Онтологические прогулки

Один юноша решил послужить королю и пришел во дворец поступать
на службу. Человек он был разбитной, любил пожить в свое удовольствие,
ценил деньги, богатство, власть. Не прочь был поучаствовать в
сомнительных предприятиях, поиграть, покутить, пофлиртовать. В
общем, что называется, современный молодой человек.

Его приветливо встретили во дворце, предложили присмотреться и
выбрать занятие по душе. Он стал знакомиться с людьми, попробовал
наладить дружеские отношения. Но никак не мог найти общий интерес.
Деньги их не интересовали, в азартные игры не играли, спиртное
не пили, с женщинами держались ласково и строго по этикету. А
разговоры у них какие-то все возвышенные, о Боге, о любви, о красоте,
поэзии, музыке. Вежливость и учтивость были изысканными до противного.
Они чему-то радовались, о чем-то горевали, воздыхали, и как оказалось,
все это из-за каких-то сентиментальных пустяков – не то сказали,
не так посмотрели, не совсем поняли. В общем, любит – не любит.
А все, что он знал и умел, никого не интересовало.

Скучно все это показалось, махнул рукой и сбежал из дворца. Но
что делать? Остались какие-то сомнения и неудовлетворенность.
Может быть он просто неуч? Надо учиться? Пошел поступать в университет.
Но там оказалось две двери. Одна небольшая, неброская, другая
– широкая, красиво разукрашенная. Юноша остановился в раздумье,
в какую дверь войти? Через первую дверь проходили люди с виду
скромные, бедные. Через вторую – побогаче. Юноша подумал, что
за второй дверью скрываются более важные, нужные науки, и он открыл
ее.

Далее я воспользуюсь сюжетом сказки В.Ф.Одоевский «Городок в табакерке».
Юноша попал в городок-университет и окунулся в длительный учебный
процесс. Первым был курс изучения «феномена Колокольчика», где
преподавали геометрию изящных форм, теорию скульптуры, музыкальной
композиции, светомузыки и др. Он научился проектировать и создавать
прекрасное колокольное звучание. Но остался вопрос – кто или что
заставляет колокольчиков звенеть?

С этим вопросом он приступил ко второму этапу учебы под общим
названием «феномен Молоточка», где в полной мере преподносилась
динамка и статика удара. «Физика, физика, и еще раз физика» –
так говорил профессор физики, не без основания гордившийся своим
предметом. И уж, конечно, не обошлось без теории войн, истоков
изящества боевого удара. Некоторые педагоги утверждали, что красота
звука кроется не в колокольчике, а в молоточке, в его особом механизме
удара. Но оставался вопрос – кто или что, собственно, принуждает
молоточки ударять?

С этим уже мучительным вопросом наш молодой человек приступил
к третьему этапу учебы под общим названием «феномен Валика». Профессор,
главный знаток валиков во вступительной лекции сказал так: «А
теперь, друзья мои, постарайтесь поскорее забыть все, что вы изучали
раньше, ибо главное в мире не действие, а управление действием».
И тут началось: кибернетика, линейное и всякое иное программирование,
социология, политэкономия, юриспруденция и даже теория блефа.
«Мы управляем миром – с гордостью говорил «валик» (так звали профессора
валика), – и от нас зависят его звуки». И все же по окончанию
этого трудного этапа остался вопрос: «Ведь кто-то крутит валик,
кто-то управляет управлением. Кто?»

И вот начался последний этап «феномен Пружинки». Не все доучивались
до него, многие покидали университет. «Пружина жизни – наши желания»
– такой лозунг висел на входе курса. Биология и медицина были
базовыми науками. Наш герой познал все врачебные профессии, став
вдобавок экстрасенсом и филиппинским хилером. Годы учебы и практики
пронеслись, как один день. Его с почетом и с дипломом «доктор
всех наук» выпроводили за дверь университета, нагрузив богатством
знаний. Пора бы передохнуть и начать нормальную жизнь. Но, как
и раньше, мешала назойливая мысль: «А кто же заводит пружинку?
Огорчение было значительно острее и безнадежнее, чем раньше: Столько
лет учебы, а суть вопроса все та же. Можно ли в таком состоянии
являться на королевскую службу? Вспомнилось, что в университете
есть вторая дверь, и он открыл ее.

