В дороге (под редакцией Владимира Иткина)

Олегу Панфилу

Или вот так: холодное небо вечернее такое длинное-длинное, с рваными
облаками, провода его перечеркивают. А я – маленький, как муравей
– это если сверху посмотреть, на телеграфный столб забравшись.
Но не хочу туда забираться, да и не могу. Потому что небо будто
бы чугунное: давит меня, как воздушное пресс-папье, прижимает
к земле. Скорее уж – по земле поползу. Дыхание перехватило, воздух
приходится языком в горло пересохшее проталкивать. Так и бреду-ползу
по асфальту, пушистому от снега. А он, асфальт этот – мягкий,
упругий, да еще и наклоняется – того и глядишь, скатишься вниз,
как шахматная фигурка – с доски. Весь мир на-кло-ня-ет-ся… со
столбами, деревьями, собаками, домами… Ух ты, как оно!!! Кубарем,
кувырком. Упаду. Помру молодым. Тихо-тихо-тихонечко. На бок не
заваливаться. Еще пройти метров триста. Туда, где много людей,
в темноте фонари, дребезжат трамваи – и все шепчутся, шепчутся,
смеются – почему смеются они? – там, в темноте. Не здесь – в темноте.

Куда я ползу, вы спрашиваете. Куда, черт тебя подери, ползешь
ты?!! – об этом вы шепчетесь, смеетесь. Ведь уже не идешь – ползешь
по грязному снегу. А вооон туда. К киоску. Вон к тому киоску,
где продают тетки в фуфайках бенгальские огни, фейерверки «Катюша»
и гирлянды. Потому что, конечно же, нужно украсть китайскую гирлянду
с этими самыми разноцветными лампочками. Украсть, конечно украсть.
Потому что они, лампочки эти, сверкают когда в темноте… да, да,
когда сверкают они, становится хорошо, приятно посмотреть на эти
веселые китайские огоньки: красный, желтый, синий, зеленый, –
прозрачные, мигающие неразборчиво. Украсть.

Слава тебе, вот уже между домов двух. Будто стенка невидимая поставлена.
Встал, с каждым шагом к земле тянет, сосуды в глазах лопаются.
Муха какая-то в глазу лапки расставила.

И вот, как вчера Темке рассказывал – про котейку, который в лесу
потерялся. Жил он на околице, домик рядом с дремучим лесом. Днем
рыбу ловил, по ночам печь топил, уху варил. Звездочка тусклая
его надоумила, мол, иди в лес, чего сиднем сидеть, прогуляешься.
Он и пошел. Заблудился – темень кругом – замерз, продрог, видит
домик пряничный. Там его встретили, накормили, только это сон
был. Очнулся в сугробе. Встал мечется туда-сюда, на дерево высокое
залез, на верхушке сидит, смотрит, домик свой ищет. Только не
видит ничего. А верхушки деревьев колышутся, словно ледяное зеленое
море. И его верхушка закачалась. Прыг-прыг по веткам, спустился,
сел на пенек, непослушный, снег его заметает. Кто к котейке придет?
Кто поможет? Темка закричал: я помогу…

Вот и стена между домами растаяла. Только ноги идти не хотят.
Ну и черт с ними – посижу, отдохну.

Будто бы ничего нет, только это место, только этот двор, только
этот снег. Одна снежинка падает, вторая – из двух снежинок снегопад.
И внутри тихо, и снаружи, только дыхание: вдох-выдох, вдох-выдох.
Один кадр вырезали, один сон выхватили, в этом сне оставили и
не дали проснуться.

Больше нет ничего, совсем нет ничего. Все другое – в темноте,
в пустоте. Я вернулся. Сюда. Я вернулся, – неужели я мог забыть
это место, – оно ведь было со мной тогда, всегда. Ноги занемели,
но нет – все хорошо. Все хорошо.

Отпустило, кажется, ага. До дороги – метров сто, до киоска – двести.
Там люди. Их ждут машины, много машин. Все суетятся, разговаривают,
как будто они есть на свете. Смешно…

Вот они – гирлянды, много, мы будем смотреть на них, долго, а
потом зажмурим глаза, сильно, чтобы из этого электрического, с
пластмассовым запахом, мигания, уйти в прозрачную воду, где лунный
свет четырьмя лапами обнимет нас, где, примостившись у печи, на
одном стуле будут сидеть девять ангелов, где рассыпаясь бликами
на иссиня-черной глади озера пробежит лунная дорожка.

Подошел, качаясь, к киоску. Засунул гирлянду в рот, маленькую
– проводки, как червяки из лягушкиной пасти, торчат. И побежал.

Я думал, они побегут за мною. Я боялся, что ноги подведут меня.
Но все произошло молниеносно. И весело так. Я бежал, выгибая ноги,
как кузнечик. Быстро-быстро. Я не думал, что способен так быстро
бежать. Как во сне, мелькали темные дома со светящимися окнами,
паутины голых березовых веток, странные головоногие животные с
понурыми лицами, нахохлившиеся сизые голуби, блеклые фонари, битые
стекла, заледенелая колонка, тельняшка шлагбаума, пустырь, частный
сектор. Я остановился у своего дома. Выплюнул гирлянду. Долго
мыл ее в снегу. И присел на пенек у калитки.

Спать хотелось ужасно.