, но он мог и позволял себе запечатлевать
хоть и выстроенное, но Длящееся пространство, в котором почти
утопало и гасло всякое Время. Сегодня время другое. И другие цены.
Летят колеса, раскадровки потрошат непросохшие после киллбиллов
мозги. Долго смотреть на что-либо – либо опасно, либо к несчастью.
Иных предположений нет. Точнее – не будет.

Но что с миром? Об этом детально повествует вторая часть фильма
«Знакомство с родителями» («Знакомство с Фокерами»). Вторая часть
несравненно лучше первой, пускай обе они и сделаны из того теста,
из которого лепят длинные багеты пресных комедийных сериалов.
Блистательный ансамбль увядающих (частично) актеров: Ниро, Стрейзанд
и Хоффман. С миром у режиссера Роуча и у нас вот что. Родители
молодых показаны двумя жизненными продуктами закатывающейся в
рассвет западной цивилизации (а цивилизация у всех нас в общем-то
одна): один продукт (Ниро) – государственники, параноики, солдафоны,
краеугольные камни, кремни, политиканы, педанты, психопаты и властители;
другой продукт (Хоффман и Стрейзанд) – то, что так ненавидел на
людях М.Уэльбек, т.е. хиппи, нью-эйдж, бунтовщики 60-х, психоделические
битники, натуристы, натуропаты, эмансипанты, анархисты, утописты,
шизофреноиды, неофиты, баламуты и оппортунисты. У каждого из продуктов
исторической мясорубки – свои тараканы в голове. У их намеревающихся
обжениться детей – тараканов мало, почти нет. Дети нормальны –
как все дети ненормальных предков, вовремя дистанцировавшиеся
из родительского Пространства в актуальное Время. Дети хотят,
как в Золотом Веке – обжениться, нарожать детей и жить в предвкушении
внуков в уютном и обеспеченном дигитальными коммунальностями собственном
доме. Реально. Надежно. Удобно. Плюс – милые маленькие развлечения,
как то поездки с видеокамерой в долины царей и таиландские парадизы,
визиты на нацпраздники к лучшим знакомым семьям на барбекю, выборы
президента и т.п.. Никакой политики и идеологии с их шизоидностью,
маниакальностью и паранойей. Итак, дети нормальны, родители больны,
но милы (ибо – родные). ДНК перестает зависеть от прессинга действительности
и прессы-телевидения. Блистательные провокативные аналитики вроде
Михаила Леонтьева («Однако») работают уже практически на предпенсионную
депрессивную аудиторию (хотя работают с точки зрения схоластики
и иных неточных наук просто великолепнейше). И что же видно из
фильма о Фокерах? Разумные, реалистично выглядящие и здоровые
дети, увы, скучны и предсказуемы, как рекламные блоки на ОРТ.
Больные на голову предки – тяжелы или невозможны, но интересны,
как живые лица жизни, как жизнь в живых лицах, как нечто необъяснимо
важное в пустом с виду длинном плане в самом неоправданном месте
фильма-боевика-драмы (ранний невозможный, но сокрушительный Бит
Китано). Понятно, что я чрезмерно обобщаю, но ведь и Михаил Леонтьев
чрезвычайно обобщает. А кино – это же правда и есть, только завуалированная
и разобобщенная разными первертами-режиссерами-сценаристами. То
же – с тщательно контролируемым и протоколируемым безумием под
названием литература, где писатели-криэйторы выдают правду жизни
за что угодно другое.

Вообще-то про отцов да детей лучше всех высказался в своем превосходном
разговорном фильме «Нашествие варваров» Дени Аркан.

Недолговечное безумие культуры идет на спад. Вернее, к паузе.
Рекреация рулит и разруливает все враждебные вихри над и под нами.
Жизнь ради хобби станет нормативом всеобщей передышки. Весь тайм-аут
займут команды танцовщиц-болельщиц с цветной мишурой в изящных
лапках, в неустанно движущихся в ритм конечностях. Под ритм возвращающейся
к людям сквозь правду и жизнь Фортуны. Ящик Пандоры будет дальше.
Как-нибудь после. Когда скука станет невыносимой, а энергия безграничного
разума неостановимой. Аминь. А также Анима.

(О логичности я успел предупредить сразу.)