Здесь он увидел каких-то совсем других людей и узнал совершенно
иные премудрости. На первом курсе ему долго объясняли, почему
человек должен определить свое место в пространстве и времени
среди людей. На втором курсе речь шла о том, что зло требует наказание.
На третьем пояснили, что это на самом деле не совсем так. «Не
убий» – вот первая заповедь поведения. На четвертом курсе, увидев,
что ученик проникся предшествующим знанием, объяснили, что всякий
человек требует признания и уважения чести и достоинства. «Не
делай другому такого, что ты не хотел бы, чтоб делали тебе». После
усвоения сказанного на пятом курсе он пришел к пониманию и переживанию
любви к ближнему. «Делай другому то, что ты хотел бы, чтоб делали
тебе».

Наш герой заметил, что в мире, где он жил, было много колокольчиков.
Они были разнообразнее, красивее и звучали приятнее, музыкальнее.
Но он не заметил стучащих молоточков. Как же они звучат, кто или
что их приводит в движение? Этот вопрос он задал учителю. «Подожди
– сказал тот – скоро ты сам все поймешь». Одновременно, учитель
сообщил приятную новость – он принят на службу к королю, но должен
совмещать ее с учебой.

На шестом курсе наш герой осознал, что он раб Божий – «Проси у
Бога жизнь». На седьмом курсе понял, что он супруг Божий – «Проси
у Бога здоровья для себя и родных». На восьмом курсе понял, что
он сын Божий – «Проси у Бога духовного здоровья, а остальное не
важно». На девятом курсе понял, что он друг Божий – «Проси у Бога
суда».

Однажды, он заметил, что многие колокольчики играют те мелодии,
которые он хочет. Присмотревшись, он обнаружил прямую связь своего
поведения с их музыкой. Притом, когда он на кого-то серчал, забывая
о Боге, их звучание становилось более жестким, громким. Когда
он любил, – играли мягче, замирали. Он понял, что колокольчики
– это цветы, произраставшие на черноземе его души, что весь материальный
мир исходит из разумных существ, что дух своим поведением определяет
движение материи. В мире изначально есть разум и только разум.
Нет молоточков, нет валика, нет пружинки, следовательно, много
лет учебы он потратил впустую.

А ведь там все это было – и молоточки и валик и пружинка. «Кто
же тех-то заводит?» – спросил он учителя. Учитель вначале не понял,
о чем его спрашивают, а потом предложил: «Пойди, погляди еще раз».
И он вернулся в свой старый университет и увидел колокольчики,
прижатые своими корнями к душам людей, – все, как и должно быть.
А молоточков, валика, пружинки не было. «Вот так чудо» подумалось
ему, и он спросил у студентов: «Вы видите молоточки?» – «Конечно»
ответили они, глядя на него, как на сумасшедшего и стали подробно
описывать их устройство.

Ничего он им не ответил, да и что он мог сказать? Они, как в сказке
про голого короля, видели то, чего не было, но без чего мир представлялся
невозможным. Это была их «теория всего и вся», отвечавшая на любые
вопросы, помогавшая понять друг друга, приносившая свои плоды.
Она давала то, что хотели, и они хотели именно то, что она давала.

Как-то раз король призвал его к себе и попросил занять освободившуюся
должность преподавателя науки «о пружинке» в старом университете.
Он пришел во дворец и сразу понял все то, что так не понятно было
в первый приход. Теперь он оказался готовым к дворцовой жизни,
которая пришлась ему по душе. Он почувствовал силы и знания послужить
королю.

• Но ведь пружинок нет – сказал он. </li>
• Есть университет и люди, которые изучают пружинки. </li>
• Как же я буду их учить «теории пружинки», если пружинки нет? </li>
• Людям кажется, что знание пружинки необходимо, они еще не понимают, что в их разговорах и общении важны не дела и не пружинки, а сами они. </li>
• А нельзя ли им объяснить все это? </li>
• Если всерьез не примешь их мир, они не обратят на тебя внимание. А ведь они такие же, как ты. Считай, что таков их язык. Они пребывают в пути, и пройдут этот путь до конца; там и состоится встреча с новым знанием. </li>

Он стал учителем. Втайне и сам хотел вернуться в старый университет,
чтобы помочь людям увидеть реальный мир. Он вошел в их заботы,
радости и тревоги, делил с ними быт и досуг, участвовал во многих
мероприятиях. Он был свидетелем и спутником их жизни. Они с ним
советовались, делились переживаниями и мыслями. Шло время. Люди
не отказались от идеи «пружинки». Да и как отказаться, когда ее
объяснял столь обаятельный и знающий учитель. Но что-то изменилось
в самом процессе познания. Они научились мыслить и задавать вопросы.
А вопросов становилось больше, чем ответов. Учитель не отнял у
них веру в пружинку (он к этому и не стремился), но он открыл
их души и поселил в них любовь и жажду истины. А что еще надо?
Многие по окончании, пошли учиться во второй университет.

Прошли годы. Король назначил ему другую службу, и так было много
раз, а потом прошло еще много лет, и Он призвал его во Дворец.
У сказки есть основное продолжение, но у человека нет слов и подходящих
ассоциаций, чтобы описать его. Мы, люди Земли, не представляем
себе жизнь, лишенную интриги. Мы не верим, что любовь и гнозис
могут быть постоянным, непрерывным, творческим фактором бытия,
заполняющим все естество, думы, время.

Прошло еще много лет. Что стало с университетом Пружинки? Он сильно
изменился. Многие курсы прекратили свое существование, и след
их стерся в памяти людей. Исчезли курсы «Колокольчика», «Валика»,
да и самой «Пружинки». Не прижились они, не выдержали проверку
временем. Остался лишь курс «Молоточка», переименованный в «Боевое
искусство». Жизнь потребовала совершенства борьбы. Но вскоре и
сама эта жизнь исчезла в бурях взаимных междоусобиц. Она оказалась
тупиковой веткой эволюции разума, который ушел дальше по лестнице
восхождения к вершинам божественных смыслов. И никогда больше
разум к пройденному и пережитому не вернется.

ПИСЬМО ДРУГУ

Как-то раз, бродя по лесам и лугам, человек вышел на тропу, по
которой шел когда-то с отрядом. Он увидел свою вешку, присел около
нее и написал письмо Другу:

«Не покидай меня! Дай силы устоять в этом мире и исполнить
без страха все, к чему ты меня призвал. Дай больше чуткости, чтобы
лучше слышать тебя. Да сохрани вовек радость мою видеть тебя и
понимать тебя. Прости мне глупости, кои я оправдываю невозможностью
всерьез принимать сей мир. Дай мужество молчания и скромность.
Дай бедность и убереги от соблазнов.

Дай товарищей, понимающих, дабы мог с ними поделиться мыслями
и переживаниями. Но здесь твой промысел, и я исполню волю твою.
Я помню некоторые грехи свои, а о тех, что забыл, прошу, напомни.
Нет во мне уверенности, что еще не согрешу, и стыду моему нет
предела. Чему могу научить других? Только и могу – писать свою
книгу. Это меня завораживает и пугает. Ибо боюсь не вынести ответственности.
Ты знаешь мои желания – родные были бы здоровыми. Да исполнится
воля твоя».

Прошло много времени – год или два, человек давно ушел с тропы,
но однажды вспомнил про письмо. Он понял, что нужно туда вернуться.
Так и сделал: поднявшись к вешке, он обнаружил конверт с ответом:

«Друг мой! Я не покину тебя, но ты сам не отлучайся.
Не проси ни о чем таком, что от материи твоей. А сила твоя только
в духе твоем. Нет у меня промысла насчет товарищей, но мысли и
переживания твои станут известными многим. Ибо я в вас, рядом
я. А тебе не дано говорить, но дано писать. И воля моя исполнена».

Поразмыслил человек над ответом и написал короткое письмо:

«Вот хил я и болею много, и родные мои такие же. И грешен.
Уж не прошу тебя, а делюсь. Невозможно такому, как я, ни Божье
дело исполнить, ни пожить в усладу».

Подождал он, и увидел конверт с ответом:

«Потерпи еще. Нет у тебя другого пути. Никто на Земле
не избежит мучений. Земной человек в земной заботе увяз, тебе
мир сей не должен быть соблазном. А в слабости только и возможно
мое дело. Но ты торопишься и сбиваешься с тропы».

И подумалось ему: «Где я? Там ли я или здесь? Сам ли себя уговариваю,
или все так и есть?». Но кто-то ему сказал: «Ты уже знаешь».

«Знаю, но... сомневаюсь» – подумалось ему. В то же время он заметил,
что потерял из виду свою вешку.